Роман Арбитман - Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать

• Название: Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать
• Автор: Роман Арбитман
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05129-5

Известного критика Романа Арбитмана недаром называют «санитаром литературного леса»: вот уже несколько лет подряд он читает наиболее заметные книги, появившиеся на прилавках, и беспощадно расправляется с теми, читать которые опасно для здоровья и вредно для кошелька. Его «Антипутеводитель по современной литературе» состоит из кратких и остроумных рекомендаций со знаком «минус». Вы можете с ними согласиться — и тогда будете избавлены от разочарований. Но вы, конечно, можете пренебречь мнением критика и отправиться в путь по книжному морю на свой страх и риск. Выбирать вам. Однако потом не жалуйтесь, что вас не предупреждали.

---

Прозектор перестройки

Александра Маринина. Оборванные нити: Роман: В 3 т. М.: Эксмо

Судмедэксперт Сергей Саблин профессионально одарен, но житейски несносен. Начав в Москве борьбу за право покойников обрести — хоть напоследок! — честный диагноз, патологоанатом после предсказуемой милицейской нервотрепки (обыски, допросы, угрозы и пр.) продолжит сражение в заполярном Северогорске, где будет так же исследовать трупы и конфликтовать с невредимыми и нерадивыми. А поскольку Саблин — персонаж детектива, то к его трениям с подчиненными и начальством добавится заочный поединок с маньяком-отравителем…

Надо признать, что автор «Оборванных нитей» — женщина отважная. Она выносит на обложку каждого из трех томов слоган «Другая» Маринина» именно в ту пору, когда сообщать о «другой» своей ориентации — социальной, сексуальной или литературной — становится небезопасно. Ныне высшей добродетелью вновь оказывается принадлежность к большинству: будь как все, припевай хором, слушай Ваенгу, смотри Аркадия Мамонтова, чти президента, как мать твою и отца твоего, — и будет тебе счастье. Ты кто? Маринина? Ну и пиши сказки про Настю Каменскую, пипл привык и хавает, а все эти ржавые «болотные» глупости про судебно-полицейский беспредел оставь сивобородым кривозащитникам-педофилам-гомосекам, шакалящим у посольств.

Однако Маринина не слушает советов. Она увольняет Настю из органов, определяет ее в частный сыск и вот уже несколько романов подряд, к разочарованию пипла, вообще не включает в число действующих лиц. Уютная, словно разношенная туфля, Каменская за минувшие годы, похоже, изрядно осточертела писательнице. Нынешнюю Маринину привлекает персонаж иного сорта: неуживчивый фанатик и боец — шершавый, как наждак, и черствый, как залежавшаяся сушка. Герой «Оборванных нитей» рубит правду-матку и лезет в пекло поперед батьки, стоит под стрелой, гребет против течения и лезет в чужой монастырь со своим уставом. Если на ком система и может обломать зубы, то именно на человеке, подобном Саблину.

Обозначив контуры нового героя, писательница смело берется за его раскраску — и тотчас же выясняется, что она располагает лишь привычным набором из пяти карандашей. Как ни пытается Маринина сменить стиль, он остается прежним: то же обилие канцеляризмов («значительную организационную поддержку оказала ему и Юлия Анисимовна», «речь идет о конструктивном решении проблемы», «вопрос удалось решить в позитивном ключе» и пр.), те же прорывы в лиризм в наиболее неподходящих местах («его до душевной боли ранит ситуация с неопознанными трупами»), та же комиксовость мимики («губы искривлялись в каком-то зверином оскале», «губы Сергея искривились в презрительной ухмылке») и та же стилистическая неряшливость на грани пародии («лицо в обрамлении одежды», «в голове всплывали известные ему случаи», «невольно впился глазами в его ухоженное лицо» и пр.).

Превращение обаятельного следователя Насти в бирюка-патологоанатома Сергея тянет за собой цепочку лишь чисто механических замен со знаком «минус», в духе послеполуночной «Золушки»: допросная становится моргом, подследственные — мертвецами, свидетели — безмолвными лабораторными препаратами, а дедукция скукоживается до размеров ланцета. Автор так старательно подчеркивает различия между Каменской и Саблиным, что контраст бывшего и теперешнего персонажей обретает гротескные очертания. Раз у Насти есть чудесный муж Чистяков, то Сергея надо нагрузить скандальной женой Леной, будто сошедшей с плаката «Мурло мещанина». Если Каменскую окружают всепонимающие соратники, то Саблина берут в кольцо интриганы и взяточники, а главное зло местного масштаба предстает в образе врача районной больницы — «чудовищного вида тетки, необъятно толстой, с немытыми волосами и золотыми зубами». В сравнении с колоритными бабами-ягами обоего пола даже маньяк выглядит невзрачно, а его злодеяния меркнут на фоне дурной экологии и тотальной коррупции. Впрочем, маньяк тут — аппендикс, дань традиции: в романах о Насте детективный сюжет был несущей конструкцией, здесь же он утонул среди медицинских терминов и «случаев из практики». Писательница собрала массу материала, и ей жаль поступиться даже его частью. В итоге сюжет расползается на три тома и выглядит беспорядочной грудой протоколов вскрытия, среди которых теряется не только маньяк, но и сам главный герой…

То, что Маринина не топчется на месте и склонна к метаморфозам, прекрасно, честь ей и хвала. Однако благие намерения не худо бы подкрепить реальным результатом — в противном случае орден «другого», который писательница заранее вручает себе, теряет статус боевой награды и превращается в бутафорию. Хотя романистка желает новизны, из деталей, которые остаются в ее распоряжении, пока удается собрать единственную разновидность коммуникатора: ту самую, всем знакомую, калибра 7,62.

Бриллиантовый дым

Александра Маринина. Последний рассвет: Роман. М.: Эксмо

Евгения Панкрашина, жена крупного бизнесмена, была «простой и сердечной бабой, матерью, хозяйкой», которая «книг почти совсем не читала» и все силы отдавала детям. Она так отчаянно держалась за компанию подруг из прежней, еще небогатой, жизни, что боялась смутить их видом благополучия, а потому стремилась выглядеть похуже и вести себя поскромнее. Это не означало, что Женечка одевалась в секонд-хенде и паслась возле уличных лотков «Тысяча мелочей по 10 рублей». Однако она избегала гламурных бутиков и спа-салонов, выбирала платья немаркой расцветки и даже сама делала себе маникюр. Но однажды эта святая женщина совершила оплошность. Она одолжила у известного ювелира редкое украшение — колье с драгоценными камнями.

Тут-то ее и зарезали. Преступление произошло на тридцать пятой странице детектива «Последний рассвет» — еще одного романа А. Марининой, где не участвует Анастасия Каменская…

В отличие от многих популярных авторов, для которых верховное божество — тираж, а критики — никчемные паразиты, Маринина реагирует на замечания: изучает их и даже следует кое-каким советам. Еще три года назад критики начали иронизировать над вечнозеленым милицейским статусом Каменской, и тогда Маринина убрала героиню из органов, определив ее в частный сыск. А когда стало ясно, что надоели не столько Настины погоны, сколько сама Настя, писательница задвинула бывшую любимицу на периферию и передоверила таинство расследования новым героям — обманчивому тихоне Антону Сташису и застенчивому обжоре Роме Дзюбе.

То же и с форматом. Первый раз превращение ма-рининского романа из однотомного в многотомный вызвало удивление. Второй и третий разы — глухое раздражение. Довольно быстро писательница поняла, что снятие ограничений по объему романов, удобное сочинителю (не надо ужимать написанное) и выгодное маркетологам, вредит читателям: да, разбухшего тысячестраничного текста с лихвой хватит, чтобы испечь пару-тройку томов, — по отдельной цене за каждый, — однако такое меню не назовешь разнообразным и питательным. Рано или поздно безразмерное повествование, отягощенное отступлениями от сюжета, читателю осточертеет, и тогда маятник маркетинговых уловок, качнувшись, больно ударит по самому писателю.

Таким образом, надо было выправлять ситуацию, и в новой книге Маринина вернулась к менее коммерческому объему и к экономному раскладу: число томов — один, число трупов — не более трех.

Это — традиционные плюсы книги. Но и традиционных марининских минусов избежать не удалось. Корней Чуковский, который придумал слово «канцелярит» и привел наитипичнейший его образчик («Ты по какому вопросу плачешь?» — спрашивал прохожий у девочки), мог бы вычерпать из «Последнего рассвета» десятки таких же примеров. «Вопрос чистоты не стоял вообще», «он взял на себя финансовое обеспечение семьи со всеми вытекающими оттуда обязанностями», «более перспективным в плане получения информации ему виделся певец» и так далее. «Может, подскажешь, как вывернуться, чтобы и художественно было, и со стилем не накосячить?..» — спрашивает персонаж романа у своего папы. Умный папа ответа не знает. Похоже, не знает его и Маринина. «Громогласно вопросил», «вспышкой пронеслось в сознании», «невыразимо женственная», «печать невыразимого горя не могла скрыть ее красоты». И тому подобные перлы — от первого убийства до финального разоблачения…

Впрочем, главная беда книги даже не в буйно разросшемся словесном чертополохе. Пожертвовав эпопейным объемом, писательница не смогла пренебречь привычной методикой: использовать набранный материал по максимуму. Быть может, изначально убийцей должен был оказаться кто-то из описанного автором ювелирного братства, но затем планы поменялись, а наработки остались. И хотя в окончательном варианте интриги «ювелирная» тема занимает скромное место и никто из здешних спецов по золоту и самоцветам не повинен в криминале, Маринина не в силах расстаться с материалом: читателю всё равно расскажут о камнях, о способах огранки, о степенях защиты, об организации труда ювелиров и охране продукции… Даже в трехтомном романе подобного рода избыточность тормозила сюжет, а уж в однотомном справочно-лекционно-информационный массив, занимающий полкниги, выглядит арестантским ядром, которое зачем-то вынуждены таскать за собой ни в чем не повинные персонажи. Ну как если бы, скажем, Артур Конан Дойл большую часть новеллы «Пляшущие человечки» посвятил не тайнописи, но пляскам народов мира: Холмс и Ватсон бы вдумчиво сравнивали тактикотехнические данные гопака и лезгинки, и лишь на последних страницах, отвлекшись от интересной темы, великий сыщик бы мимоходом разгадывал шифр…