Рина Зелиева - Аквамариновое небо (СИ)

• Название: Аквамариновое небо (СИ)
• Автор: Рина Зелиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Книга об отношениях взрослого мужчины и юной девушки. Девушка — эксцентричная, экзальтированная особа, не пасующая перед лицом опасности. Мужчина — неординарная личность, в силу своего непростого жизненного пути, циничен и жесток. Их отношения сложные и напряженные. Столкновение двух сильных характеров в череде критических ситуаций, в которых волей случая, оказываются герои. Немного приключений, интриги, авантюры, любовные сцены, немного юмора, чуть-чуть мистики — такой вот коктейль. Девушка попадает в историю, превратившую ее жизнь в ад. Сама она в этом виновата или это проклятие, каждый решает для себя сам. Автор предупреждает, в романе присутствуют сцены насилия, секса, инвективная лексика. Их наличие — не самоцель, а единственная возможность придать сюжету максимальную достоверность и погрузиться в суровый, беспощадный мир героев. Разрешить героям романа вести себя и общаться именно так, как это происходило бы с ними в реальной жизни.

---

Но все мы предусмотреть не смогли. Как, например, то, что Стас решит принести в жертву свою сестру. Это он заплатил тем мужикам, которые напали на вас на даче у Алекса. Те должны были изнасиловать Сандру в наиболее извращенной форме и снять все на камеру. С помощью этой записи Стас собирался шантажировать сестру и Лана. Расстроить их брак. Дяде Грише это тоже на руку.

Алекс и Ден — близкие друзья Алана. Они знакомы еще с института. Алекс — начальник юридического отдела в компании Никольского, а Ден — коммерческий директор. Поэтому они в курсе всех дел. В данный момент они занимаются проверкой добытой тобой информации на предмет подлянки со стороны дяди Гриши и братца Сандры.

Ринар не знал, зачем он ей все это стал рассказывать, но ему очень хотелось, чтоб она поняла. Чтоб она все поняла правильно.

— Так, это все мне ясно, Рен. Но причем здесь я? Ради чего ты меня рисковать заставил? Лан, Алекс и Ден — их интерес здесь очевиден. А ты? Тебе-то что с этого?

— С Ланом мы знакомы еще с раннего детства. И связаны не только старой дружбой. Состояние моих дел находится в прямой зависимости от его, а его — от моих. Крах одного автоматически вызывает падение другого. Долго объяснять, и тебе это ни к чему.

— Понятненько. Друг значит. Все вы тут друзья-знакомые. А я кто? Кто я для тебя?

— А кем ты хочешь для меня быть? Мне что, жениться на тебе теперь?

— Да упаси Бог меня от такого счастья! Ну, с чего ты решил, что я просто мечтаю об этом? Прямо сплю и вижу. Всю жизнь барахтаться в этой вашей грязи. Никакие деньги не стоят того, чтобы так обращаться с людьми. У вас тут все замешано на крови и насилии. И я уже в этом по самое не балуйся. Вот что ты за человек? Рен, так нельзя, понимаешь? Нельзя! Ты используешь людей, извлекая из них выгоду для себя, а потом выбрасываешь на помойку, как ненужный отработанный материал. Ты так поступаешь с Джессикой. И со мной ты поступил также. Ты шантажом и угрозами заставил меня принять участие в этой вашей авантюре. Из-за этих ваших денег, которых никогда много не бывает. Из-за этого вашего желания безграничной власти над людьми.

— Я так и знал. Тебе не понять. Девчонка сопливая. Что ты о жизни знаешь? Ты жила в своем уютном мирке. Может, твоя семья не очень обеспечена, но ты никогда не знала нищеты. Ты не знаешь, что такое голод, холод. Да что ты про насилие знаешь? Ты считаешь, что испытывала боль? Да что ты знаешь о боли? Ничего. И ты ничего не знаешь обо мне, о Лане. Не знаешь, чего нам стоило выбраться из дерьма, в которое нас жизнь кунала мордой. Ты считаешь, что я могу позволить какому-то избалованному, не знавшему горя мальчишке уничтожить все, что мы выстраивали годами?

— Да, ты прав. Я ничего не знаю. Но от этого мне не легче.

— Я не собираюсь перед тобой оправдываться. Что ты вообще от меня хочешь?

Марисса задыхалась от возмущения, злости и других, переполнявших ее эмоций, которые она не могла точно определить. Слишком много их было и они перемешались в хаосе и смятении охвативших ее чувств. В горле стоял предательский ком. Резко развернувшись, она вбежала вверх по лестнице на второй этаж.

Там в спальне она бросила сумку, вынув из нее только деньги на дорогу, и спустилась обратно. Быстро, чтоб не передумать, она выпалила:

— Ринар, у нас с тобой договор был. Ты говорил, что меня отпустишь, как только я принесу тебе то, что тебе было нужно. Я сделала, что ты хотел.

Рен не отвечал. Он вернулся к просмотру телевизора. Такой откровенный игнор начинал бесить.

— Ринар! Ты обещал! Ты дал слово, что отпустишь меня, — с нажимом почти выкрикнула Марисса.

Ей удалось завладеть его вниманием.

— Ты хочешь уйти?

— Да. Я хочу уйти, — усилием воли, но спокойно и твердо ответила Мари.

— Давай. Вали, — зло бросил Ринар.

Гнетущая тишина повисла в воздухе.

— Студенческий отдай.

Ринар прошел на кухню. Отодвинул стенной шкаф и вынул из сейфа документ и толстую пачку денег. Он бросил их на стойку бара.

— Это тебе, как обещал. Приятно было провести время.

Марисса не нашлась, что ответить. Слезы гнева и обиды выступили у нее на глазах. Она, молча, сняла подвеску с шеи: большая аквамариновая слеза. Мари положила ее аккуратно поверх пачки денег и попятилась к двери, не отрывая взгляда от сгустившейся темноты его глаз. Добравшись, таким образом, до выхода из квартиры, она быстро выскочила в коридор, хлопнув дверью, и бросилась бежать. Она бежала и бежала, не оглядываясь, не переводя духа, пока не закололо в боку. Тогда она облокотилась на стенку здания и разразилась громкими рыданиями.

— Девушка, вам плохо? — жалостливо спросила проходящая мимо сердобольная старушка.

Марисса отняла ладони от лица и улыбнулась ей:

— Нет, мне хорошо. Мне очень хорошо, — и пошла в сторону метро.

Эпилог

За окном сгустились сумерки. В квартире стало темно. В блеклом свете бра можно было различить спящего на диване мужчину. По помещению пронеслась трель звонка. Мужчина не пошевелился. Но посетитель сдаваться не собирался.

Ринар, с описательными выражениями ненормативного характера в адрес настойчивого гостя, открыл дверь. Его мутные глаза остановились на ухмыляющемся Кондоре, привалившемся к косяку. На лице Рена обосновалась трехдневная щетина, он был весь помятый и злой, как черт. Но его друга это нисколько не смутило.

— Зайти-то можно? Ты почему опять на звонки не отвечаешь?

Тимур просочился в квартиру через аморфного взъерошенного Ринара.

— Фиу! — свистнул он, разглядывая погром. — По какому поводу праздник? Рыжую, что ли, все-таки шлепнул? Довыпендривалась?

— Она ушла, — Рен тяжело плюхнулся за стойку бара на единственно уцелевший стул.

Он распечатал стоявшую на ней бутылку виски и налил себе полный бокал. Тимур достал себе из шкафчика стакан и пристроился рядом.

— Ну, за это я с тобой тоже выпью. Забей ты на нее. Получила свои бабки. Ты ей еще барахла, цацок накупил. Как там говориться? Спасибо этому дому, пойдем к другому.

— Да не взяла она ничего. Ушла в чем была. И телефон оставила. — Рен вертел в пальцах большой камень цвета морской волны.

— Нашел из-за чего париться. Давай, переоденься. И это… В душ, что ли, сходи. Пойдем куда-нибудь. Отдохнем. Девок погрудастей найдем. Хочешь — белых, хочешь — черных. Или ты последнее время рыжими увлекаешься? А кошка эта худосочная сама еще к тебе прибежит.

— Не прибежит. — Он не сводил взгляда с кулона. — Я такой долго искал. Специально для нее. Чтоб цвет один в один, как ее глаза. А она… Как в морду плюнула.

Марисса сидела в автобусе, который увозил ее к прежней жизни. От всего этого кошмара, в котором она пребывала последние недели. Почему-то все еще хотелось плакать. Не просто плакать, а реветь громко навзрыд. Этого она не могла себе объяснить. Неужели ему удалось изранить не только ее тело, но и душу задеть? Она этого не понимала. Рассудок говорил, что она все правильно сделала. В кои-то веки поступила разумно. Но противное сердце надсадно ныло. Мари постаралась взять себя в руки. "Накоси — выкуси, старая ведьма", — вспомнила она предсказание цыганки. — "Вот ни разу не угадала. Я выпуталась. Я смогла. И теперь у меня все будет хорошо, просто отлично. А все плохое закончилось".

Марисса еще не знала, как сильно она ошибается. Все еще только начиналось.