Мэри Рэдклифф - Тайна Скарлетт О’Хара

• Название: Тайна Скарлетт О’Хара
• Автор: Мэри Рэдклифф
• Издательство: ЛИЕСМА СИСТЕМС
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85775-041-5

Это роман-повествование о тех днях жизни Скарлетт О’Хара и Рэтта Батлера, когда они еще не знали друг друга. Они сами раскроют читателям сокровенные тайны своей жизни, помогут понять причины их поступков во время кровопролитной войны Севера и Юга, о которых так красочно поведала в своем романе Маргарет Митчелл.

---

Совершенно измученная девушка толкнула тяжелую дверь.

Сидящие по другую сторону стола слились для Скарлетт в одно сплошное белое пятно. В ушах стоял непрерывный шум. Потом мисс О’Хара услышала голос хозяйки пансиона:

— Все подписали, мисс Скарлетт. Остались только вы! Прочтите внимательно этот документ…

На стол перед Скарлетт легла бумага. Сколько ни старалась сосредоточиться бедная воспитанница, она не могла разобрать ни строчки. В глазах стояли только подписи: Клара Ковальски, Тина Тейлор, Молли Харрисон, Барбара Форман, Анна Сент-Уайт…

— Так каким же будет ваше решение, мисс О’Хара? — раздался над ухом назойливый голос.

* * *

Прошло три дня.

Шел урок литературы. Миссис Хиггинс рассказывала о Байроне. Теперь литературу будет вести она — до тех пор, пока не найдется какой-нибудь не слишком образованный джентльмен, обладающий даром приспособления и хоть крупицей знания предмета, которая могла бы ему позволить называться преподавателем литературы. Старушка была сыта по горло выпускниками университетов, у которых семь пядей во лбу.

Скарлетт О’Хара вдруг почувствовала острую неприязнь к Байрону — такому, каким он представлялся ей со слов миссис Хиггинс. Хромой, занудливый и почему-то очень старый — долгие годы потом Скарлетт представляла себе великого поэта именно таким.

— Мисс О’Хара, — окликнула ее хозяйка пансионата, — вы себя хорошо чувствуете?

Скарлетт подняла глаза и встретилась с сухим, изучающим взглядом миссис Хиггинс. Девушка растерялась — ей показалось, что учительница уже давно прервала свой рассказ и смотрела на нее.

— Извините, миссис Хиггинс, — тихо сказала Скарлетт, — кажется, у меня начинает болеть зуб.

— Вы очень невнимательны, — будто не расслышав ее последних слов, ровным голосом произнесла хозяйка пансиона и отвела взгляд от Скарлетт.

Урок продолжался. Голос учительницы, словно шелест пожухлой листвы, убаюкивал класс. Скарлетт почувствовала, что цепенеет от этого звука. Она тряхнула головой и посмотрела в окно. Пара пирамидальных тополей, припудренных тонкой пылью, и выцветшее небо — все это она видела уже сотни раз. «Я просто хочу научить вас смотреть на вещи под непривычным углом зрения…» — вспомнились ей слова Морриса Спеншоу. А если забраться сейчас на подоконник, открыть массивную раму и выглянуть из окна, то картина окажется совсем иной?.. Или — все те же пыльные тополя, только не под окном классной комнаты, а всюду, куда хватает взгляда?

Может, именно это и увидела Марианна Мак-Коунли, прежде чем броситься из окна?

Кажется, неприятности, как гончая собака, взявшая след, преследуют это мрачное здание. Скарлетт посмотрела на пустующее сиденье рядом с собой. Марианна до своей смерти не занимала столько места в ее душе, сколько теперь. Скарлетт заметила, что порой, сама того не замечая, мысленно разговаривает с подругой, спорит с ней. А многие давние разговоры с Марианной, казавшиеся обычными и ничего не значащими, всплывают, наполненные глубинным смыслом.

Однажды вечером подруги опять разговорились о Моррисе Спеншоу.

— А ты хотела бы, чтобы твой отец был похож на нашего учителя литературы? — спросила тогда Скарлетт.

— Конечно. Но ты даже не представляешь, насколько они разные, Скарлетт. Иногда мне становится жалко отца оттого, что он никогда не поймет, чем отличается от мистера Морриса Спеншоу.

— Неужели ему ни разу не хотелось поговорить с тобой по душам? Ведь он наверняка замечает, как тебе трудно.

— Что ты! Даже если он это замечает, то считает только меня виноватой во всех моих трудностях. Он считает, что если бы я была такой, какой он мечтает меня видеть, и не забивала себе голову высокими материями, то была бы счастлива. А если я попрошу его поговорить со мной на чистоту, то разговор этот обязательно закончится руганью. Пойми, Скарлетт, он не смог бы понять и поддержать меня, даже если бы захотел. Но он, правда, и не хочет.

Марианна тогда долго сидела, молча разглядывая и разглаживая складки на платье, а потом вдруг подняла свою белокурую голову и спросила:

— А ты, Скарлетт, хотела бы иметь такого отца, как мистер Спеншоу?

Скарлетт смутилась и неуверенно произнесла:

— Наверное, нет. Мой отец совсем не такой, нет. Я очень люблю его и горжусь им.

— Так твой отец лучше мистера Спеншоу?

— Понимаешь, отец — он отец. А мистер Спеншоу — это учитель. Их трудно сравнивать. Я не могу объяснить тебе почему.

— Наверное, я завидую тебе, Скарлетт… — сказала Марианна, глядя куда-то в сторону.

После этого разговора прошло много дней. Скарлетт успела потерять и подругу, и любимого учителя.

Барбара Форман задремала, оперев голову на согнутую в локте руку, так что издалека могло показаться, будто она внимательно слушает миссис Хиггинс. Тина Тейлор попыталась было пошептаться с соседкой по парте, но, словно испугавшись своего голоса, осеклась и замолчала. Анна Сент-Уайт сидела с непроницаемым выражением на лице, хотя монотонный рассказ учительницы нимало ее не интересовал — мысли ее витали где-то далеко.

Миссис Хиггинс чувствовала настроение класса. Многих девочек наверняка ждали неприятности.

— Мисс Форман, будьте добры назвать мне дату смерти поэта! — голос хозяйки пансиона вдруг стал неприятно резким и громким.

Толстушка Форман с некоторым опозданием очнулась от дремы и медленно встала, щуря заспанные глаза. Клара Ковальски растянула в улыбке тонкие губы и с интересом наблюдала за близящейся расправой. Молли Харрисон открыла было рот, чтобы подсказать Барбаре, но тут же обнаружила, что, оказывается, сама не запомнила из этого урока ни одного слова.

— Так вы ответите мне что-нибудь?

Миссис Хиггинс подошла вплотную к Барбаре и, не отрываясь, смотрела на нее. Девушка, часто моргая, что-то произнесла, но так тихо, что этого не услышала даже ее соседка по парте.

— Громче, пожалуйста! Пусть вас слышит весь класс! — голос учительницы был неумолим.

Барбара Форман начала говорить дрожащим голосом, грозившим в любую минуту перейти в плач:

— Великий английский поэт Джордж Гордон Байрон окончил свой жизненный путь…

Она намеренно растягивала предложение, будто надеялась, что какое-то чудо еще способно спасти ее от гнева учительницы.

— Он… окончил его… в году, когда…

Клара Ковальски, единственная из класса, слушавшая этот бесконечный урок и, разумеется знавшая ответ на вопрос, откровенно наслаждалась сценой. Клара чувствовала, что миссис Хиггинс начинает осуществлять план мщения и будет поднимать всех подряд, задавая один к тот же вопрос… Когда очередь дойдет до Клары, она встанет и громко, четко даст правильный ответ. Единственная из всех!

— В тысяча… восемьсот… — бормотала бледная как мел Барбара Форман.

И тут чудо все-таки произошло. Раздался негромкий стук в дверь классной комнаты, и через секунду на пороге появился Моррис Спеншоу.

Он был одет в дорожный костюм. Большой черный саквояж мистер Спеншоу опустил на пол.

«Он уезжает, — мгновенно пронеслось в голове Скарлетт. — Он уезжает навсегда!»

Это поняли все. За исключением, пожалуй, одной толстушки Форман, которая, все еще не в силах поверить в свое избавление, широко открытыми глазами смотрела на преподавателя, как на мессию.

— Извините, миссис Хиггинс, за вторжение, — произнес мистер Спеншоу, — но мне необходимо пройти в мой кабинет: там остались кое-какие вещи, а дилижанс, на котором я должен уехать, отправляется через четверть часа… Я обещаю долго не тревожить вас.

Вежливо улыбнувшись и не дожидаясь ответа хозяйки пансиона, Моррис Спеншоу прошел между рядами парт, направляясь к маленькой двери своего кабинета. Девушки невольно пригнулись над книгами, не в силах побороть жгучее чувство стыда перед учителем. Он, даже покидая их, помогает избавиться от гнева чопорной миссис Хиггинс. Скарлетт, Барбаре, другим девушкам и в голову не пришло, что это чистая случайность. Все увидели в нем своего доброго ангела-хранителя, которому они собственноручно подрезали крылья.

Миссис Хиггинс растерялась. Она смутно почувствовала, что спальный преподаватель будет путать ей карты до тех пор, пока о нем помнят в пансионе. То, что он сделал с этими доверчивыми девицами, исправить вряд ли удастся. Пансион, который стал частью миссис Хиггинс, в котором размеренно билось ее сердце, возможно, сделанное из того же материала, что и безупречно ровная кладка стены, пансион этот оказался зараженным опасной болезнью. И мистеру Спеншоу, несмотря на его официальное отлучение от городка, достаточно появиться на краткий миг в своем бывшем классе, чтобы урок был практически сорван.

— Миссис Хиггинс, миссис Хиггинс! — пыталась обратить на себя внимание Клара Ковальски.