Вадим Охотников - Наследники лаборанта Синявина

• Название: Наследники лаборанта Синявина
• Автор: Вадим Охотников
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1957

Научно-«фантастическая» повесть.

Москва, Детгиз, 1957 г.

---

— Видите ли, какое дело, — вступил в разговор Николай. — Мы только что наблюдали очень интересное и даже загадочное явление…

— Понимаю, понимаю… — утвердительно кивнул головой вахтер.

— Нужно посмотреть, что делается в комнатах на нижнем этаже. Обязательно! — заволновался Сергей.

— А вот этого не понимаю… — развел руками вахтер.

— Тут вот в чем дело, — продолжал Николай. — Между электрическими приборами иногда может существовать индуктивная взаимосвязь, даже на большое расстояние…

— Понимаю, понимаю, — моргая глазами, снова согласился вахтер.

— Значит, вы понимаете, зачем нам ключи от двадцать седьмой и двадцать девятой? — спросил Сергей.

— Нет, не понимаю. Вам разрешено работать только в сорок третьей, которая на втором этаже.

— Товарищ вахтер! Быть может, из этих комнат к нам на второй этаж попала какая-нибудь индукция: электрическая или электромагнитная… А может быть, какое-нибудь излучение…

— Все прекрасно понимаю! Всё!

— И я сын Веры Михайловны Синявиной, преподавательницы, работающей в институте. Неужели мне нельзя доверить ключи?

— А вот этого, дорогой товарищ, я не понимаю! Если вы сын преподавательницы, то по-вашему выходит, что можете нарушать существующие порядки? Так, что ли? Да будь тут хоть сын самого директора института, товарища Дудниченко, то я ему отвечу то же самое: не понимаю, да и всё!

* * *

Возвратившись домой, Сергей нашел на своем письменном столе Валину записку следующего содержания:

Сережа! Пишу тебе вкратце.

Эту страничку мы отняли у собаки Кудлы. А она отняла ее у девочки Маши. Машины стальные пальцы были завернуты в эту бумагу. Они потерялись, и мы их долго искали в траве. Тут и выяснилось, что Маша — дочь водителя грузовика, на котором перевозился бабушкин стол.

Валя.

Рядом с запиской лежал замасленный и порванный лист, у которого не хватало нескольких оторванных клочьев.

Разобрать написанное было необычайно трудно. То немногое, что Сергею удалось все-таки прочесть, оказалось малопонятным.

…он очень благоволил. Иван Филиппович всегда отличался точностью, аккуратностью и завидной памятью. Следовательно, оставить сей прибор без присмотра…

Дальше была вырвана часть страницы.

…железные листы нагрелись до такой степени, что когда я неосмотрительно прикоснулся к ним рукой, то от неожиданности…

Продолжение строчки было, видно, совершенно изжевано зубами собаки.

…А в первую голову то, как сохранить сей уникальный экземпляр, столь дорогой для Ивана Филипповича. Ведь его энергическая подготовка к Промышленно-художественной выставке, имеющей быть в Москве не позже…

Дальше можно было разобрать лишь некоторые слова:

«…кузнецы…» «престиж…» «…в будущем смелые, честные и любознательные потомки, умеющие бороться за справедливость…»

Сергей не стал будить Валю, как ему хотелось вначале, чтобы узнать от него подробности появления этой страницы. Раздевшись, он потушил свет и улегся спать. Слишком уж много волнений было за сегодняшний день.

Глава двенадцатая Почти «всадник без головы»

Утром следующего дня Николай Карцев вошел в переднюю квартиры Побединского и остановился возле дверей в нерешительности.

Вероника Аркадьевна окинула его с головы до ног пристальным взглядом. Отметив с неудовольствием, что вошедший был без головного убора, без галстука, в ковбойке с засученными до локтя рукавами, Вероника Аркадьевна, не очень любившая, когда студенты приходили к ее мужу по какому-нибудь делу на квартиру, сухо попросила вошедшего подождать и скрылась за дверью.

Николай почувствовал себя неловко. Он был от природы очень застенчив.

В шумной компании товарищей Николай чаще молчал и редко пытался завладеть ее вниманием. Поэтому у людей, не знакомых с характером Николая, в первые минуты могло составиться представление о нем, как об очень необщительном человеке.

На свете существовала лишь одна компания, в которой Николай всегда себя чувствовал свободно и непринужденно, — это ребячья компания. Вот почему товарищи, наблюдавшие часто, с каким энтузиазмом разглагольствует Николай среди обступивших его подростков, говорили ему, что он по призванию педагог, а совсем не инженер.

Пока Николай стоял в прихожей, раздался еще один звонок. Вероника Аркадьевна открыла дверь и пропустила Ваню. Осмотрев внимательно его костюм, а в особенности начищенные до блеска ботинки, она предложила ему следовать дальше, в комнату Пети. По-видимому, Ваня, товарищ ее племянника, был в этом доме свой человек и порядки знал.

— Виктор Николаевич просит вас немного подождать, — сказала Вероника Аркадьевна Николаю. — Он очень занят. Пойдемте, я укажу вам место, где вы можете посидеть. — И она провела Николая в столовую, где он уселся на краешек мягкого кресла.

За дверью смежной комнаты слышался оживленный разговор Пети и Вани. Николаю очень хотелось пойти туда, но он не знал, можно ли это сделать без разрешения строгой хозяйки дома. Он обрадовался, когда дверь отворилась и оттуда высунулась рыжая голова Пети.

— Дядя Коля! Вы уже знаете, что с помощью Кудлы нам удалось обнаружить вчера еще одну страницу? — спросил Петя торжественно.

— Знаю, — ответил Николай.

— Значит, тут дело все-таки нешуточное! — продолжал Петя.

— Да как тебе сказать… — начал было Николай.

Но Вероника Аркадьевна, воспользовавшись небольшой паузой, спросила его:

— Отчего это наша молодежь любит ходить в ковбойках?

Николай улыбнулся, собираясь что-то ответить, но тут вмешался Петя.

— Тетя, а я знаю, почему! — сказал он, продолжая стоять в дверях. — Потому что ковбойку носят ковбои. В этом слове сразу чувствуется что-то такое… необыкновенное: пампасы, прерии…

— Ты так думаешь? Возможно, что ты прав, — проговорила Вероника Аркадьевна.

— А ты знаешь, — сказал Николай, — что «кау» в переводе на русский язык это «корова», а «бой» это «мальчик». Следовательно, слово «ковбой» обозначает «коровий мальчик». Иначе говоря, пастух…

Вероника Аркадьевна ничего не ответила и куда-то вышла. Что же касается Пети, то лингвистическое сообщение Николая его явно разочаровало.

В комнату вошел Виктор Николаевич. Поздоровавшись с гостем, он извинился, что не мог пригласить его к себе в кабинет, поскольку там еще не убрано.

— Невероятная вещь, Виктор Николаевич… — начал Николай, смущаясь и не зная, куда девать руки. — Термобатарея иногда как-то странно работает…

— В чем же заключается эта странность? — спросил Побединский, присаживаясь к столу.

— Дело в том, что она неожиданно начинает вырабатывать такую мощность, что стрелка измерительного прибора чуть не гнется. И все это происходит при очень странных обстоятельствах, в тот самый момент, когда откуда-то, из-за стены, слышится жужжанье.

— Жужжанье? — переспросил Побединский.

— Вчера это произошло, как и в первый раз, поздно вечером… Сидим мы… кругом тихо. Вдруг слышим, как где-то что-то жужжит. Я посмотрел на стрелку электроизмерительного прибора и увидел собственными глазами…

— Позвольте… — перебил Виктор Николаевич. — Значит, вы утверждаете, что ваша маленькая термобатарея начала вырабатывать более сильный ток, чем ей полагается? Действительно странно… Затем, вы говорите, что прибор действует только тогда, когда где-то вдали слышится какой-то шум. Так? Это уже совсем странно.

— Виктор Николаевич, — горячо заговорил Николай, которому показалось, что в голосе профессора прозвучали нотки недоверия, — взаимосвязь между работой термобатареи и отдаленным шумом, который появляется в здании, — кажется, на первом этаже, — совершенно очевидная вещь! К сожалению, была уже ночь и в лабораторном корпусе почти никого не было. А вахтер не разрешил нам обследовать здание…

Тихонько скрипнула дверь. Николай оглянулся и увидел сквозь щель между дверными створками Петю, который слушал разговор с расширенными от удивления глазами. Сзади стоял Ваня, очень серьезный и сосредоточенный.

— Какая же тут может быть взаимосвязь? На расстоянии… Через стены… — проговорил как бы про себя Виктор Николаевич. — И откуда мог проникнуть этот шум?.. Совершенно абсурдная вещь…

— Я вспомнил, Виктор Николаевич, открытие Бранли, когда за несколькими стенами работала индукционная катушка и влияла на проводимость металлических порошков, находившихся совсем в другой комнате. Ведь тогда тоже многим казалось таинственным и необъяснимым, что стрелка электроизмерительного прибора начинала ни с того ни с сего колебаться в определенные часы.

— Да, да… Это верно… — подтвердил Побединский. — Некоторым реакционным ученым того времени даже хотелось увидеть в этом явлении связь с господом богом, поскольку в воскресные дни оно не наблюдалось. А потом выяснилось, что индукционная катушка, находившаяся совсем в другом конце здания Парижской Академии наук, по воскресеньям не работала. История с открытием Бранли — вещь понятная, — продолжал Виктор Николаевич. — Просто в те времена люди плохо представляли себе, что такое радиоволны, и совсем не знали, что они влияют на металлические порошки.