Артур Дойл - Лучшие классические детективы в одном томе (сборник)

• Название: Лучшие классические детективы в одном томе (сборник)
• Автор: Артур Дойл
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79302-0

Захватывающие детективные романы от классиков жанра. Изощренный ум и безупречная логика великих мастеров расследования: обаятельного джентльмена-грабителя Арсена Люпена, журналиста с уникальными способностями Жозефа Рультабия, гения сыска Лекока, выдающегося сыщика Каффа и, конечно же, непревзойденного Шерлока Холмса – охраняют общественность от преступного мира. Любители детективов получат истинное удовольствие!

---

– Поднимите-ка голову, Розанна! – сказал я. – Не мучайте себя собственными фантазиями. Я пришел передать вам кое-что от мистера Фрэнклина.

Я изложил перед нею все дело с настоящей точки зрения в самых дружелюбных и успокоительных словах, какие только мог придумать. Мои правила относительно слабого пола, как вы уже могли приметить, очень строги. Но каким-то образом, когда я становлюсь лицом к лицу с женщинами, правила эти, признаюсь, на практике не применяются.

– Мистер Фрэнклин очень добр и внимателен. Пожалуйста, поблагодарите его.

Вот все, что она сказала мне в ответ. Дочь моя уже заметила, что Розанна занималась своим делом как во сне; прибавлю, что она и слушала и говорила тоже как во сне. Сомневаюсь, поняла ли она то, о чем я ей говорил.

– Уверены ли вы, Розанна, что понимаете мои слова? – спросил я.

– Совершенно уверена.

Она повторила это не как живая женщина, а как заводная кукла. Говоря, она продолжала все время мести коридор. Я взял у нее из рук щетку, так кротко и ласково, как только мог.

– Полно, полно, милая моя, – сказал я, – вы как будто сами не своя. У вас есть что-то на душе. Я ваш друг и останусь вашим другом, даже если за вами есть какой-нибудь грешок. Будьте откровенны со мной, Розанна, будьте откровенны!

Было время, когда, говоря с нею таким образом, я вызвал бы слезы на ее глаза. Теперь я не увидел в них никакой перемены.

– Да, – механически произнесла она, – я расскажу все откровенно.

– Миледи?

– Нет.

– Мистеру Фрэнклину?

– Да, мистеру Фрэнклину.

Я не знал, что ей ответить на это. Она находилась в таком состоянии, что никак не смогла бы понять предостережения не говорить с мистером Фрэнклином наедине, которое он посоветовал мне сделать ей. Пробуя ощупью следующий свой шаг, я сказал ей, что мистер Фрэнклин вышел погулять.

– Это все равно, – ответила она, – я больше не стану беспокоить мистера Фрэнклина сегодня.

– Почему бы вам не поговорить с миледи? – спросил я. – Вы облегчили бы себе душу в беседе с сострадательной госпожой, всегда относившейся к вам сердечно.

Она посмотрела на меня с минуту с серьезным и пристальным вниманием, будто старалась запечатлеть в памяти мои слова. Потом взяла из рук моих щетку и пошла с нею медленно вдоль коридора.

– Нет, – сказала она, продолжая мести, – я знаю лучший способ облегчить свою душу.

– Какой?

– Пожалуйста, позвольте мне продолжать мою работу!

Пенелопа пошла вслед за нею, предлагая ей помощь.

Она ответила:

– Нет. Я хочу сама закончить свою работу. Благодарю вас, Пенелопа.

Она взглянула на меня.

– Благодарю вас, мистер Беттередж.

Ничем нельзя было тронуть ее, не о чем было говорить с ней. Я сделал знак Пенелопе уйти со мной. Мы оставили ее, как нашли, метущую коридор словно во сне.

– Это дело нашего доктора, – сказал я, – тут мы бессильны.

Дочь моя напомнила мне о том, что мистер Канди болеет – как вы, может быть, помните – еще с того самого вечера, после званого обеда у нас. Его помощник, некий мистер Эзра Дженнингс, был, разумеется, к нашим услугам. Но в нашей местности мало кто его знал.

Я решил переговорить с миледи. Но миледи заперлась с мисс Рэчел. Мне было невозможно увидеть ее, покуда она не выйдет оттуда.

Я долго ждал понапрасну, пока часы на парадной лестнице не пробили без четверти два. Через пять минут меня окликнули с дорожки перед домом. Я тотчас узнал этот голос: сыщик Кафф вернулся из Фризинголла.

Глава XVIII

Подойдя к парадной двери, я встретил сыщика уже на ступенях лестницы.

Не по нутру мне было выказывать ему, после того что произошло между нами, хоть сколько-нибудь интереса к его делам; и все же этот интерес был настолько силен, что я не смог устоять. Чувство собственного достоинства спряталось вглубь, а наружу вырвались слова:

– Что нового во Фризинголле?

– Я видел индусов, – ответил сыщик Кафф, – и узнал, что́ именно Розанна покупала тайком в городе в прошлый четверг. Индусы будут освобождены в среду на будущей неделе. Я нисколько не сомневаюсь, так же как не сомневается мистер Мертуэт, что они приходили сюда для того, чтобы украсть Лунный камень. Однако расчеты их были расстроены тем, что случилось здесь в среду ночью, и они так же мало замешаны в пропаже алмаза, как и вы. Но я могу вам сказать одно, мистер Беттередж: если мы не найдем Лунного камня, то найдут они. Вы еще услышите об этих трех фокусниках.

Мистер Фрэнклин возвращался с прогулки, когда сыщик произнес эти удивительные слова. Преодолев свое любопытство лучше, чем сумел это сделать я, он прошел мимо нас в дом. А я, раз пожертвовав собственным достоинством, решился полностью воспользоваться принесенной жертвой.

– Это насчет индусов; а как насчет Розанны?

Сыщик Кафф покачал головой:

– С этой стороны тайна темнее, чем прежде. Я проследил ее до лавки во Фризинголле, принадлежащей торговцу полотном, по имени Молтби. Она не купила ничего в других лавках – ни у суконщиков, ни у модисток, ни у портных. Она и у Молтби купила только большой кусок полотна и особенно интересовалась его добротностью. А что до количества, она взяла достаточно, чтобы хватило на ночную сорочку.

– Чью ночную сорочку?

– Свою собственную, разумеется. Между полуночью и тремя часами утра в четверг, пока все вы спали, она, должно быть, прошла в комнату своей барышни, чтобы договориться, куда спрятать Лунный камень. При возвращении оттуда задела ночной рубашкой за свежевыкрашенную дверь. У нее не было возможности смыть пятно, не смела она и уничтожить рубашку, не запасшись другой, совершенно такой же, чтобы весь комплект ее белья оказался в целости.

– Какое у вас доказательство, что это ночная рубашка Розанны?

– Материал, купленный ею для замены, – ответил сыщик. – Если бы дело шло о ночной рубашке мисс Вериндер, она должна была бы купить кружева, оборки и бог знает еще что и не успела бы сшить ее за одну ночь. Кусок простого полотна означает простую рубашку служанки. Нет-нет, мистер Беттередж, все это довольно ясно. Затруднение состоит в том, чтобы ответить на вопрос: почему, сшив новую ночную рубашку, она спрятала запачканную, вместо того чтобы ее уничтожить? Если девушка не захочет объясниться, есть только один способ разгадать эту загадку: обыскать Зыбучие пески. И тогда истина откроется.

– Как же вы найдете настоящее место? – осведомился я.

– Сожалею, что не могу удовлетворить вашего любопытства, – сказал сыщик. – Но это секрет, который я намерен оставить при себе.

Чтобы не дразнить ваше любопытство, как он раздразнил мое, скажу здесь заранее, что он вернулся из Фризинголла с разрешением на обыск. Его опыт в подобных делах подсказал ему, что Розанна, по всей вероятности, носит при себе памятную записку о том месте, куда она спрятала вещь, – на случай, если ей придется вернуться туда при изменившихся обстоятельствах и после продолжительного времени. Завладев этой запиской, сыщик располагал бы всем, что ему было нужно.

– А теперь, мистер Беттередж, – продолжал он, – оставим-ка предположения и перейдем к делу. Я поручил Джойсу наблюдать за Розанной. Где Джойс?

Джойс был фризинголлский полисмен, которого инспектор Сигрэв оставил в распоряжение сыщика Каффа. В ту минуту, когда он задал мне этот вопрос, часы пробили два. И аккуратно в назначенное время подъехал экипаж, чтобы отвезти мисс Рэчел к ее тетке.

– Два дела зараз не сделаешь, – проговорил сыщик, останавливая меня, когда я направился было на поиски Джойса. – Прежде всего надо заняться мисс Вериндер.

Так как небо по-прежнему хмурилось, для мисс Рэчел подали карету. Сыщик Кафф сделал Самюэлю знак сойти к нему с запяток.

– Один мой приятель ждет за деревьями, не доезжая ворот, – сказал он. – Этот приятель, не останавливая кареты, прыгнет к вам на запятки. Вам следует попридержать свой язык и закрыть на это глаза, иначе у вас будет неприятность.

С таким советом он отослал лакея на его место. Что подумал об этом Самюэль, я не знаю. Но для меня было ясно, что за мисс Рэчел установится тайное наблюдение с той самой минуты, как она выедет из нашего дома – если она выедет. Надзор за моей барышней! Шпион позади нее на запятках экипажа ее матери! Я готов был отрезать свой собственный язык за то, что забылся и заговорил с сыщиком Каффом.

Первой из дома вышла миледи. Она стала поодаль, на верхней ступени, откуда могла видеть все, что происходило. Ни слова не сказала она ни сыщику, ни мне. Сжав губы и спрятав руки под легкий плащ, который она накинула на себя, выходя на воздух, миледи стояла неподвижно, как статуя, в ожидании дочери.

Через минуту вышла Рэчел, очень мило одетая в костюм из какой-то мягкой желтой материи, которая шла к ее смуглому лицу. Жакет плотно облегал ее стан. На голове у нее была щегольская соломенная шляпка с белой вуалью, на руках перчатки цвета буковицы, обтягивавшие ей пальцы, как вторая кожа. Ее чудные черные волосы казались из-под шляпки гладкими, как атлас. Ее маленькие ушки напоминали розовые раковины: с каждого свисала жемчужина. Она быстро подошла к нам, прямая, как лилия на стебле, и гибкая в каждом движении, как котенок. На мой взгляд, в ее хорошеньком личике ничего не изменилось, кроме глаз и губ. Глаза были более блестящи и гневны, чем этого бы мне хотелось, а губы до того лишились своего цвета и улыбки, что я их просто не узнал. Она торопливо поцеловала мать в щеку, сказав: «Постарайтесь простить меня, мама», – и так быстро опустила вуаль на лицо, что разорвала ее. Через минуту она сбежала со ступеней и бросилась в карету, словно хотела там спрятаться.