Арабские сказки - Книга тысячи и одной ночи

• Название: Книга тысячи и одной ночи
• Автор: Арабские сказки
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Сказка
• Год: 1958

Памятник арабского устного народного творчества «Сказки Шахразады» книга тысячи и одной ночи. Истории, входящие в книгу и восходящие к арабскому, иранскому и индийскому фольклору, весьма разнородны по стилю и содержанию. Это калейдоскоп событий и образов давно минувшей эпохи с пестрым колоритом нравов и быта различных слоёв населения во времена багдадского правителя Харун ар-Рашида. Связующим звеном всех сказок является мудрая и начитанная дочь визиря Шахразада. Спасаясь от расправы Шахрияра, после измены ополчившегося на всех женщин, Шахразада своими историями отвлекает тирана от мрачных мыслей, прерывая свой рассказ на самом интересном месте и разжигая его любопытство.

"Среди великолепных памятников устного народного творчества "Сказки Шахразады" являются памятником самым монументальным. Эти сказки с изумительным совершенством выражают стремление трудового народа отдаться "чарованью сладких вымыслов", свободной игре словом, выражают буйную силу цветистой фантазии народов Востока — арабов, персов, индусов. Это словесное тканье родилось в глубокой древности; разноцветные шелковые нити его переплелись по всей земле, покрыв ее словесным ковром изумительной красоты".

---

А на закате ослятник пришел ко мне, и я взял пятьдесят динаров, положил их в платок и пошел к ней; и я увидел, что там вытерли мрамор и начистили медь и заправили светильники, зажгли свечи, разложили кушанья и процедили вино. И при виде меня моя возлюбленная закинула руки мне на шею и воскликнула: "Ты заставил меня тосковать!" А затем подали столы, и мы ели, пока не насытились, и девушки убрали столы и поставили вино. И мы пили, не переставая, до полуночи, а потом перешли в спальню и проспали до утра; и я поднялся и дал ей, как обычно, пятьдесят динаров и вышел от нее. И я увидал ослятника и поехал в хан, и поспал немного, а затем я встал и собрал ужин, и приготовил орехи и миндаль к рисовому пилаву, и жареный аронник, и взял свежих и сушеных плодов на закуску, и цветов — и отослал ей это; и, Зайдя домой, взял пятьдесят динаров в платке и вышел и, как обычно, поехал с ослятником к ее дому. И я вошел, и мы поели и попили и спали до утра, а потом я поднялся и бросил ей платок и, как всегда, поехал в хан. И так продолжалось некоторое время; и вот однажды я провел ночь и проснулся, не имея ни дирхема, ни динара. И я сказал себе: "Все это дело сатаны! — и произнес такие стихи: —

От бедности богатого меркнет свет,
Как солнца луч бледнеет в вечерний час.
Коль нет его, помянут не будет он,
А в стан придет, так доли там нет ему.
На рынке он проходит украдкою,
И слезы льет в пустыне он горькие.
Клянусь Аллахом, муж среди родичей,
Коль бедностью испытан он, — всем чужой!"

И я вышел из хана и прошел по улице Бейн-аль-Касрейн и дошел до самых ворот Зувейле, и я увидел, что люди стоят толпой и ворота забиты множеством народа. И по предопределенному велению я увидал солдата и невольно прижал его, и моя рука оказалась у его кармана, и я потрогал его и нащупал кошелек в том кармане, на котором лежала моя рука. И я почувствовал, что моя рука касается кошелька, и взял его из кармана солдата. И солдат заметил, что его карман стал легким, и положил туда руку, но ничего не нашел там; и он обернулся ко мне и, подняв руку с дубиной, ударил меня по голове, и я упал на землю. И люди окружили нас и схватили за уздечку лошадь солдата и сказали: "Из-за тесноты ты ударил этого юношу таким ударом!" Но солдат закричал на них и сказал: "Это проклятый вор!" И тут я очнулся и услышал, что люди говорят: "Это красивый юноша, он ничего не взял!" — некоторые верили, а другие не верили, и толки и пересуды умножились.

И люди потащили меня и хотели меня освободить из рук солдата; и по предопределенному велению вдруг въехали в ворота вали и начальник и стражники, и они увидели, что народ собрался около меня и солдата. И вали спросил: "В чем дело?" И солдат сказал: "Клянусь Аллахом, господин, это вор! У меня в кармане был голубой кошель с двадцатью динарами, и он взял его, когда я был в толпе". — "А был с тобой кто-нибудь?" — спросил вали у солдата; и солдат ответил: "Нет!" И тогда вали крикнул начальника, и тот схватил меня, и покров Аллаха был с меня снят. И вали сказал начальнику: "Раздеть его!" И когда меня раздели, кошель нашли в моем платье. А когда кошель нашли, вали взял его и открыл и пересчитал деньги, и увидел, что в нем двадцать динаров, как и сказал солдат.

И вали рассердился и кликнул стражников, и меня подвели к нему, и он спросил: "О юноша, скажи правду, ты украл этот кошелек?" И я опустил голову к земле и сказал про себя: "Если скажу "не украл", — но ведь он вытащил его из моего платья; а если скажу "украл" — испытаю мучение". И я поднял голову и сказал: "Да, я взял его". И, услышав от меня эти слова, вали удивился и позвал свидетелей, и они явились и засвидетельствовали мои слова, — и все это происходило у ворот Зувейле. И вали отдал приказ палачу, и тот отрубил мне правую руку; и сердце солдата смягчилось, и он заступился за меня, и вали оставил меня и уехал. А люди остались около меня и дали мне выпить кубок вина, а солдат отдал мне кошель и сказал: "Ты красивый юноша, не должно тебе быть вором". И после этого я произнес:

"Аллахом клянусь, я не был вором, о верный брат,
И не из крадущих — я, о лучший из тварей!
Внезапно превратностью судьбы поражен я был,
И мучим заботой я, нуждой и волненьем.

Не ты поразил меня, — стрелою господь метнул И сбил с головы моей венец царской власти".

И солдат оставил меня и ушел, отдав мне кошель, я я тоже ушел, и завернул свою руку в тряпку и положил ее на пазуху; и мое состояние расстроилось, и цвет лица пожелтел из-за того, что со мной случилось. И я дошел до дома той женщины, будучи нездоров, и бросился на постель; и женщина увидела, что у меня изменился цвет лица, и спросила: "Что у тебя болит и почему ты, я вижу, расстроен?" — "У меня болит голова, и мне нехорошо", — отвечал я. И тогда она разгневалась и обеспокоилась за меня и воскликнула: "Не сжигай моего сердца, господин мой! Сядь, подними голову и расскажи мне, что произошло с тобой сегодня? Мне видны на твоем лице многие слова". — "Избавь меня от разговоров", — сказал я. И она заплакала и воскликнула: "Ты как будто бы больше не хочешь меня! Я вижу, что ты не такой, как обычно". И я промолчал, а она стала разговаривать со мной, но я не отвечал ей.

А когда подошла ночь, она подала мне кушанье, но я отказался от него, боясь, что она увидит, что я ем левой рукой, и сказал: "Я не хочу сейчас есть!" — "Расскажи мне, что произошло с тобою сегодня и почему ты озабочен и разбиты твое сердце и душа", — сказала она. И я ответил: "Сейчас я расскажу тебе не торопясь". И она подала мне вина и сказала: "Вот тебе, это разгонит твою заботу! Непременно выпей и расскажи мне, что случилось". — "Я обязательно должен рассказать тебе?" — спросил я; и она ответила: "Да!" И тогда я сказал: "Если это непременно должно быть, напои меня твоей рукой". И она наполнила кубок, и я выпил его, и она наполнила его снова и протянула мне, и я принял его от нее левой рукой, и слезы побежали из моих глаз. И я произнес:

"Когда Аллах захочет сделать что-нибудь
С разумным мужем, видящим и слышащим,
Он оглушит его и душу ослепит
Ему, и ум его, как волос, вырвет он.
Когда же приговор исполнится его,
Вернет он ум ему, чтоб поучался он".

И, окончив стихи, я взял кубок левой рукой и заплакал, а она издала громкий крик и спросила: "Отчего ты плачешь? Ты сжег мне сердце! Почему ты взял кубок левой рукой?" — "У меня на руке чирей", — отвечал я ей; и она сказала: "Вынь ее, я тебе его проткну". Но я сказал: "Теперь не время его вскрывать! Не надоедай мне! Я не выну сейчас руки!"

Затем я выпил кубок, и она до тех пор поила меня, пока меня не одолел хмель и я не заснул на месте, и тогда она увидала мою руку без кисти и, обыскав меня, нашла у меня кошель с золотом; и ее охватила такая печаль, какая еще не охватывала никого, и она страдала из-за меня до утра. А пробудившись от сна, я увидел, что она приготовила мне отвар и подала его, — и вдруг я вижу, он из четырех куриц! — и дала мне выпить кубок вина; и я поел и выпил, и положил кошель, как обычно, и хотел выйти, но она спросила: "Куда идешь?" — "В одно место, куда мне надо пойти", — отвечал я. Но она сказала: "Не уходи, садись!"

И когда я сел, она воскликнула: "Так твоя любовь дошла до того, что ты истратил все деньги и лишился кисти? Свидетельствую перед тобой — и свидетель тому Аллах! — что я с тобой не расстанусь! Ты скоро убедишься в истинности моих слов!" И она послала за свидетелями и, когда они явились, сказала им: "Напишите мою брачную запись с этим юношей и засвидетельствуйте, что я получила приданое". И они засвидетельствовали мой брачный договор с нею, и после того она сказала: "Засвидетельствуйте, что все мои деньги, которые в этом сундуке, и все какие у меня есть рабы и невольницы принадлежат этому юноше".

И они засвидетельствовали это, и я принял дарственную, и они ушли, получив сначала свою плату; а после Этого она взяла меня за руку и, поставив меня около кладовой, открыла большой сундук и сказала мне: "Посмотри, что в сундуке". И я посмотрел — и вижу: он полон платков; а она сказала: "Это твои деньги, которые я брала у тебя. Всякий раз, как ты давал мне платок с пятьюдесятью динарами, я складывала его и бросала в этот сундук. Возьми свои деньги, они вернулись к тебе, и ты сегодня богат. Судьба поразила тебя из-за меня: ты потерял свою правую руку, — и я не могу возместить тебе этого. Даже если бы я пожертвовала своей душой, этого было бы мало; и у тебя надо мной преимущество. — И она сказала мне: — Получи свои деньги". И я перенес ее сундук к своему и положил ее деньги к своим деньгам, которые я давал ей, и мое сердце возрадовалось, и моя забота рассеялась. И я поцеловал мою жену и поблагодарил ее, а она сказала: "Ты пожертвовал своей рукой из любви ко мне! Как я могу возместить тебе это? Клянусь Аллахом, если бы я отдала из любви к тебе свою душу, этого, наверное, было бы мало, и я не в состоянии должным образом воздать тебе".