Сьюзен И - Мир После (ЛП)

• Название: Мир После (ЛП)
• Автор: Сьюзен И
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

В этом сиквеле международного бестселлера, в фантастическом триллере «Нашествие ангелов», выжившие после ангельского апокалипсиса начинают снова собирать вместе то, что осталось от современного мира. Когда группа людей пытается схватить сестру Пенрин — Пейдж, думая, что она монстр, ситуация перерастает в кровавую резню. Пейдж исчезает. Люди в ужасе. Мама с разбитым сердцем. Пенрин разъезжает по улицам Сан-Франциско в поисках Пейдж. Почему улицы так пустынны? Где все? Поиски приводят её в самое сердце тайных планов ангелов, где она случайно узнает об их мотивации, а также ужасающую правду о том, как далеко они готовы зайти. Между тем, Раффи охотится за своими крыльями. Без них он не может присоединиться к ангелам, не может занять свое законное место в качестве одного из их лидеров. Когда он сталкивается с необходимостью выбора между своими крыльями и жизнью Пенрин, что он выберет?  

---

— Ее запутали крылья, — он берет питье, выглядя так, словно желает, чтобы это было что-то покрепче воды.

— Она частично понимает, но это не похоже на разум, — он наполовину улыбается.

Я вздыхаю и опускаю кружку.

— Твой мир отличается от моего. Разве у вас есть что-то общее с людьми?

Он смотрит на меня этими глазами убийцы на идеальном лице.

— Ничего, чтобы мы могли допустить.

— Нет никакого пути избежать этого, правда? — спрашиваю я. — Мы — смертельные враги, и я бы должна пытаться убить тебя и тебе подобных.

Он прислоняется ко мне, прикасаясь своим лбом к моему и закрывает глаза.

— Да, — его нежное дыхание ласкает мои губы, когда он говорит.

Я тоже закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на тепле его кожи.

Глава 64

С поисков пищи Раффи возвращается с коробкой злаковых хлопьев и банкой арахисового масла. Я хотела отправиться в путь, но он настоял на том, что солдатам нужна пища, чтобы лучше бороться. Кроме того, он сказал, что ему нужно время на обдумывание следующего шага. Таким образом, он взлетел в ночное небо со своим удобным ночным зрением, а я сидела в доме у свечи.

Каша из отрубей и изюма на вкус как небеса, ну, то есть нирвана или что-то еще столь же замечательное и не напоминающее о смертоносных ангелах.

На этот раз у нас чистые руки и мы едим горстями хлопья и слизываем арахисовое масло прямо с наших рук. Я думаю, в этом месте на кухне есть посуда, но зачем она нам? Есть что-то забавное в том, как мы зачерпываем пальцами клейкое совершенство и слизываем его с наших пальцев, словно мороженое.

Отруби с изюмом и арахисовое масло. Кто знал, что это может быть таким вкусным? Если бы могли добавить немного шоколада, то, вероятно, сделали бы наивкуснейшую арахисовую пасту с хрустящей шоколадной крошкой для школьной распродажи. Ладно, может быть это бы не казалось нам таким вкусным в Мире До, но прямо сейчас это восхитительно.

— Мне нужно вернуться в обитель, — говорит Раффи, засовывая свои пальцы в банку.

Горстка хлопьев останавливается на пути к моему рту.

— Серьезно? В место, полное сумасшедших, кровожадных неандертальцев, от которых мы едва сбежали живыми?

Он смотрит на меня, выгнув бровь. Облизывает арахисовое масло со своих пальцев.

Я сую хлопья в рот и начинаю хрустеть.

— Просто потому, что ваши люди симпатичные, не означает, что они не неандертальцы внутри.

— Основываясь на том, что ты мне рассказала, я могу предположить, что Ури имел в виду вовсе не бунт. Любой солдат мог сказать ему, что должно случиться то или иное. Поговори об апокалипсисе перед разочарованными солдатами, понятия не имеющими о своей миссии, и ты получишь небольшую драку.

— Небольшую драку?

— Слишком старомодно? — Он зачерпывает больше арахисового масла.

Кажется, он предпочитает не смешивать его с хлопьями.

— Людей разорвали на куски. В буквальном смысле. Кровавые, маленькие кусочки. Это не очень похоже на небольшую драку.

— И мне жаль, но я не мог ничего сделать, чтобы остановить это. — Не похоже, чтобы он сожалел.

Его голос холодный, расчетливый и прагматичный.

— Что это вообще за восхищение апокалипсисом? О, ура, мы можем поубивать бедных, беспомощных людей? — Мой голос звучит капризно.

Я погружаю горсть хлопьев в арахисовое масло, убедившись, что оставила немножко в нем. На всякий случай кидаю в него еще пару изюминок.

— Ажиотаж вокруг апокалипсиса не имеет ничего общего с людьми.

— Ты можешь обманывать меня.

Он вглядывается в загрязненную банку арахисового масла. Бросает на меня взгляд исподлобья и опускает его обратно, но масло не зачерпывает.

— Люди — всего лишь случайность.

— Убийства и уничтожение целых видов — просто случайность? — Я не могу убрать обвинение из голоса, хоть и знаю, что он не согласен с планом нашего уничтожения.

Ну, или, по крайней мере, я думаю, что он не был лично вовлечен, хотя и не могу точно утверждать, не так ли?

— Твой народ делал то же самое со многими видами животных. — Он хватает коробку с хлопьями.

— Это не то же самое. — Я беру банку с арахисовым маслом.

— Почему нет?

— Не могли бы мы вернуться к тому, как твой народ празднует убийство моего? — Я зачерпываю побольше арахисового масла.

Он смотрит, как я слизываю арахисовое масло со своих пальцев.

— Они празднуют возможность освободить своих друзей.

— У ангелов есть друзья? — Я облизываю каждый палец, наслаждаясь каждым граммом этого удовольствия.

Он неловко ерзает на своем месте и впивается в меня взглядом.

— Когда бок о бок сражаешься с другими войнами, они становятся для тебя братьями. У каждого из нас есть брат, который пал. Единственная надежда для них — Судный день. В этот день они наконец-то предстанут пред судом.

— Вечные наказания доходят до суда?

Я собираюсь вновь опустить пальцы в банку, когда он насыпает туда хлопьев. Мне придется сперва съесть хлопья, и только потом я смогу вновь облизывать арахисовое масло.

— Система специально так жестока, чтобы держать нас в узде. Это то, что держит сообщество наших воинов вместе.

Я тычу пальцем в смесь хлопьев и арахисового масла, задаваясь вопросом, раздражен ли он.

— И если их признают виновными? — Я вытаскиваю палец с арахисовым маслом на кончике.

Я облизываю его, наслаждаясь последней сладостью.

Он резко встает и начинает ходить по комнате.

— Тогда вечность станет длиннее.

Я знаю ответ на свой следующий вопрос, но все же не могу не спросить.

— И когда же придет Судный День?

— В конце апокалипсиса.

Я киваю.

— Понятно. Того, которого все так ждут. — Скажем прямо, ничто не заставит меня почувствовать себя лучше в эти дни.

Он втягивает воздух и шумно его выдыхает, словно ему необходимо выпустить пар.

— Давай найдем мой меч.

Мне очень не хочется тратить время на полет к Пирсу 39, но и меч, и мамин передатчик находятся там. Передатчик все еще является лучшим шансом найти Пейдж. Кроме того, я смогу увидеть, сбежали ли мама, Клара и другие с острова. Если нет, то, может быть, я сумею им помочь. Док сказал, что скорпионы, скорее всего, будут сегодня отсутствовать, и теперь я знаю, что это Велиал организовал демонстрационный полет саранчи на ангельский митинг смерти. Побег из Алькатраса должен уже либо пройти успешно, либо потерпеть поражение. Я даже не могу себе представить, что там сейчас происходит, если побег не удался.

Я быстро нахожу просторное пальто и пару теннисных туфель, которые сидят на мне удивительно хорошо. В тоже время Раффи берет устрашающий на вид кухонный нож и засовывает его в ножны на поясе.

Снаружи рассеялся туман, показывая ясную ночь с убывающей луной и звездами, отражающимися в океане. Между нами и морем пляж, покрытый кусками дерева и стеклом от разрушенных домов.

Разбитое стекло отражает свет с неба, словно ковер сверкающих светлячков протянулся так далеко, как только я могу видеть. Это так неожиданно красиво, что я останавливаюсь посмотреть. Как что-то столь чудесное может получиться из разрушения?

Я поворачиваюсь к Раффи, чтобы посмотреть, понравилось ли ему тоже. Но вместо этого он наблюдает за мной.

Я подхожу к нему, чувствуя неловкость. Полеты в его руках раньше были ничем иным, как необходимостью войны, и у нас не было времени думать о чем-то другом.

На сей раз это добровольный выбор, и я не могу не думать о его сильных руках, удерживающих меня, и теплой коже, касающейся моей.

Я поднимаю руки, словно ребенок, который просит, чтобы его взяли.

Он колеблется секунду, изучая на меня. Вспоминает ли он, как держал меня в объятиях в старой обители, когда думал, что я умерла? Каково это для него — так часто обнимать кого-то после долгих лет одиночества?

Он поднимает меня на руки и прижимает к себе, пока я обнимаю его за шею. Моя щека прижимается к его, поскольку он приподнимает меня. От этого прикосновения по мне проходит импульс тепла, и я сопротивляюсь желанию прижаться.

Он пробегает пару шагов и вот мы уже в воздухе, направляемся к Алькатрасу.

Если бы я не летала с ним прежде, я бы испугалась. Я над водой, и лишь его руки удерживают меня от ледяного погружения. Но его руки крепко меня удерживают, а его грудь теплая. Я склоняю голову на его мускулистое плечо и закрываю глаза.

Он трется щекой о мои волосы.

Я знаю, что скоро мне придется думать о Пейдж, маме и Кларе. Моими приоритетами станут выживание, удерживание вместе моей семьи и обеспечение их безопасности от монстров и людей.