Михаил Катуков - Как я бил Гудериана

• Название: Как я бил Гудериана
• Автор: Михаил Катуков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906789-44-0

Имя Маршала бронетанковых войск Михаила Катукова сейчас не очень известно. Зато каждый, кто интересовался ходом Берлинской операции, помнит, что такое Зееловские высоты. А ведь именно танки Катукова ломали там оборону противника.

А началось все осенью 1941 года, когда вражеские танки рвались к Москве. Но в решающий момент в числе других соединений им преградила путь 4-я танковая бригада под командованием Михаила Ефимовича, автора этой книги. Танкист, который смог встать на пути у самого Гудериана и дойти через все знаменитые битвы Великой Войны до вражеской столицы. Он сам рассказал о себе и о войне.

---

Признаться, я даже не ожидал от своего всегда уравновешенного начальника политотдела такого бурного взрыва чувств. Поздно вечером он сел в легковушку и отправился в Москву.

Во втором часу ночи Иван Григорьевич прорвался к генералу Федоренко. Тот позвонил Сталину, и инцидент был улажен.

К вечеру 19 октября 4-я танковая бригада прибыла наконец на станцию Чисмена, что в 60 километрах от Москвы по Волоколамскому шоссе. Танкисты стали готовиться к бою. Мы не сомневались, что приказ из штаба 16-й армии, в распоряжение которой, как мы уже знали, нас должны передать, последует с часу на час.

Утром 20-го ко мне подошел Деревянкин. Он был явно расстроен.

– Михаил Ефимович, один экипаж пропал!

– То есть как пропал?

– Как в воду канул. И чей бы вы думали? Лавриненко. Ума не приложу, куда они делись!

Я рассказал Ивану Григорьевичу, что когда бригада пошла на Москву, то по просьбе командования 50-й армии я оставил Лавриненко для охраны се штаба. Командование армии обещало долго не задерживать его. Но с этого дня прошло уже четверо суток.

Кинулись звонить во все концы, но следов Лавриненко найти так и не смогли.

Только перед походом в Москву Лавриненко приняли кандидатом в члены партии. В боях под Мценском он проявил себя отважным и грамотным командиром. И вдруг такое ЧП!

К полудню к штабу, лязгая гусеницами, подкатила тридцатьчетверка, а за ней – штабной автобус немецкого производства.

Люк башни открылся, и оттуда как ни в чем не бывало вылез довольный, веселый Лавриненко, а следом – Борзых и Федотов. За рулем штабного автобуса сидел четвертый член экипажа – Бедный.

– Где вы были?! – зашумел было первым подбежавший Деревянкин.

– Да вот немного подзадержались, – улыбаясь, проговорил Лавриненко.

– Где? Почему так долго?!

Вместо ответа Лавриненко вынул из нагрудного кармана гимнастерки бумагу и подал начальнику политотдела.

«Полковнику Катукову! – прочел Деревянкин. – Командир машины Лавриненко Дмитрий Федорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на участке фронта в районе Серпухова. Он не только с честью выполнил эту задачу, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде. Комбриг Фирсов».

Подошел к танку Лавриненко, и я, прочитал записку Фирсова, обнял старшего лейтенанта, поблагодарил за службу и попросил рассказать о случившемся подробнее.

Дело, оказывается, было так. Штаб армии отпустил Лавриненко вслед за нами. Дорога была забита автотранспортом, и, как ни торопился Лавриненко, нагнать бригаду ему не удалось.

Прибыв в Серпухов, экипаж решил побриться: как-никак направлялись в Москву. Лавриненко уселся в кресло, мастер намылил ему щеки и только приступил к бритью, как в парикмахерскую вбежал запыхавшийся красноармеец:

– Товарищ лейтенант, вас просит срочно прибыть комендант города комбриг Фирсов.

Лавриненко сорвал салфетку, вытер со щек мыльную пену и побежал к танку.

Комбриг Фирсов принял командира машины немедленно.

– Вот что, лейтенант, – сказал он ему, – по дороге из Малоярославца идет колонна гитлеровцев численностью до батальона. Под рукой у меня сейчас никого нет. Вот-вот подойдут наши части. Необходимо задержать врага.

В рощице у Высокиничей Лавриненко стал в засаду. Дорога в обе стороны просматривалась хорошо. Лейтенант сам сел за пушку. Стрелял он, как правило, без промаху.

Через несколько минут на шоссе показалась немецкая колонна. Впереди тарахтели мотоциклы, потом шла штабная машина, за ней противотанковые орудия и три грузовика с пехотой. Гитлеровцы в те времена были настолько уверены в своей силе, что иногда даже не высылали вперед разведку.

Подпустив фашистов на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор. Два орудия были сразу же подбиты, третье вражеские артиллеристы пытались развернуть, но танк выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил орудие. Оставшиеся в живых гитлеровцы разбежались, но вскоре подошла наша часть и добила противника. Экипаж Лавриненко сдал коменданту Серпухова 13 автоматов, 6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным боекомплектом. Штабную машину Фирсов разрешил забрать в бригаду. Ее своим ходом повел Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты, которые мы немедленно отправили в Москву.

Подвиг Лавриненко был отмечен специальным приказом по бригаде. В нем говорилось: «За отличное выполнение боевого приказа, проявленную находчивость и разумную инициативу экипажу лейтенанта Лавриненко объявляю благодарность и его действия ставлю в пример всему личному составу бригады».

Глава 5. Удар по выступу

В районе Чисмены бригада восемь суток находилась в резерве Западного фронта. На новое место мы прибыли без мотострелкового батальона: по приказу командования фронта он был выделен на помощь частям, сражавшимся под Наро-Фоминском. Прибыл батальон позднее. Возглавил его старший лейтенант И. М. Передерни, а комиссаром к нему был назначен лейтенант К. С. Большаков.

Но и находясь в резерве, бригада частью сил продолжала вести боевые действия. 19–20 октября три танка, переданные в распоряжение штаба 16-й армии генерала Рокоссовского, прикрывали звенигородское направление. Юго-западнее Звенигорода, в районе Палыцино – Колюбакино, произошел встречный бой экипажей танков Лугового, Евтушенко и Тимофеева с танками противника. В ходе боя гитлеровцам удалось поджечь две наши машины. Но и сами они понесли тяжелые потери: 250 человек мотопехоты, танк, 2 орудия и 30 повозок.

На окраине Пальцино к танку Евтушенко, отчаянно жестикулируя, подбежал подросток.

– В чем дело? – спросил Евтушенко, заглушив мотор и открыв люк.

Сбиваясь и торопясь, мальчишка рассказал, что в одной из изб собралось много немецких «начальников». Евтушенко посадил мальчика в танк, чтобы тот показал дорогу. Незаметно подъехав к указанному дому, Евтушенко выпустил несколько снарядов. Изба рухнула, погребя немецких офицеров.

29 октября наша бригада наконец получила приказ штаба фронта – выйти в район станции Чисмена, восточнее Волоколамска, в полосу обороны 16-й армии К. К. Рокоссовского, в подчинение которого мы и передавались.

В нашу задачу входило оборонять рубеж к северу от шоссе Волоколамск-Москва, проходивший через села Моисеевка, Ченцы, Большое Никольское, Тетерино, разъезд Дубосеково, вместе с частями 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова и кавалерийской группой генерал-майора Л. М. Доватора.

Во второй половине октября здесь сложилось угрожающее положение. Именно в этом районе гитлеровское командование стремилось прорвать оборону Западного фронта и выйти к Истринскому водохранилищу, а затем на ближние подступы к столице. Реализация этого замысла грозила бы войскам 16-й армии окружением.

Впоследствии на основании данных разведки и опроса пленных было установлено, что в состав немецкой группировки на волоколамском направлении входили четыре танковые, одна моторизованная и две пехотные дивизии 4-й танковой группы. Плюс к этому на теряево-клинском направлении действовали еще две дивизии 3-й танковой группы.

Сразу же по прибытии на указанный рубеж я получил приказ из штаба армии, в котором говорилось, что противник на нашем участке готовит решительное наступление.

Вместе с начальником штаба разработали подробный план организации обороны. Прибывшие наконец-то мотострелки отрыли окопы полного профиля, оборудовали ложный передний край, подготовили группы истребителей танков. Боевые машины укрыли в засадах.

Люди работали под проливным дождем днем и ночью. Проверяя с комиссаром Бойко ход оборонительных работ, мы обращали особое внимание на то, чтобы солдаты делали в траншеях стоки для отвода воды.

Работы шли полным ходом. Противника ждали несколько минных полей, десятки завалов, фугасы. Десять закопанных танков усиливали противотанковую оборону и были в готовности к проведению контратак.

Я связался с генералами И. В. Панфиловым и Л. М. Доватором. Мы организовали взаимодействие и обменялись офицерами связи. Не раз мы встречались с Панфиловым и Доватором на моем КП в Чисмене, тщательно изучали все возможные варианты наступления противника. Иван Васильевич произвел на меня большое впечатление. Немногословный, энергичный человек, он был волевым командиром, прекрасно разбирающимся в сложной боевой обстановке. Лев Михайлович Доватор удивил меня своей молодостью. В кубанке и неизменной бурке он выглядел настоящим лихим кавалеристом. Да так оно и было: незадолго до нашей встречи ему удалось без существенных потерь вывести свой корпус из окружения.