Ян де Гроот - Демонология Древнего Китая

• Название: Демонология Древнего Китая
• Автор: Ян де Гроот
• Издательство: Евразия
• Жанр: Язычество, паганизм
• Год: 2000

Мы представляем отечественному читателю один из томов фундаментального труда выдающегося синолога Яна Якоба Марии де Гроота `Религиозная система Китая, посвященный демонологии древнего Китая. По своей тематике настоящее исследование непосредственно связано со взглядами китайцев на душу и дух, на их посмертное существование. Основной особенностью китайской религиозности де Гроот полагает `универсалистский анимизм`, где универсализм свидетельствует общая парадигма народных верований, обрядов и ритуалов и ритуально-обрядовой стороны государственного культа императорского Китая, а анимизм распространяется вплоть до аниматизма. К безусловным достоинствам труда де Гроота следует отнести обширнейшую источниковедческую базу, просто фантастическую по своему объему и охвату, а также и то, что выдающийся голландский ученый успел прикоснуться к живой народной традиции верований и представлений о душе, еще не выхолощенный ни китайским марксизмом, ни культурной революцией. Книга написана прозрачным и чистым языком, а древнекитайские сюжеты просто завораживают своей фантастичностью и экстравагантностью, что позволяет рекомендовать ее не только специалистам-синологам, но и широкому кругу читателей.

---

В том же каноне иногда упоминаются и «Небесные несчастья» (тянь цзай) или «несчастья, ниспосланные (цзян) Небом». Несомненно, здесь имеются в виду бедствия, насылаемые высшей природной силой через духов. В аналогичном смысле иероглифы шэн и цзай употребляются и в «И цзине»[6], а цзай — и в некоторых других канонах. Конечно, неблагоприятное воздействие духов и призраков обозначалось и другими терминами. Кроме того, духи и призраки и их «черные дела» нередко смешивались, поэтому как следствие большинство упомянутых выше терминов использовалось и для обозначения самих сверхъестественных сил. Особенно это касается иероглифов яо, се, суй и шэн. Силой своего воображения люди создали даже особую категорию призраков — хэй шэн, или «черные бедствия», о которых мы будем говорить в главе XIII.

Глава первая О вездесущности и множественности призраков

Существовавшее в Китае с древнейших времен представление о том, что космос наполнен призраками и духами, естественным образом подразумевает, что шэнь и гуй прямо-таки в неисчислимых количествах атакуют жилища людей. Общение с людьми только подтверждает наличие аксиомы: духи обитают во всех и многолюдных, и затерянных уголках, и нигде человек не может чувствовать себя в безопасности, даже в отхожем месте. Есть немало историй как поверенных письму, так и передаваемых из уст в уста о том, как именно духи пугали людей в тот момент, когда они справляли нужду, насылали на них порчу и даже убивали, что явно указывает на склонность потусторонних сил выбирать для своих темных и неблаговидных дел именно зловонные места, где человек одинок и беспомощен. Дороги и тропы наводнены духами и призраками и особенно в ночное время, когда силы темного начала, к которому в первую очередь они принадлежат, властвуют безраздельно. У китайцев весьма распространены рассказы о несчастных, которых, после их встречи с этими злейшими, врагами человека, находили мертвыми без малейших внешних признаков вреда: их души просто покидали тело. Многие жертвы все-таки добирались до дома, где, однако, вскоре умирали. Другие, пораженные стрелами дьявола, покрывались фурункулами и волдырями, от которых и погибали; кто-то уходил в мир иной вообще без видимых причин, А сколько путешественников погибло в неравной битве с целыми шайками демонов, поджидавших их на пути. Они могли сопротивляться изо всех сил и выстоять в борьбе даже с самыми злыми и коварными из них, но, вернувшись домой, они все равно заболевали и умирали. А кто в состоянии сосчитать количество домов, обитателям которых призраки приносили болезни и гибель, чем отпугивали от них многие последующие поколения и превращали жилища в необитаемые? «В Дунлай (провинция Шаньдун) жила семья Чэнь, всего в ней было более ста человек. В один прекрасный день (вода) в котле, на котором собирались приготовить еду, никак не хотела закипать. Они приподняли крышку и заглянули в котел, откуда — о ужас! — высунулся старик с белой головой. Случившееся заставило их пойти к гадателю. "Появление этого призрака предвещает гибель семьи, — сказал гадатель. — Возвращайтесь домой, приготовьте побольше оружия и выставьте его у стен, затем крепко-накрепко заприте ворота и, если вдруг появятся всадники в плащах и со знаменами и постучатся, ни в коем случае не отвечайте". С тем они и отправились домой. Они приготовились к сражению, достали более ста единиц оружия и расставили его с внутренней стороны стен. Действительно, вскоре появились какие-то люди; но как бы громко они ни кричали, в ответ не раздавалось ни звука. Тишина привела их вожака в ярость, и он приказал своим воинам взобраться на ворота. Но как только они вскарабкались на ворота и увидели множество разного оружия, они тут же поспешили вернуться обратно и доложить обо всем своему главарю. Принесенное известие привело его в ужас. "Велите всем нашим немедленно явиться сюда, — воскликнул он. — Если они не прибудут тотчас же, никому не уйти отсюда, и тогда мне не избежать кары! В восьмидесяти ли к северу отсюда живут еще сто тридцать человек, возьмем-ка лучше их". Через десять дней та семья полностью вымерла. Она тоже принадлежала к клану Чэнь» («Coy шэнь цзи», гл. 17)[7].

Не избегали нападения злобных демонов и цитадели добродетельного монашества. «В уезде Лунчэн (ныне Циньань в провинции Ганьсу) был буддийский монастырь Дунгэ, привлекавший людей со всех сторон света. С его высоких балконов можно было любоваться земной далью, и ветер дул в его окна, открывавшиеся на небесное светило. Путешественников, приходивших из разных мест, было столько, что монастырь походил на городской базар.

Но в один прекрасный день в монастыре начали происходить непонятные и странные вещи. С неба падали черепки, а пыль вздымалась столбами, так что никто не мог стоять на ногах, и

монахи не находили себе покоя даже ночью. Одежда и церемониальная утварь то исчезали, то вдруг неожиданно находились. Обо всем этом прослышал один лекарь-даос. "Откуда это злые духи набрались смелости вытворять подобное? — сказал он. — Я могу изгнать их". Монахи, чрезвычайно обрадовавшись, поспешили поскорее пригласить его к себе.

Даос широкими шагами вошел в ворота. В главном зале он исполнил танец Юя и хриплым голосом пробормотал заклинание небесного растения пэн. Спустя какое-то время шапочка вдруг слетела с его головы, и все увидели, как она перелетела через стену. Подняв ее, он надел ее на голову и завязал тесемки, после чего продолжил бормотать заклинания и ходить кругами. Затем на землю упало его платье, его пояс распустился и штаны соскользнули вниз; когда же исчез даже узелок, в котором даос носил записанные молитвы и прочие предметы для своего искусства, он припал к земле и стал красться, словно волк. Через несколько дней этот узелок, копая землю, нашел под оградой крестьянин из соседней деревни.

Начальник уезда господин Ду Янь-фань, справедливый и прямой человек, лично прибыл на место, чтобы выяснить, что случилось. "Как могут происходить подобные вещи!" — воскликнул он. Он сел, скрестив ноги, но тут вдруг с неба полетели листочки с написанными на них проклятиями и оскорблениями; их было великое множество. Прочитав один или два листочка и разобрав то, что на них написано, начальник уезда в свою, очередь тоже заторопился домой. Инспектор по имени Ван Чжао-вэй набрался храбрости, вернулся на место и стал ругать и поносить (духов); но, как только он появился, большой камень ударил его прямо в поясницу, и он вынужден был отступить» («Ю тан сянь хуа», гл. 367).

Во многих историях рассказывается о духах умерших, не погребенных должным образом, которые приходят в дома и насылают на людей порчу и не успокаиваются до тех пор, пока тела покойников не перезахоронят. Однако такие истории не представляют большого интереса. Капризные и своенравные демоны и духи непочтительны даже к укромным покоям императорских гаремов. «В годы Сюаньхэ (1119–1126) Запретный город подвергался нашествию существа Лай, тяжеловесного и неуклюжего, без головы или глаз. Руки и ноги у него были покрыты волосами, сверкавшими, словно лак. Когда около полуночи вдруг раздавались громкие звуки (иероглиф лай состоит из двух элементов: "собака" и "гром"), люди в Запретном городе кричали: "Лай идет!" и запирали на засовы все двери. Иногда призрак ложился в постель одной из наложниц, от чего постель становилась теплой, а с рассветом исчезал, причем никто не знал, куда. А когда наложницам снилось, как они спят с кем-нибудь, этим кем-нибудь был Лай»[8]. Казалось бы, что духи и призраки, тесно связанные с темным началом мироздания, должны творить зло преимущественно по ночам, причем, как правило, в самую глубокую часть ночи, а именно — в третью стражу, с одиннадцати до часу. Однако, противореча этому естественному, как можно было бы подумать, закону, они сеют беду и в середине дня при ярком солнечном свете.

«В Чаншани жил старик по имени Ань, занимавшийся сельским хозяйством. Как-то осенью, когда гречиха уже созрела, была убрана и сложена в скирды на высоких местах и на межах полей, он велел своим работникам — благо было полнолуние — пригнать свои повозки туда, где сложено зерно. Он знал, что в соседней деревне живут воры. Когда повозки наполнили зерном и работники повезли его домой, старик остался сторожить в поле.

Он лег на землю под открытым небом, положил под голову копье, закрыл глаза, как вдруг услышал, что кто-то тихо ступает по сухому жнивью гречихи. "А, вот и непрошеные гости", — подумал он про себя, быстро поднял голову и увидел перед собой призрака в один чжан ростом, с красными волосами и спутанной бородой. Призрак был уже совсем рядом, и старик, не помня себя от страха, не нашел ничего лучшего как прыгнуть прямо на него и пронзить его копьем. Издав ужасающий вопль, демон исчез, а старик, все еще не придя в себя, положил копье на плечо и пошел домой.