Хейно Вяли - Волчья Лапа

• Название: Волчья Лапа
• Автор: Хейно Вяли
• Издательство: Ээсти раамат
• Жанр: Детская проза
• Год: 1975

Это повесть об одном мальчишке и о флаге — полинявшем лоскуте дешевой материи, который сам по себе не имеет никакой особой ценности. Это повесть вообще о мальчишках.

---

Рогатка сгорбился, словно стреляли в него. Волчья Лапа всхлипнул и подавленно вздохнул. У Рогатки задрожали губы. Он отвернулся от остальных и протяжно шмыгнул носом.

— Волчья Лапа! — голос атамана звучал обрывисто и хрипло. — После того как ты так стоял!.. Теперь было бы… я думаю… не стыдно даже Мстителю… было бы не стыдно упасть на землю!

— Волчья Лапа… Если он не сумел уберечь свое знамя… — всхлипывал Волчья Лапа. — Умереть он сумеет!

Его грудь вздымалась и опускалась. На лбу его жемчужинами выступили капли пота, бледное лицо искривила гримаса боли, но она не смогла скрыть гордости, гнева, отчаяния на этом лице.

— Но это не по правилам, Волчья Лапа! — взывал атаман.

Разве правила были здесь еще действительны? Разве это все еще была игра?

— Ты ведь знаешь?! Ты должен упасть замертво! Поверь, Волчья Лапа!

Отчаянные глаза Волчьей Лапы глядели далеко поверх голов.

— Ладно, пусть! — атаман вздохнул с каким-то слепым гневом. — В седьмой раз по Волчьей Лапе — огонь!

Волчья Лапа споткнулся. Он растер слезы кулаками по лицу и оперся спиной о крепостную стену. Стоять так было удобнее и надежнее.

— Огонь!

И вдруг Раймонд с отвращением посмотрел на оружие у себя в руках. В неожиданном порыве гнева он швырнул рогатку далеко в кусты. Глядя в землю и расслабленно свесив руки, он сошел со своего места и устало сел у ног Волчьей Лапы.

— Да, — пробормотал атаман и посмотрел рассеянным взором вокруг. — Да… — Но тут, словно проснувшись, крикнул уверенно и громко:

— Отряд, стройся! Стань в строй! — Он указал Волчьей Лапе место рядом с собой. — В строй, Красный муравей Волчья Лапа!

Волчья Лапа, пошатываясь, занял место в строю.

Они стояли, и никто не мог ничего сказать.

— Да… — сказал наконец атаман. — Пойдем, что ли. На работу… или просто так побродим…

И они зашагали — тяжело, неторопливо, погруженные в свои раздумья. Широко раскрыв глаза, смотрел им вслед расстрелянный Луи. Затем он вскочил и окликнул их.

Отряд остановился. Они поглядели назад и — зашагали дальше. А мальчишка, который еще полчаса назад был Красным муравьем, упал ничком и уткнулся лицом в истоптанную землю.

Он плакал громко и вздрагивал всем телом.

11

Проникнуть незаметно во двор Мюльсов было невозможно. В этом Волчья Лапа убедился теперь окончательно. За воротами, во дворе, с одной стороны находились сад и огород, с другой — дом и единственное во дворе дерево, но — самое важное — сарай находился в дальнем углу двора. Стены сарая вплотную примыкали к соседским заборам.

Идею — проникнуть тайком в сарай и спрятаться там — пришлось выкинуть из головы. К тому же Волчья Лапа не смог узнать, заперт сарай или нет, но поскольку там хранились доски и инструменты, было не исключено, что во время отсутствия Рихарда дверь сарая все же запирается на замок.

Рядом с домом Мюльсов стоял дом господина Стейнберга. На дворе у Стейнберга, возле забора, примыкавшего ко двору Мюльсов, была сложена высокая и длинная поленница, мешавшая каждому из соседей видеть, что делается во дворе у другого. Это обстоятельство вполне устраивало Волчью Лапу. Зато имелось и серьезное неудобство: поленница отлично просматривалась из всех трех окон дома господина Стейнберга. Но прямо за одним краем поленницы за оградой сада Стейнбергов находился сарай Мюльсов.

Здесь-то и решил Волчья Лапа попытать счастья. Никем не замеченный, он перелез через ограду в сад к господину Стейнбергу и, сгорбившись, прокрался вдоль кустов и гряд к сараю Мюльсов. Между стеной сарая и поленницей тут оставалась маленькая щель, сквозь которую было удобно заглядывать во двор к Мюльсам. А самого лазутчика скрывал от чужих глаз торец поленницы, за которым Волчья Лапа теперь и примостился с колотящимся сердцем. Он сидел на корточках и ждал. Он быстро освоился со своей новой ролью, и в груди все успокоилось. Настало время немного поразмыслить.

В последние два дня рассуждения Волчьей Лапы были не такими, как раньше. Полет безудержной фантазии в эти последние дни сменился горестными размышлениями.

После суда и расстрела никто из ребят больше не упрекал Волчью Лапу в злосчастной утрате знамени. О знамени не говорили, по крайней мере, в присутствии Волчьей Лапы, как не вспоминали даже и полусловом расстрелянного Луи. Красные муравьи приняли решение заново возвести крепость и даже кое-что уже там сделали. Но крепость больше не охраняли. Да и что еще было там охранять?

На следующий после расстрела день Волчья Лапа отправился вместе с другими ладить крышу сарая господина Сийма. Работы оставалось там не так уж много. Вообще-то работать на крыше было славно и весело, и все много смеялись. Это был по-своему счастливый день. Потому что господин Сийм приходил осматривать сделанное и остался доволен. Задумчиво почесав двойной подбородок, он принес рулон толя. Ребята проложили на крыше два ряда. Для пробы, как сказал господин Сийм. После этого Рогатка ударил по рукам с господином Сиймом — договорились покрыть крышу толем. Зашла речь и о том, чтобы просмолить ее.

Волчья Лапа во время работы смеялся и озорничал, как и все остальные, но в то же время он был вроде бы сам по себе. Он как бы раздвоился. И мысли одного из этих двух Волчьих Лап все время обращались к знамени. Теперь он не предавался по этому поводу возвышенным мечтаниям. Нет, он перемалывал тяжкие будничные мысли.

Они-то и привели его сюда. Так размышляя, он сидел теперь в чужом саду за поленницей и ждал. Пожалуй, часа два он уже прождал тут. Но теми, кого он подкарауливал, на дворе Мюльсов еще и не пахло. Томительно тянулось ожидание, однако другого пути не было.

Действующее на нервы ожидание было нарушено совершенно неожиданным для Волчьей Лапы обстоятельством. Господин Стейнберг, кругленький плешивый старикашка, с тяпкой под мышкой вышел в сад. По всем признакам он, видимо, был в хорошем настроении. Деловитым шагом, переваливаясь среди кустов смородины и бубня под нос какую-то незнакомую Волчьей Лапе мелодию, он двигался в сторону засады.

Хорошее настроение взрослых, особенно пожилых садовладельцев, обманчиво и изменчиво, как августовское небо в Эстонии. С этим садом Волчья Лапа был немного знаком, и сейчас спина у него вспотела, потому что господин Стейнберг, обходя кусты, подходил к нему все ближе.

Дольше таиться возле поленницы было невозможно. Волчья Лапа выбрал опасный, но единственно возможный путь к спасению — на четвереньках стал он пробираться вдоль кустов навстречу хозяину сада. К стыду Волчьей Лапы следует сказать, что он был не таким уж редким гостем в чужих яблоневых садах. И, бывало, выходил с честью из более затруднительных положений. Так и на сей раз. Папаша Стейнберг стоял так близко от Волчьей Лапы, что у того возникло опасное искушение развязать шнурок на ботинке пожилого господина. Но господин Стейнберг ничего не заметил, и чуть позже Волчья Лапа уже перескочил через ограду на улицу.

Все же он пребывал в очень подавленном состоянии, этот Волчья Лапа. Потому что место для засады в саду папаши Стейнберга следовало оставить. Там в самую решающую минуту можно было оказаться разоблаченным. А о засаде Волчьей Лапы не должна была знать ни одна живая душа. Не должно было даже возникнуть такого подозрения.

Озабоченный, он долго бродил по окрестным улицам. И наконец ему повезло. С параллельной дому Рихарда улицы через двор он подобрался прямо к сараю Мюльсов. Здесь, позади сарая, тоже стояли поленницы. Правда, проникновение сюда также оказалось связано с риском, но зато здесь он был скрыт от любых взглядов.

Волчья Лапа пристроился за поленницей. Со двора Мюльсов доносилось постукивание. Что там делали, увидеть из засады не удалось. Впрочем, этого и не требовалось. Главное, он мог отлично слышать все, что там говорили и делали. Все четверо, кого он ждал, были сейчас там. Они явно мастерили что-то и говорили обо всем на свете.

Время шло, но Волчья Лапа был терпелив. Он и приготовился к тому, что придется быть терпеливым.

Награда за терпение заставила себя ждать, но все же пришла. Разговор во дворе у Мюльсов обрел поворот, заставивший Волчью Лапу навострить уши.

— Послушай, Мейни, мне все-таки не до конца ясно, из-за чего началась у нас эта война? — Голос принадлежал Рихарду.

— Ха-ха, Мейни придумал мировецкую шутку с мальцами Кеза… — Это был голос Мати.

— Разве у тебя что-нибудь спрашивают? Ты — балаболка! Тьфу! — Это сказал Мейнхард.

— Честное слово? — Это сказал Хуго.

На некоторое время по другую сторону сарая воцарилась тишина. Затем разговор начался снова.

Рихард: Нет, действительно!.. Что этот Рыжик тут выяснял? О каком-то маленьком мальчишке и о саде господина Маази?.. И об оплате каких-то убытков?