Петр I - Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары

• Название: Честь, слава, империя. Труды, артикулы, переписка, мемуары
• Автор: Петр I
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-53643-6

Эпоха петровских реформ стала, может быть, самым судьбоносным временем русской истории. Замысли и деяния царя-реформатора Петра I Алексеевича (1672—1725), прозванного Великим, – последнего царя Всея Руси и первого Императора Всероссийского – его грандиозные политические свершения и его человеческая судьба разворачиваются перед читателем как великая интрига: от детских военных забав до превращения Московского царства в мощную европейскую державу – Российскую империю.

С любовью или сопротивлением, по доброй воле или по принуждению, из страха или из желания выслужиться, но огромное множество людей самого разного звания исполняло яростную волю Петра. Под его неусыпным руководством они строили флот и отвоевывали Азов, двадцать лет на суше и на море воевали со шведами, строили Петербург, разбили под Полтавой самую лучшую европейскую армию, сбривали свои и чужие бороды и по-русски неуемно веселились «на европейский манер» на новомодных ассамблеях.

Что из всего этого вышло? Как ни странно, новая Россия, настолько отличная от прежнего Московского царства, что вернуть «к старине» ее не могли уже никакие усилия. Петр оставил Россию «недореформированной» – в каком-то смысле она остается такой и сейчас. И, может быть, главным в наследии Петра есть это общее стремление завершить, закончить, претворить в жизнь самый глобальный проект за всю историю России.

Указы, распоряжения, деловые и личные письма Петра I, в сочетании с материалами о жизни и трудах его сподвижников, знакомят читателя с многогранной государственной, политической, военной деятельностью величайшего русского императора. Дополняют том воспоминания участников и очевидцев событий.

Электронная публикация включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие правители» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями. В книге великолепный подбор иллюстративного материала: текст сопровождают более 250 старинных цветных и черно-белых иллюстраций, которые позволяют увидеть петровскую эпоху такой, какой видели ее современники. Элегантное оформление, прекрасная печать, лучшая офсетная бумага делают эту серию прекрасным подарком и украшением библиотеки самого взыскательного читателя.

---

Також вышепомянутому господину маркизу фон Кармартену и его факторам и служителем совершенную свободу и защищение подаст в государствах и землях своих его царское величество жить, и с подданными Его Царского Величества и с иными людьми свободно торговать, и вольность в вере своей иметь без всякого помешательства, також Его Царского Величества подданных или иноземцев во всяких случаях на услугу к сему употреблять.

А буде вышепомянутые приказчики или служители их какое прегрешение противо земских прав, хотя главное или иное какое учинят, и за то вышепомянутого господина маркиза фон Кармартена или его учрежденных товары или пожитки никакому отнятию, задержанию или наказанию подлежати отнюдь не будут, но тот преступник или злодей особою своею в том отвечати имеет.

Ради уставления ж лучшего и удобнейшего платежу, обещаем мы, великие и полномочные послы, именем Его Царского Величества и его наследников, что пошлина с привезенного никоцыану через Нарву в государства Его Царского Величества в городе Москве вышеименованными деньгами однажды в год, а именно в месяце марте, исправно заплачена да будет; пошлины же с никоцыану, к городу Архангельскому привезенного, такими ж деньгами однажды в год, в сентябре месяце часть, а остаточные на Москве в марте месяце, заплачено быть надлежит.

Далее мы, великие и полномочные послы, именем Его Царского Величества и его наследников и последователей обещаем сим, что вышепомянутый господин маркиз фон Кармартен или его полномочные, а кроме их никто, вольность да имеют никоцыанские немецкие трубки безо всякой пошлины и убытков Его Царского Величества в государства и земли привозить, також никоцыанские коробочки и иные мелочи, к никоцыанскому курению принадлежащие, однако ж дабы число их не велико было, но столько, дабы пошлины с них больше 200 рублев по счету не довелось в год заплатить.

В рассуждение того всего вышепомянутый господин маркиз фон Кармартен должен да будет погодно по 1000 фунтов доброго никоцыану в казну Его Царского Величества приносить.

При вручении же сего договору, в пристойном изображении учиненного, имеет вышепомянутый господин маркиз фон Кармартен или его полномочные, нам великим и полномочным послам, заплатить числом двенадцать тысяч фунтов стерлингов, которые им из пошлины первопривезенного никоцыану паки вычтены будут.

И понеже, многие трудности сверх того приключатися могут, о которых ныне невозможно воспомянуть, и для объявления о тех и ради содержания данной им вольности изволит Его Царское Величество свободный приступ вышепомянутому господину маркизу фон Кармартену или его учрежденным и приказчикам позволить к своей Царского Величества особе или к высоким своим служителем, дабы во всяких случаях все дела милостиво приняты и выразумлены быть могли, и удовольствованы б были вышепомянутые торги.

Писан лета 7206-го, апреля 16-го дня.

Письмо князю Федору Юрьевичу Ромодановскому[1698 г., мая 9]

Min Her Kenich.

Письмо ваше государское, апреля 8 д. писанное, я принял мая в 8 и, уразумев, за милость вашу благодарствую и впредь прошу, дабы не был оставлен. Покупки все и наемных людей отпустили к Городу[21], и сами поедем на сей неделе в четверг в Вену.

Пожалуй, сделай то, о чем тебе станет говорить Тихон Никитич [Стрешнев], для Бога.

Piter.Из Амстердама, мая в 9 д. 1698.

[Приписка.] В том же письме объявлено бунт от стрельцов, и что вашим правительством [под вашим руководством] и солдатами усмирен. Зело [очень] радуемся; только зело мне печально и досадно на тебя, для чего ты сего дела в розыск не вступил. Бог тебя судит! Не так было говорено на загородном дворе в сенях. Для чего и Автамона [Головина] взял, что не для этого? А буде думаете, что мы пропали (для того что почты задержались), и для того, боясь, и в дела не вступаешь: воистину, скорее бы почты весть была; только, слава Богу, ни един ч[еловек] не умер: все живы. Я не знаю, откуда на вас такой страх бабий! Мало ль бывает, что почты пропадают; а се в ту пору была половодь. Неколи [не будет времени] ничего делать с такою трусостью! Пожалуй, не осердись: воистину от болезни сердца писал.

Письмо Петра Первого является ответом на следующее письмо князя Ф. Ю. Ромодановского:

«Господине мой. Здравия тебе желаю в путном твоем шествии на множество лет. Про меня поволишь [изволишь] напамятовать, и я на Москве, милостию великого Бога, апреля 8-го числа в добром здравии. Челом бью, господине, на твоем жалованье, что жалуешь, пишешь ко мне о своем здравии. Пожалуй, господине, и впредь не остави нас в забвении, пиши ко мне о своем здравии и о тамошнем своем пребывании, а мне бы, слыша о твоем здравии, всегда радостно радоватися. Известно тебе, господину, буде: которые стрелецкие 5 полков были на Луках Великих с князем Михайлом Ромодановским, и из тех полков побежали в разных числах и явились многие на Москве в Стрелецком приказе в разных же числах 40 [возможно, 140 или даже 240: в автографе, вследствие ветхости бумаги, число читается предположительно] человек и били челом винами своими о побеге своем, и побежали-де они оттого, что хлеб дорог.

И князь Иван Борисович в Стрелецком приказе сказал стрельцам указ, чтоб они по прежнему государеву указу в те полки шли. И они сказали князю Ивану Борисовичу, что идти готовы и выдал бы стрельцам на те месяцы, на которые не дано стрельцам хлеба, деньгами. И им на те месяцы и выдали деньгами. И после того показали стрельцы упрямство и дурость перед князь Иваном Борисовичем, и с Москвы идти не хотели [неразборчиво], а такую дурость и невежества перед ним изъявили, и о том подлинно хотел писать к милости Вашей сам князь Иван Борисович. Прислал ко мне князь Иван Борисович с ведомостью апреля против четвертого числа часа в отдачу [неразборчиво] хотят стрельцы идти в город и бить в колокола у церквей.

И я по тем вестям велел тотчас полки собрать Преображенский и Семеновский и Лефортов, и, собрав, для опасения послал полуполковника князя Никиту Репнина в Кремль, а с ним послано солдат с семьсот человек с ружьем во всякой готовности. А Чамарса с тремя ротами Семеновскими велел обнять [занять] у всего Белого города ворота все. И после того от стрельцов ничего слуху никакого не бывало. А как они невежеством говорили [т. е. – так как они грубые, возмутительные речи вели], и назавтра князь Иван Борисович собрал бояр, и боярам стрелецкий приход к Москве и их невежества боярам доносил. И бояре усоветовали в сидении и послали по меня, и говорили мне, чтоб послать мне для высылки стрельцов на службу полковника с солдаты.

И я, с совету их, послал Ивана Чамарса с солдаты; а с ним послал солдат с шестьсот человек и велел сказать стрельцам государев указ, чтоб они шли на службу у Тр[ои]цы по прежнему государеву указу, где кто в которых полках был. И стрельцы сказали ему, Чамарсу, что мы идти на службу готовы; и пошли назавтра которые были на Луках Великих – те на Луки, а иные в Торопец, а пятого сборного полку – во Брянск. А для розыску и наказанья взяты в Стрелецкий приказ из тех стрельцов три человека, да четвертый стрелецкий сын. А у высылки были тут же с Чамарсом Стремянного полку Михайла Феоктистов с товарищи с полтораста человек. А как стрельцы пошли на службу, и без них, милостию Божию, все смирно. К. Ф. Р.».

Разговор с государственным канцлером графом Кинским[1698 г., июня 26]

Июня в 26 день цесарское величество присылал графа Кинского, канцлера Чешского, и ему Един Первой говорил, что он его цесарскому величеству благодарствует, что изволил ведомо учинить о желании мира с Турской [Турецкой] стороны, также и о письмах, которые с Турской стороны принесены и которые в соответствование им посланы: только де Его Царскому Величеству то удивительно, что основание мира положено по воли его цесарского величества, а надобно б было то учинить с общего совету всех союзных.

И Кинский говорил: хотя-де цесарское величество и принял то, только-де о том миру ничего подлинного еще нет, а можно-де говорить о всем, кто чего желает на турской комиссии.

И ему говорено: цесарское-де величество уже тем довольствуется, а Его Царскому Величеству тем довольствоваться за свои труды и убытки нечем, и хотя-де и на комиссии Его Царского Величества послы будут, то одним трудно при том будет стоять.

И Кинский говорил: в союзном-де постановлении написано, что всякому при своем удовольствовании от неприятеля стоять и говорить должно, а цесарское величество к тому миру склонение показует, для того что многолетнею войною чинились убытки великие и крови христианской пролитие многое, и потому-де, видя склонность турскую к миру, должно у них выслушать и пристойное рассуждение учинить.

И ему говорено: когда цесарское величество намерен с турками мириться и того миру через посредников искал, то было надобно о том заранее сказать, и, то б ведая, Его Царское Величество в такие убытки не вошел; и чтоб его цесарское величество хотя и мириться изволит, то Его Царскому Величеству, не усмиря татар и не имев в их земле крепости, не возможно к миру приступить, и с стороны Его Царского Величества тем довольство восприять.