Терри Хейз - Я Пилигрим

• Название: Я Пилигрим
• Автор: Терри Хейз
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10038-1

Пилигрим. Такого человека не существует. Есть Скотт Мердок, возглавлявший когда-то одно из секретных подразделений американской разведки, а затем выбывший из игры и ведущий уединенную жизнь в Париже. Но мир спецслужб никогда не отпускает своих агентов. И когда в нью-йоркском отеле находят мертвую женщину, а след выводит полицию на маньяка, задумавшего совершить массовое убийство, Скотт Мердок снова вступает в дело. Тогда-то он и становится Пилигримом.

---

В воскресенье вечером его вдруг прорвало: таившиеся под спудом слова наконец-то вылились наружу и перехлестнули дамбу долгого молчания. Брэдли сказал жене, что был момент, когда он ощущал себя так, словно попал в бетонную могилу, настолько темную, что не мог даже разглядеть лицо умиравшего рядом с ним человека. Бен расплакался: единственное, что он сумел сделать для товарища по несчастью, – запомнить его прощальные слова, обращенные к жене и двум малолетним детям. Именно в этот момент, когда муж рыдал в ее объятиях, Марси воспрянула духом и впервые подумала, что, возможно, все еще наладится.

Потом Бен вернулся к чтению, и Марси прошла вместе с ним весь этот путь до последнего слова. Через несколько часов Брэдли сказал, что, на его взгляд, автор слишком умен, чтобы как-то ненароком себя выдать. Бен пошутил, что это головоломка хоть куда: только выдающийся мастер расследований способен определить, кто же этот парень на самом деле.

Не сказав ни слова, Марси вышла в другую комнату и включила свой ноутбук. С этого момента установление личности автора (то есть моей) стало для супругов Брэдли неким проектом, средством реабилитации здоровья Бена и возобновления любовных отношений.

А для меня это оказалось сущим бедствием.

Глава 9

Девятнадцать слов – ну кто бы мог подумать! Сидя в тот памятный вечер в «Плаза Атени», я, ничего пока не признавая и не отрицая, спросил у Брэдли, почему он решил, что автора пособия следует искать в Париже. И вот что он мне ответил: девятнадцать дурацких слов в книге – всего лишь девятнадцать, тогда как общее количество их превышало триста двадцать тысяч – выдали мой секрет.

Бен объяснил, что семь из них были попыткой автора описать оттенки разлагающейся крови. Точно помню фрагмент текста, где я сравнивал эти оттенки с конкретным видом дерева, листва которого каждую осень моего детства меняла цвет с ярко-красного на коричневый. И что с того? – спросите вы. Оказывается, Брэдли позвонил профессору ботаники и спросил его про это дерево. Как выяснилось, оно уникально для восточного побережья США, и я непреднамеренно назвал тот регион, где вырос.

Следующие двенадцать слов (приблизительно через две сотни страниц) относились к орудию убийства – палке для игры в лакросс, которую я узнал, поскольку в эту игру играли в школе, где я учился. Брэдли не поленился позвонить в Федерацию лакросса США и там выяснил, что на восточном побережье имеются сто двадцать четыре средние школы, в которых учащимся предоставляют возможность заниматься этим видом спорта. Так супруги еще ближе подошли к решению задачи.

К тому времени Марси отыскала в Нью-Орлеане двоюродную сестру Джуда Гарретта и узнала, что ее покойный братец окончил школу в 1986 году и с тех пор не читал ничего, кроме программы телевидения, да и то в основном лишь разделы, посвященные спортивным передачам. Это подтверждало подозрения Бена. С чего бы этому парню вдруг написать книгу, да еще такую толковую?

Брэдли обзвонил сто двадцать четыре школы, в которых играли в лакросс, и от имени полицейского департамента Нью-Йорка запросил фамилии всех выпускников мужского пола 1982–1990 годов, для верности еще немного расширив диапазон поиска. Очень скоро у Брэдли имелся длинный список имен, за одним из которых, как он был уверен, и скрывалась подлинная личность автора.

Изучить такое количество материала казалось непреодолимо трудной задачей, но большинство этих школ оказались частными: они все время искали денежные пожертвования, чтобы пополнить свой банковский счет. Основным источником финансирования являлись бывшие ученики, а самыми лучшими базами данных располагали ассоциации выпускников. У них имелись обширные досье на всех питомцев школы, и Брэдли просматривал страницы, посвященные нынешним юристам и банкирам с Уолл-стрит, выискивая что-нибудь необычное.

Работать пришлось долго, и вот однажды старания Бена и Марси увенчались успехом: как-то вечером они обнаружили в списках выпускников Колфилдской академии некоего Скотта Мердока.

– Он окончил школу в восемьдесят седьмом году, – сказал мне Брэдли, надкусывая самый дорогой в мире эклер. – Затем поступил в Гарвард, изучал медицину, получил докторскую степень по психологии. Перед ним открывались большие перспективы, но… Ассоциация выпускников не располагала о нем абсолютно никакой информацией: у них не было ни его адреса, ни списка работ – вообще ничего. Этот человек просто исчез, словно в воду канул. Он был один такой из всех, чьи досье мы просмотрели.

Брэдли взглянул на меня, как видно пытаясь понять, о чем я думаю. Но я молчал, занятый своими мыслями: было странно услышать имя Скотта Мердока через столько лет. Иногда, в самые худшие моменты жизни тайного агента, когда мне приходилось быть одновременно судьей и исполнителем приговора, я гадал, что случилось с этим человеком.

Помолчав какое-то время, Брэдли продолжил:

– В ходе дальнейшего расследования я узнал в Гарварде, что доктор Мердок получил работу в корпорации РЭНД. Они знали об этом, потому что его вербовали прямо в кампусе, – имелась соответствующая запись. Но странное дело: в РЭНД категорически заявили, что ничего о таком человеке не слышали. То же самое утверждали профессиональные ассоциации, лицензионные комитеты и все другие организации, в которые мы обращались. Складывалось такое впечатление, что доктор Скотт Мердок, покинув Гарвард, исчез с лица земли. Куда же он делся? – спрашивали мы себя.

Холодок, появившийся у основания моего позвоночника, быстро поднимался вверх. Итак, эта парочка выяснила, что Скотт Мердок бесследно исчез. Интересно, что еще они раскопали?

– Мы выяснили старый адрес Скотта Мердока, еще тех времен, когда он учился в школе, – продолжал Брэдли, – и отправились в Гринвич, штат Коннектикут. Я поговорил с кем-то в доме по двусторонней связи, объяснил, что я из Департамента полиции Нью-Йорка, и ворота открылись.

Я поднял на лейтенанта глаза, гадая, какое впечатление на него и Марси, с трудом сводящих концы с концами на Манхэттене, произвела бесконечная подъездная аллея моего детства, идущая мимо конюшен по берегу живописного озера и заканчивающаяся у одного из десяти красивейших особняков в Америке. Словно читая мои мысли, Брэдли тихо добавил:

– Мы даже не могли себе представить, что в США есть такие дома.

Его нынешний владелец, хорошо известный рейдер, сказал им, что старики Мердок умерли.

– Слышал, якобы у них был всего один ребенок. Понятия не имею, что с ним стало. Одно скажу наверняка: их сынок явно не бедствует.

На следующий день двое сыщиков изучили книгу регистрации смертей и обнаружили записи, касающиеся Билла и Грейс.

– Мы даже побеседовали с несколькими людьми, присутствовавшими на обоих похоронах, – сказал Брэдли. – Все в один голос утверждали, что Скотта на них не было.

По тону собеседника я понял: он считает данный факт самым странным во всей этой истории. Однако у меня не было ни малейшего намерения объяснять ему, что я бы сделал все от меня зависящее, чтобы приехать на похороны Билла, если бы только знал о его смерти.

Думаю, Брэдли понимал, что коснулся обнаженного нерва, и, как порядочный человек, не стал развивать эту тему. Вместо этого коп сообщил мне: уже тогда он был уверен, что Скотт Мердок – представитель родственной профессии.

– А через два дня, – заключил он, – мы знали это наверняка.

Очевидно, они с Марси отправили мой номер социального обеспечения, тот, что был у меня в Колфилдской академии и Гарварде, в Вашингтон для всесторонней проверки. Они хотели выяснить, когда был присвоен этот номер, был ли он заменен на другой и прочие подробности, которые могли бы пролить свет на нынешнее местонахождение доктора Мердока. Полученный ими ответ был кратким и весьма интригующим: такой номер вообще никому не присваивался.

Я сидел словно воды в рот набрав. Какой-то идиот, мелкий служащий из «Дивизии», здорово напортачил. Я мгновенно понял, чту тогда произошло. Много лет назад, когда я менял свою личность, готовясь к первому заданию, специальная бригада удаляла все следы моей прежней жизни. Они закрывали банковские счета, аннулировали кредитные карточки, уничтожали паспорта – словом, вымарывали все, связывавшее тайного агента с его прежней личностью. Создавалось впечатление, что человек попросту отбыл в заморские страны, как делают многие молодые люди, и там исчез.

И вот один из членов этой «уборочной» команды, слишком усердный или недостаточно компетентный, должно быть, решил, что надо для верности уничтожить и мой прежний номер социального обеспечения. Вообще-то, можно было сообщить соответствующим службам, что я умер, или оставить все как есть, или предпринять какие-то иные действия. Единственное, чего нельзя было делать ни в коем случае, – это просить органы социального обеспечения уничтожить мой номер.