Евгений Шкиль - Стражи Красного Ренессанса

• Название: Стражи Красного Ренессанса
• Автор: Евгений Шкиль
• Издательство: СИ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015

Меня жжет предчувствие, что скоро грядут тяжелые времена для России и для всего мира. Однако даже самые страшные испытания рано или поздно заканчиваются, и после них приходится строить новое будущее. Эта книга — «оптимистический» вариант развития событий. Действие романа происходит в 2091 году, ровно через сто лет после развала СССР. Место действия — Советская Конфедерация, возникшая на территории России и некоторых сопредельных государств после десятилетий смуты. Мир раздроблен, научно-технический прогресс остановлен и даже наблюдается некоторая регрессия. Значительная часть национальных государств слаба и превращена в марионеток Всемирной Энергетической Корпорации, приватизировавшей 80 % ядерного арсенала распавшихся Соединенных Штатов Америки. Западная Европа разделена на зоны Исламского и Европейского права. Для противостояния нарастающему хаосу внутри и вне Советской Конфедерации и был создан Орден Тайных Стражей Революции. В книге нет одного главного героя, их целых шесть. И все они стоят на защите интересов молодой Советской Конфедерации. Эта книга была закончена в мае 2014 года, но с тех пор она стала еще актуальней.

---

— По — моему, ты его убил, — заметил Роберт, оглянувшись.

— Одной свиньей меньше, — ответил Верзер, поддав газу, — никогда не любил таксистов.

* * *

Разруха, как выразился один русский классик, начинается в головах. Можно добавить, что начинается она почти всегда в головах столичных. Головах властолюбивых, заносчивых и образованных или, по крайней мере, мнящих себя таковыми. Полагать, что можно вечно заигрывать с тьмой, растить ее, заставлять служить себе, использовать в корыстных интересах, а затем в любое время загнать выпущенный мрак обратно в ящик — значит быть недальновидным глупцом. Умным, могучим, талантливым, может, даже гениальным, но все же глупцом. Тьма рано или поздно порабощает своих отцов, съедает хозяев и выливается бесконтрольным ужасом на площади городов. И тогда горе породившим ее, горе служившим ей и непричастным, но лишь случайно оказавшимся на ее пути — тоже горе.

Смута взорвала Париж, но остальная страна все еще жила своей обычной жизнью, и Роберт искренне надеялся, что скорость распространения хаоса меньше скорости автомобиля, мчавшегося на всех порах на юго — восток, к швейцарской границе. В какой‑то арабской лавчонке Марик купил флаг евроисламской революции, и теперь древко с черно — зеленным, шумно развевающемся на ветру полотнищем, торчало из окна угнанного такси. Редкие полицейские, попадающиеся на пути автомобиля, старались его не замечать. Машина со стражами привлекала внимание мусульманской молодежи, занимающейся грабежом, поджогами и расправой с несогласными. Радикалы в масках махали руками, что‑то выкрикивали, и Верзер сигналил им в ответ. Однако никто даже не думал останавливать машину с флагом евроджихада. Что и говорить: свои ведь ребята. Празднуют долгожданную и вожделенную победу над неверными. Слава эмирату! Героям слава!

Навигатор не работал, и Марику приходилось ориентироваться по дорожным знакам. Получалось это у него неплохо. Главным образом он колесил по дорогам местного значения, стараясь не выезжать на шоссе. Там ведь самые смышленые мародеры могли уже выставить блокпосты и начать грабить всех без разбору, без оглядки на национальность, религию и политические предпочтения. Впрочем, Седьмая Республика только начинала умирать и метастазы разложения должны дойти до окраин лишь через пару — тройку дней, а то и неделю спустя.

Чем дальше стражи отъезжали от столицы, тем меньше наблюдалось признаков смуты. Из городков, сквозь которые мчался автомобиль, исчезли размахивающие битами молодчики с закрытыми лицами, а местные жители, несмотря на по большей части неевропейскую внешность, посматривали на такси с революционным знаменем скорее с опасением и недоверием, нежели с восторгом. Отсутствовали разбитые витрины, сгоревшие автомобили и трупы, висящие на фонарных столбах. Люди, в общем‑то, жили своей обычной жизнью. Стоял солнечный воскресный день и кое‑кто проводил его в праздности и веселье, выезжая на пикники, отдыхая в кафе и ресторанчиках или просто прохлаждаясь и попивая соки или вино в тени деревьев. Счастливые беззаботные существа, чьи дни спокойствия сочтены…

Роберту подумалось, что, наверное, так же пассажиры какого‑нибудь "Титаника" за несколько часов до рокового столкновения прохаживались по палубе, уверенные, что с ними ничего не может случиться.

Почти шесть часов спустя после того, как стражи выехали из аэропорта имени Шарля де Голля, автомобиль пересек границу городка с названием Морто́. До Швейцарии оставалось менее десяти километров, и звеньевой облегченно вздохнул, решив, что опасность миновала. Однако он явно поторопился с выводами.

— У деревни символичное название, правда, Роб? — сказал Марик, замедлив ход. Да и как‑то здесь совсем тихо.

Звеньевой непроизвольно напрягся. Осмотрелся по сторонам. Действительно, закончился лесок и вот перед его взглядом аккуратные домики с розовыми крышами и белыми стенами. Создавалось ощущение, что и сто лет назад они точно также стояли здесь, нетронутые временем и вихрями перемен. Один сплошной музей, посвященный старой доброй Франции. Стране, которой уже нет.

"Неужели и с нами когда‑нибудь случится то же самое?" — мелькнула в голове Роберта шальная мысль.

Однако вовсе не это встревожило его. Улицы Морто оказались безлюдны. Городок словно вымер. Редкие автомобили были наскоро припаркованы и выглядели брошенными на произвол судьбы.

— Что за хрень, здесь творится? — озвучил свои сомнения Марик.

Такси медленно ехало по пустым улочкам. Изредка Роберт замечал, как шевелились шторы на окнах.

"Напуганы, — решил страж, — они чем‑то напуганы".

В тишине слышался только тихий гул автомобиля, и бело — розовые дома, чудилось, взирают с немым укором на дерзких путников, посмевших нарушить вековечный покой. Роберту даже показалось, что еще немного и улица сомкнется и раздавит автомобиль вместе со стражами.

Наконец, машина вырвалась на простор и по правую сторону открылась равнина, а дальше шли невысокие холмы, покрытые лесом. Равнина была изрезана слепившей глаза речкой, которая то отдалялась, то приближалась почти вплотную к дороге. Слева все также шли аккуратные домики.

"Ну вот и все, — подумал Роберт, — еще десять километров и все".

Вдруг автомобиль резко затормозил. От неожиданности звеньевой, сидевший сзади, ударился о передней кресло.

— Что такое? — удивился он.

— Смотри, Роб, — сказал Марик.

Впереди возвышался двухэтажный серо — зеленый мотель, выбивающийся своим видом из общего бело — розового архитектурного ансамбля. Скорее всего, он был построен не так давно. Около гостиницы стояли два автомобиля с разбитыми стеклами, а возле них лежали несколько окровавленных тел. Неподалеку на лужайке мирно беседовали друг с другом четыре негра с черно — зелеными повязками на головах, вооруженные тесаками и пистолетами. Были они схожи с парижскими бойцами самообороны джихада, но только без масок и балаклав.

— Ну да, — вырвалось у Роберта, — новая власть спешит перебросить своих головорезов на границу. Или… может, какие местные упыри… в любом случае, думаю, мы проедем мимо без проблем, — звеньевой постучал по древку флага.

Вдруг дверь распахнулась, из мотеля выскользнула русоволосая девушка, одетая в джинсы и белую блузу. Спустя несколько мгновений вслед за ней показались два чернокожих джихадиста. Девушка, отчаянно взвизгнув, побежала в сторону дороги. Увидев ее, один из негров, стоящих на лужайке, под разухабистое улюлюканье товарищей метнулся наперерез жертве и через две — три секунды сбил ее с ног, придавив массивным телом. Девушка, закричав, принялась сучить ногами. На помощь насильнику поспешил один из тех бандитов, что выскочил из гостиницы. Он принялся стягивать с несчастной джинсы.

— Никуда мы не едем, — сказал Марик, повернувшись к напарнику. Голос его был неузнаваем — безжизнен и глух, а лицо настолько бледно, что у звеньевого невольно похолодело внутри. Таким он видел напарника впервые.

— У нас нет оружия и нас меньше, — еле слышно проговорил Роберт, — и мы провалили задание, мы должны вернуться в Конфедерацию и доложить как было дело.

— Ты езжай, а я остаюсь, — Марик пристально посмотрел на шефа, — езжай. А я остаюсь, потому что если не останусь, то провалю свою жизнь, а не задание. Ты ведь ничего обо мне не знаешь…

Роберт заглянул в глаза товарища. Нет, он не разгадал, что за страшные тайны хранит душа Марка Верзера, но увидел изможденного человека, заблудившегося в лабиринте и плутавшего во тьме долгие годы. И вот, наконец, этот человек увидел свет, выход, и теперь с фанатичным блеском в глазах стремится покинуть душные застенки. И если сейчас злосчастный бродяга свернет в ответвление только из‑за страха, что свет может оказаться обманкой, то он никогда не простит себя упущенной возможности. И Роберт не имел никакого права стоять на его пути, но даже наоборот, обязан был помочь ему. Как путник путнику. Как воин воину. Как страж стражу.

Гордеев открыл дверцу такси и сказал:

— Идем, брат.

* * *

То, что произошло дальше, Роберт видел и ощущал будто бы с двух планов. Случилось это внезапно, как иногда бывает с засыпающими людьми, которые вдруг проваливаются в бездонную пропасть. Он хотел создать психозаготовку, как делал это в экстренных ситуациях, слиться с ней и смело идти в бой. Но получилось совсем иначе. Что‑то щелкнуло внутри него, и он раздвоился, или вернее "размножился". Звеньевой, выхватив черно — зеленый флаг из окна автомобиля, зашагал навстречу мерзавцам, чувствуя как неожиданно поднявшийся ветер сушит лицо. И в то же время он, невесомый, парил над землей и наблюдал за происходящим сверху и как бы одновременно изнутри всех участников действа. И нельзя было понять, где же настоящий Гордеев, а где только его проекция. И казалось, что заготовкой являлся не только Роберт, марширующий со знаменем евроджихада, но и негр, ослепленный похотью, рвущий на юной соблазнительной жертве блузку, и второй бандит, изнемогающий от желания и стягивающий джинсы с брыкающейся девушки, и все остальные возбужденные отморозки, жадно созерцающие сцену насилия. Звеньевой был психозаготовкой девушки, яростной и непримиримой в своем отчаянии, готовой умереть, но не уступить, не сдаться. И был он также психозаготовкой Марика, из которого било ключом нечто жуткое, преисполненное черной ненависти и безграничного ужаса одновременно. Роберт был всем и никем, не было главного созерцателя, поскольку и то, что парило над отелем и наблюдало за происходящим, тоже являлось лишь психозаготовкой и ничем более.