Роман Арбитман - Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать

• Название: Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать
• Автор: Роман Арбитман
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05129-5

Известного критика Романа Арбитмана недаром называют «санитаром литературного леса»: вот уже несколько лет подряд он читает наиболее заметные книги, появившиеся на прилавках, и беспощадно расправляется с теми, читать которые опасно для здоровья и вредно для кошелька. Его «Антипутеводитель по современной литературе» состоит из кратких и остроумных рекомендаций со знаком «минус». Вы можете с ними согласиться — и тогда будете избавлены от разочарований. Но вы, конечно, можете пренебречь мнением критика и отправиться в путь по книжному морю на свой страх и риск. Выбирать вам. Однако потом не жалуйтесь, что вас не предупреждали.

---

В 90-х годах прошлого века Екатерина Вильмонт специализировалась на детских детективах, написала их, по ее собственным словам, «чертову уйму» и немалого достигла в этом жанре. Юные читатели до сих пор объявляются на сайте писательницы и слезно просят ее продолжить истории про Гошу Гуляева и Дашу Лаврецкую. И регулярно нарываются на отказы: нет, мол, надоело, не просите, у меня другая работа, я уже десять лет этим не занимаюсь…

А зря! Вспоминается афоризм Маршака, который, перефразируя высказывание Станиславского, замечал: «Для детей нужно писать как для взрослых, только лучше». Надо полагать, Екатерина Вильмонт извлекла из этой фразы иной смысл: для взрослых можно писать как для детей, только хуже.

Динозавры в пиджаках

Василий Головачев. Они здесь!: Фантастические произведения. М.: Эксмо

О фантасте Василии Головачеве ходит много легенд. Рассказывают, что в молодости он был инженером, а в зрелые годы служил охранником. Инженерное прошлое не отразилось на творчестве писателя (его персонажи любят порассуждать о «континууме, заполненном квантовыми полями», и о «кварк-глюонном распаде материи», но не смогут сменить перегоревшие пробки). Зато уж опыт работы в охране для фантаста оказался бесценным: герои его книг то и дело применяют приемчики с труднопроизносимыми названиями типа «мукки-бази» или «каляри-инаяту в голову кулаком», а также стреляют навскидку, на шорох и на запах. Недаром на обложке новой книги Головачева изображен сам автор — точнее, его сильно омоложенный аватар — в виде охранника, с пистолетом наголо. Герой бдительно следит за дресс-кодом. Если идет человек — его пропустят, а если захочет просочиться инопланетянин-негуманоид, он будет изгнан прочь пинками.

Инопланетяне, однако, хитры и пронырливы. Судя по сюжету повести «Сюрприз для пастуха» и примыкающих к ней четырех рассказов и одного киносценария, негуманоидные расы научились дурить службы секьюрити. Когда-то пришельцы вторглись тайком на Землю и теперь прикидываются людьми, скрывая свой облик «под маской, генерируемой аппаратом динамической голографии». Среди инопланетян есть «потомки ящеров, которые уже много тысяч лет пытались подчинить себе земной социум», и есть герпы, то бишь змеелюди. Эта нечеловеческая мафия прибрала к лапам и щупальцам хорошие посты в правительстве, в Госдуме, в органах и гадит аборигенам исподтишка. Кто, как вы думаете, развалил СССР? Американцы, но не просто американцы, а американцы, подстрекаемые коварными змеелюдьми! А кто придумал ЕГЭ? Динозавро-сапиенсы — специально для того, чтобы «оглупление российского народа пошло быстрее». Будь у Головачева чувство юмора, его книга могла бы, наверное, стать неплохой пародией на всю нынешнюю конспирологию, однако автор удушливо серьезен и исполнен гражданского пафоса: какие уж тут шуточки, когда враг не дремлет?

В предыдущих романах фантаста нашими бедами тоже пытались дирижировать нечеловеческие сущности, вроде инфернального Монарха Тьмы, рожденного в Шамбале, а отпор Злу давали мускулистые сотрудники спецслужб «Смерш-2» и «Стопкрим». Вот и негуманоидной мафии из новой книги фантаста не следует расслабляться: змеям, динозаврам, лемурам и прочему зоопарку противостоит боевая организация «Триэн» (не путать с «Тритэ» — студией Никиты Михалкова!), чьи сотрудники попутно занимают высокие должности в ФСБ. Эти незаметные герои работают «как чистильщики российского социума, поставив целью избавить страну, да и человечество в целом, от внешнего контроля». Задача, сами понимаете, трудная. Чтобы ее облегчить, фантаст вручает сотрудникам «Триэн» свое любимое оружие — дресс-код. Никакая голографическая личина не может обмануть настоящего чекиста. К примеру, гражданин «с твердым волевым лицом», с «умными и понимающими» глазами — явно наш человек, а гражданин «с холеным гладким лицом» — точно оборотень. Если персонаж носит имя Иван Петрович Гордеев, то он наверняка свой, а если он по паспорту какой-нибудь Арнольд Метаксович Бесин, то определенно скрытый динозавр, чье подлинное имя на галактическом эсперанто звучит как Шамшур Ашшурбазипал…

Увы, инопланетные гастарбайтеры — не единственная больная мозоль России. К середине книги выясняется, что есть беда похуже ящеров. Один из главных положительных героев «Сюрприза для пастухов», писатель-фантаст Ватшин, поминает недобрым словом своего конкурента — писателя-фантаста Дьяволенко, «переселенца из Дагестана, бывшего врача-гинеколога, использующего чужие идеи в силу своей научной некомпетентности». От такого обидного намека писателю-фантасту Лукьяненко (выходцу из Казахстана, бывшему врачу-психиатру) наверняка икнулось. Тем более что и у самого обидчика недобор новых идей. В 90-х годах основным источником вдохновения для Головачева была «Роза Мира» Даниила Андреева, а опубликованный в 2003-м роман «Магацитлы» оказался беззастенчивым сиквелом «Аэлиты» Алексея Толстого. И уж, конечно, неоригинален сюжет об инопланетянах, которые тайно управляют людьми: вспомним хотя бы фильм Джона Карпентера «They Live» (1988). Можно лишь подивиться простодушию Головачева, назвавшего свой сборник «Они здесь». Ведь фильм Карпентера был популярен в видеопрокате под названием «Они живут». Что-то смутно знакомое, не так ли?

Ну и рожа у вас, товарищ Гитлер!

Полина Дашкова. Пакт: Роман. М.: Астрель

В центр обложки нового романа Полины Дашковой художник поместил женскую фигурку на пуантах — и ошибся: вместо балерины следовало изобразить Сталина, танцующего па-де-де с Гитлером. Конечно, Маша из кордебалета Большого театра, равно как и ее жених, благородный референт Илья, важны для сюжета, но все-таки главные персонажи книги — не эта пара, а та, другая, историческая. Именно вожди СССР и Третьего рейха вдвоем подталкивают скрипучие фабульные шестеренки произведения.

Действие начинается в 1937 году. Маша любит Илью, Илья любит Машу, к концу книги они поженятся, но отношения молодых людей являются лишь фоном для документального повествования. Потому что Дашковой не до романтики. Три года назад убит Киров. Год назад осуждены Каменев и Зиновьев. Иосиф Виссарионович продолжает преследовать уклонистов и троцкистов, а Адольф Алоизович — евреев и коммунистов. Московские процессы идут полным ходом, Красную армию и разведку подтачивают репрессии, вермахт вооружается, до аншлюса Австрии остались месяцы, до советско-германского пакта и начала Второй мировой войны — два года. И куда пойти немецкому антифашисту, который осознает, что Сталин «такое же чудовище, как наш фюрер»?..

С некоторых пор в отечественной литературе возникла причудливая мода: мэтры беллетристики все чаще дистанцируются от породившего их жанра-кормильца и пытаются мигрировать в область «серьезной» прозы. Первопроходцем выступила Маринина, сочинив объемистую «семейную сагу», почти лишенную детективной интриги. Позже к ней присоединились Донцова со своими трагическими мемуарами и Акунин с «Аристономией», а теперь их компанию пополнила и Дашкова.

Ничего дурного в такой литературной миграции нет, да и автор «Пакта», обличая нацизм и сталинизм, делает благое дело. Проблема в другом. Коммерческий успех в сферах массовой литературы ничего не гарантирует писателю за границей этих сфер. К тому же сочинитель, вступивший в иные жанровые пределы, часто смахивает на Рипа Ван Винкля, который проспал двадцать лет. Кто бы тактично объяснил автору, что мысль о фундаментальном сходстве двух репрессивных режимов и взаимной тяге их главарей, мягко говоря, не слишком нова? Еще до рождения Дашковой данная идея была небезболезненно отрефлексирована литературой — сперва на Западе («Слепящая тьма» Артура Кестлера, 1940), а потом и в России («Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, 1959). Теперь, когда к этой Америке подплывает и Дашкова, следует напомнить, что материк давно открыт, фарватер промерен, буйки расставлены, а береговая линия обозначена на всех картах.

Притяжение «дамской прозы», которое так стремится преодолеть Дашкова, порой побеждает. Иногда даже кажется, будто сталинско-гитлеровская реальность не устраивает писательницу прежде всего из соображений эстетики. Эмоционалку Дашкову коробит, насколько вожди СССР и рейха гадки внешне. Вот лицо Сталина: «отечное, рыхлое, усыпанное глубокими оспинами и пигментными пятнами, оно казалось слепленным из комьев серой влажной земли». Вот Гитлер: «выпученные глаза-стекляшки», «жирно напомажены волосы, плечи узкие, таз широкий, лицо глупое». Вот Молотов, «приплюснутый, словно стукнутый мордой об стол». Вот «жирный психопат» Геринг: из-за морфия его лицо «было землисто-серым, чтобы выглядеть лучше, он пудрился, подкрашивал губы». Вот Маленков: «жирный, со слипшимся чубом на лбу, с трясущимся, как желе, двойным подбородком и воробьиным носом». Вот Буденный: «осанистый, как индюк, с дегенеративно узким лбом». Вот лицо Вышинского: «безгубый узкий рот прятался между тяжелым подбородком и рыжеватыми усами». Вот на лице Агранова «длинная прорезь безгубого рта». И так далее. Дашкова не устает напоминать и о хворях ее антигероев: Сталин «страдал радикулитом, гипертонией, псориазом, аденоидами, бессонницей и кишечными расстройствами», Ежов страдал, «кроме алкоголизма, еще и туберкулезом и псориазом», а Геринг, «кроме морфинизма и ожирения, страдал импотенцией».