Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

• Название: Осенний Донжуан
• Автор: Наталия Гуревич
• Жанр: Современные любовные романы

---

- Да если бы не я, он давно бы мхом зарос и на помойке жил. Господи, ну разве это плохо, когда в доме богато, и сыты все? А он меня первым врагом записал. С ним вообще в последнее время что-то такое творится. Все время спорит со мной, психует. Да еще ревновать взялся, представляешь?

- К кому?

- Да на кого гляну, к тому и ревнует.

И Галя, забыв про опухшие от слез глаза, игриво улыбнулась Нелюбову.

Нелюбов узнал, что Галя темпераментна и ненасытна, месяца через три после ее с Левушкой свадьбы. В ночь, когда Левушка сторожил какую-то кочегарку (для дополнительного заработка или чтобы спокойно прочесть мемуары Троцкого), Нелюбов зашел «на огонек», и Галя, тоскующая в одиночестве, приняла его, как родного. У них случился один из тех нечастых моментов, когда разговор затевается сам собой, и будто душа с душою говорит. Запрет, как непрозрачный покров, спадает с интимных тем, и откровенность ответов зашкаливает.

- Как у вас с Левушкой? - спросил Нелюбов.

- Да как в анекдоте: хочешь избавиться от домогательств мужчины, выйди за него замуж. Знаешь, когда у нас последний раз был секс? Две недели назад. Это называется молодожены.

Нелюбов присвистнул. Еще час назад он, продрогший, бродил по улице, очень хотел есть и мечтал о мягком лежбище. Сейчас он согрелся, наелся замечательных котлет, и Галя, по всей вероятности, не собиралась отказывать ему в ночлеге. Нелюбов был благодарен ей. Он сказал, что не понимает Левушку. Он сказал, что всегда любуется на Галину осанку и тайно Левушке завидует: ведь Галя с ее балетной выучкой в постели может... даже вообразить трудно, что она может в постели со своей балетной выучкой. Но что бы она не могла, у Нелюбова такого наверняка не было, и поэтому он втайне завидует Левушке и не понимает, почему этот дурачок не пользуется таким счастьем.

Он попросил Галю показать какую-нибудь акробатику. Она немного смутилась, но продемонстрировала пару махов, короткое фуэте, переворот через голову назад и поперечный шпагат. Нелюбов аплодировал, а когда Галя, чуть раскрасневшаяся, подошла к нему, стал убирать растрепавшиеся волосы ей от глаз и со щек за уши. Галя засветила тот особый светильник, который есть в глубине глаз каждой женщины. Мужчины почти всегда летят на его огонь, бездумные, как мотыльки.

Так Нелюбов узнал, каково это — спать с балериной, хоть с записной, хоть со списанной. На протяжении всех последующих лет Галя время от времени обновляла его впечатления. Она везла его на какую-нибудь турбазу, где заказан уж был домик, кормила, поила и имела. Нелюбов, конечно, никому не рассказывал, но именно с Галей он впервые пробовал всякие такие штучки, вроде анального секса или позы 69.

Коварный «Гавайский закат» накрыл Галю своими розовыми и голубыми лучами в тот самый момент, когда она, казалось, собиралась высказать Нелюбову какое-то важное дело, по которому, собственно, и вызвонила его. Она упала грудью на стол и засмеялась, поворачивая голову то вправо, то влево. К ним проворно подрулил официант.

- Счет, пожалуйста, - сказал ему негромко Нелюбов. - И вызовите нам такси.

Пока ждали такси, Галя все уговаривала Нелюбова поехать в лес, где можно вволю поваляться на палых листьях. Нелюбов отказывался, мотивируя это тем, что листьев на землю упало еще недостаточное количество.

- Куда едем? - бодро спросила Галя, усаживаясь в такси.

- Я отвезу тебя домой и вернусь на работу.

Галя сразу присмирела и погрустнела.

- Нелюбов, - сказала она, - ты поговори с Левкой. Ну, объясни ты ему, что нельзя так с женой!

- Конечно, дорогая, - отвечал Нелюбов. - Не парься. Все будет хорошо.

Нелюбов танцевал фламенко. Во всяком случае, так думал официант, который нес Ивану мясо по-кастильски. Нелюбов как раз демонстрировал шаг цапли: два влево, два вправо. Если бы ему сказали, что это так называется — он бы посмеялся. Звучит смешно — смотрится эффектно. Изморось намочила его волосы, и влажные пряди арабесками облепили большой лоб. Иван повернулся к столу и принялся за мясо. Катя с Полиной смотрели на Нелюбова в упоении.

Чуть пахнущий коньяком, Нелюбов вернулся на работу. Там ждала его немолодая с грубым лицом женщина — она сидела за круглым гостевым столом, помешивала ложечкой кофе и время от времени взглядывала на директора, который щебетал над ней. Взглядывала всегда с одним и тем же неприветливым выражением.

Нелюбов, увидев ее с порога, засиял, как рекламная ржавая монетка, опущенная в емкость с целительным средством от ржавчины. Директор заметил Нелюбова, и в его собственной лучезарной улыбке прибавилось искренности.

- Изольда Павловна! - вскричал Нелюбов, устремляясь вперед.

- Дорогой мой, мы тебя уже полчаса ждем, - пробасила Изольда Павловна, протягивая руку.

Нелюбов припал к пожалованной ручке. Рука была широкая, крестьянская, но гладкая, богато украшенная и ароматная.

- Каюсь! Каюсь, Изольда Павловна! И даже оправдываться не стану!

- Ну, это ты зря. Какой же ты рекламщик, если оправдываться не умеешь?

- Разве я сказал, что не умею? - Нелюбов состроил лукавую физиономию и приземлился на стул рядом с Изольдой Павловной. - Я, к примеру, могу сказать, что не чаял с тобой сегодня встретиться и в тоске бродил по городу, думая, чем бы таким заманить тебя к нам.

- К примеру, мог бы заманить меня подготовленным сценарием. Сроки-то уж вышли все, - строго сказала Изольда Павловна, но взгляд ее уже не был таким неприветливым.

Нелюбов замахал руками.

- Да он давно готов! Но — манить сценарием такую женщину, как ты! Это, по меньшей мере, некреативно. После такого мне как креатору — грош цена.

- Значит, сценарий готов? - И Изольда Павловна обернулась на директора. Тот развел руками и усилием воли засветил потухающую улыбку.

- Вообще-то я закончил его только прошлой ночью, - тут же признался Нелюбов.

- Ох уж эти мне творческие личности! - с воодушевлением воскликнул директор.

- Что же ты сценарии по ночам-то пишешь? - усмехнулась Изольда Павловна.

- Я думал о тебе, - сказал Нелюбов, будто сокровеннейшим поделился. - И сценарий, знаешь, получился блестящий. - Он взял с соседнего стола, где стоял принтер, чистый лист, положил его перед Изольдой Павловной, а сам встал за ней. - Вот смотри. - Он, склонившись, стал быстро чертить левой рукой кружочки и квадратики; его подбородок почти касался левого плеча Изольды Павловны. - Здесь будут лошадки. Здесь — клоуны. Здесь — шарики. Вон там — сцена с аппаратурой. Сюда енота поставим. Отсюда будут заходить и получать. Тут будут стоять и раздавать. А вот здеееесь... здесь будет фанерный муляж усадьбы — знаешь, такая, в старом помещичьем стиле, вход через арку, на арке — надпись: «Усадьба Пьяные еноты». И там бабы, ядреных таких подберем, прямо ах будет. Бабы в сарафанах с подносами подносят по старинному русскому обычаю. Да мы еще с отдела культуры денег сдерем за возрождение русских традиций! Ну, это я тебе в двух словах, там, конечно, вчитаться надо.

Изольда Павловна слушала, изогнув бровь и потирая мочку правого уха. Директор напряженно смотрел то на ее бровь, то на ухо. Нелюбов кончил заливаться и не выпрямляясь заглянул Изольде Павловне в лицо. Она ответила ему прямым взглядом.

- Может быть, поедем сейчас пообедаем? - спросил Нелюбов. - Я знаю одно чудное местечко, недавно открылось.

Изольда Павловна посмотрела на часы.

- Да брось ты! - Нелюбов уверенно накрыл ее руку с часами своей. - Безумно хочется жрать. А за обедом я тебе все расскажу в деталях. Все, давай, поехали.

Изольда Павловна о чем-то еще секунд десять размышляла, силилась сдержать улыбку, но не сдержала.

- Пьяные еноты, говоришь? Ладно, креатор, поедем поедим.

Нелюбов под локоток подвел ее к двери и, пропуская вперед, коснулся четырьмя пальцами места чуть пониже талии. Это такое особенное место: касаясь его, мужчина остается в рамках приличий, но подходит к самому краю, где еще немного — и рамочка заканчивается. Прежде чем захлопнуть дверь, Нелюбов обернулся и подмигнул директору.

Изольда Павловна с достоинством шагала по коридору рядом с Нелюбовым. А он с высоты своего роста покровительственно улыбался ей — приземистой и кургузой бабе с широким лицом и надеждой в маленьких глазках. Не дойдя до конца коридора, она достала автомобильные ключи из сумочки и вложила их в ладонь спутника, дотронувшись до его кожи.

- Подгони машину к подъезду. Она за домом стоит.

Он молча кивнул. Она скрылась за дверью туалета. Там, перед зеркалом, она довольно долго размышляла, что наследство какой-нибудь ее прабабки, эти широкие скулы, вдавленный нос, узкий, в ниточку, рот — все это богатство почему-то не рассеивается, переходя из поколения в поколение. Вот будь у той же прабабки миллионы — ни копеечки бы не дошло до Изольды Павловны. А нос — пожалуйста! Она давно поняла, что бессмысленно комлексовать из-за внешности. Но в такие дни, как этот, подростковые переживания возвращались. Изольда Павловна боролась с ними, бесстрашно разглядывая себя в зеркале. Метод странный, но ей помогало.