Аркадий Свердлов - Воплощение замысла

• Название: Воплощение замысла
• Автор: Аркадий Свердлов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Командующий всегда поддерживал штаб в подобных случаях. Так было и 8 сентября, когда сложилась кризисная ситуация на косе Суджукской. На стоявшей там стационарной батарее кончились снаряды. Подвезти их было невозможно, а гитлеровцы уже подходили к огневым позициям. И я, на свой страх и риск, послал туда сейнеры с офицерами штаба капитаном Я. Д. Пасмуровым и старшим лейтенантом Г. В. Терновским, чтобы снять с косы людей. Из-за большой осадки суда не смогли подойти к берегу. Тогда Терновский прыгнул в воду и поплыл, выкрикивая имена знакомых артиллеристов. На берегу шла перестрелка, но его услышали. Подбежавшим командирам он передал приказ подорвать орудия и посадить людей на корабли. Терновский проследил, чтобы на берегу не осталось никого из наших. Тем временем пулеметчики сейнеров под руководством Пасмурова не давали гитлеровцам приблизиться к урезу воды. Капитан Пасмуров сам не выпускал из рук рукояток пулемета, кося гитлеровцев меткими очередями. Так был опасен личный состав батареи, до конца выполнившей свою задачу.

Среди артиллеристов Новороссийска было много бесстрашных людей. Я снова встретился с И. Я. Солуяновым. Теперь он в звании капитана командовал 2-м артдивизионом. Подчиненные ему береговые подвижные батареи были развернуты у Волчьих ворот и в Цемесской долине - на направлениях ожесточенных атак гитлеровцев. Артиллеристы батарей сражались до последнего снаряда, а затем влились в ряды морской пехоты.

Об обороне Новороссийска написано немало. Мне не хочется повторять уже известное. Скажу лишь о самом существенном.

Чтобы остановить продвижение противника к Новороссийску, Военный совет Закавказского фронта решил срочно перебросить на усиление 47-й армии новые подкрепления. 8 сентября командование 47-й армии и НОР возглавил А. А. Гречко. Членом Военного совета НОР и 47-й армии был назначен полковой комиссар Е. Е. Мальцев, а начальником штаба генерал А. Г. Ермолаев. И хотя 9 сентября 47-я армия после трехдневных ожесточенных боев с численно (превосходящими силами противника вынуждена была оставить большую часть Новороссийска, меры, принятые Военным советом фронта, позволили остановить врага в районе цементного завода "Октябрь" на юго-восточной окраине города. Здесь упорно оборонялись 305-й и 14-й батальоны морской пехоты и подразделения 83-й морской стрелковой бригады. Попытка противника развить наступление на Туапсе вдоль побережья успеха не имела.

Командование НОР решило нанести по флангам вклинившейся группировки врага два сходящихся удара, окружить ее и уничтожить. Для этой цели привлекались стрелковая дивизия и две сводные бригады морской пехоты. В разгоревшихся с 22 по 26 сентября, жарких боях 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью уничтожена. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тысяч солдат и офицеров. На новороссийском направлении противник вынужден был перейти к обороне. Не удалось ему использовать в качестве своей военно-морской базы и Новороссийский порт, так как восточный берег Цемесской бухты занимали советские войска. Словом, бои были тяжелые. Доводилось непосредственно участвовать в них и нам, штабистам. Был случай, когда по приказу командующего НОР весь штаб Новороссийской базы, возглавляемый капитаном 3 ранга Н. Я. Сидельниковым, был посажен на грузовик и переброшен к холодильнику, куда прорвались гитлеровцы. Вооруженные автоматами и гранатами, офицеры штаба, разумеется, многого сделать там не смогли и вместе с другими подразделениями откатились к цементным заводам. Решение послать штабников в бой было, безусловно, поспешным и привело к тому, что подразделения базы на некоторое время остались без управления, пока мы не наладили связь с ними с нашего КП.

Героическим защитникам Новороссийска самоотверженно помогало население города. Городской комитет обороны под председательством секретаря горкома партии Н. В. Шурыгина работал рука об руку с Военным советом оборонительного района. За несколько дней горожане возвели на улицах 56 дотов, 900 завалов, 10 баррикад, приспособили под огневые точки фундаменты 110 домов. Рабочие заводов под вражеским огнем наладили производство минометов и боеприпасов к ним, снарядов, гранат, противопехотных и противотанковых мин, создали несколько бронепоездов, сыгравших большую роль в боях на подступах к городу{8}.

В работе штаба важное значение имеет надежная связь. У нас за нее отвечал капитан-лейтенант К. В. Александров. Он с восхищением отзывался о городских связистах. Пока мы пользовались городской телефонной сетью, ее специалисты не оставляли своих постов, многие из них погибли за работой. Сотрудницы телефонного узла трудились, пока здание не было разрушено бомбами.

Сам Александров и его связисты были людьми отважными и изобретательными. Многие наши подразделения сражались в окрестных горах. Связываться мы с ними могли только по радио. Но сигналы маломощных раций не доходили до нас - заслоняли горы. Александров посылал своих радистов, они проникали сквозь вражеские заслоны, укрывались на прилегающих к городу возвышенностях, там своими рациями принимали донесения из подразделений и ретранслировали на наш радиоузел. Система ретрансляции и в последующем часто выручала нас.

О связистах можно сказать еще немало добрых слов. Как-то нарушилась связь с береговой батареей. Николай Пугачев побежал устранять повреждение и увидел вражеских автоматчиков. У Пугачева были винтовка и гранаты. Укрывшись за камнем, он вступил в бой. Пулями и гранатами уничтожил всех девятерых гитлеровцев. Нашел обрыв и восстановил линию{9}.

Но, конечно, самая действенная связь - живое общение.

Мои помощники - А. В. Загребин, А. С. Бархоткин и другие работники морской части штаба оборонительного района - почти все время находились в подразделениях. Они следили за выполнением распоряжений командования, налаживали артиллерийскую поддержку, сами участвовали в решении боевой задачи. В армейских штабах морских офицеров считали своими людьми. Это еще больше способствовало укреплению взаимодействия флотских и сухопутных частей.

На командном пункте оборонительного района почти постоянно находился адмирал И. С. Исаков, заместитель командующего фронтом по морской части. Я каждый вечер докладывал ему о положении в городе. И всегда он умел помочь советом, указанием. Как-то я посетовал на то, что огневая поддержка пехоты артиллерией кораблей иногда непомерно запаздывает. Подводила многоступенчатость управления. Заявки на огонь с указанием конкретных целей поступали от сухопутных частей сначала в штабы их соединений, оттуда в штаб артиллерии армии, тот передавал ее к нам, в морскую часть штаба НОР, а мы уже в штаб флота. Командование флота никогда не отказывало, сейчас же посылало корабли, но, пока те доходили к нам из Поти или Батуми, обстановка менялась, огонь требовался по другим целям. И новая заявка следовала снова по длинной цепочке. Помню, из-за устаревания данных о целях пришлось вовсе отменить стрельбу присланной к нам канонерской лодки "Красная Грузия". А подошедшие к Новороссийску 1 сентября лидер "Харьков" и эсминец "Сообразительный" зря потратили снаряды.

- Что вы предлагаете? - спросил адмирал.

Я высказал мысль, к которой мы пришли в штабе. Лучше, если бы штаб флота по нашим заявкам присылал корабли, а цели для стрельбы они получали уже здесь, на месте.

Адмирал обещал разобраться. И перемены произошли на следующий же день. Теперь на прибывшие по нашему вызову корабли отправлялся наш представитель, чаще всего старший лейтенант Г. В. Терновский, с последними заявками от пехоты. Все время, пока корабли находились на огневых позициях, Терновский поддерживал связь со штабом артиллерии НОР, а то и с теми частями, по заявкам которых велся огонь. Нашли применение и наши группы корректировщиков. Под командой лейтенанта Ткаченко они заранее развертывали свои посты на переднем крае и сообщали на корабли уточненные данные о целях.

Место корректировщика - на переднем крае. Он всегда под огнем. И мы часто теряли этих славных ребят. Пехотинцы доложили о гибели старшего лейтенанта Ткаченко. Погоревали мы, но делать нечего, послали к корректировщикам другого офицера - старшего лейтенанта М. П. Бурунова.

А спустя почти четверть века я увидел в Новороссийске моряка не первой молодости с погонами старшего лейтенанта. Опираясь на трость, он читал имена на постаменте памятника. И вдруг замер, удивленно взглянул на товарищей:

- Да я же живой!

Случалось такое. Сочтут человека погибшим, а его, раненного, под огнем унесли санитары. Повезло парию: сразу попал на отходивший корабль, с него в госпиталь. Врачи, как всегда, не пожалели сил, спасли. Только остался он инвалидом, на фронт больше не пустили.

А у нас он так и значился в списке погибших. Вот и оказалось его имя на памятнике.

Потрясла меня встреча с Ткаченко. Потом мне прислали фотографию, запечатлевшую его у памятника.