Танит Ли - Любовь из металла

• Название: Любовь из металла
• Автор: Танит Ли
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 0101

В марте 2005 года в Bantam Books выходит роман «Любовь из металла» (Metallic Love), ставший сиквелом «Серебряного любовника» и вторым романом в обозначенной теперь серии «S.I.L.V.E.R.»: в 2009 году в интервью интернет-журналу «The Voyage Blog» Танит Ли заявила о своем желании написать и третью книгу, касающуюся истории Джейн и Сильвера, и название для романа у нее уже есть — «The Tin Man». «И каждый, кто внимательно прочтет [ „Любовь из металла“], поймет, куда уведет сюжет третьей книги, если она когда-нибудь появится (а название у нее уже есть — The Tin Man). А ведет все обратно к Сильверу, и обратно к Сильверу-и-Джейн» — комментирует Ли.

Предлагаемый вам перевод выполнен не профессионалом, а так же без помощи и советов профессионалов. Переводчик располагал своим уровнем знания языка, своим художественным чутьем и интуицией. Никакой коммерческой выгоды работа под собой не подразумевала, а авторство текста принадлежит исключительно Танит Ли и ее партнерам-издателям.

---

Будто я никогда ничего не слышала.

Бело-голубые небеса. Было около 9 утра. Я побрела по улице и свернула налево, к Хэммиту[6]и дневному рынку.

Добравшись до рынка, я не остановилась, прошла его насквозь, то и дело хмуря брови на беспокойных, распознающих апокалитов торговцев. И так все дальше уходила в город.

Денег у меня, разумеется, никаких не было. I.M.U, как все мы знаем, способ расчетов для богатых или везунчиков. Немного чеков и монет были в ходу в трущобах, но даже их никогда не позволялось иметь нам. Дед и Сэмюэль распоряжались всеми фондами.

Но я никогда не ела много, никогда не получала многого, никогда не оставалась в покое надолго, не имея на то способности. Я прошла фактически везде, куда меня когда-либо заносило. Что касается вещей, я имею в виду, товаров в магазинах и на латках, то они были такими же недосягаемо очаровывающими, как сами небеса, — я могла любоваться ими, но не прикасаться.

Я гуляла около четырех часов, размышляя, разглядывая все подряд, и вскоре у меня появилось четкое убеждение, что я, как есть, воспринимаюсь теперь лишь как очередной убогий ребенок трущоб. О, каково было ощущение свободы от этого элементарного осознания.

Единственная возникшая проблема — мне остервенело хотелось пить. Один из запретов дома на Вавилонском бульваре — лишь несколько глотков воды из-под крана в день, — и если ты ходил к крану слишком часто, они даже спрашивали, сколько ты уже выпил. А здесь — никакого водопроводного крана. С витрин маленьких магазинов бутылки с водой смотрели на меня своими зелеными и голубыми глазами. Думаю, именно они заставили меня забеспокоиться на предмет жажды, ведь обыкновенно я могла продержаться день на очень малом количестве жидкости, идя за питьем только чтобы дать себе короткую передышку от работы.

В конце концов, я зашла в один из магазинчиков.

— Можно мне глоток воды, пожалуйста?

— Ты можешь за него заплатить? — женщина оперлась о холодильный шкаф с бутылками, свирепо глядя на меня.

— Нет. Я имею в виду, из-под крана.

— Пошла вон, сумасшедшая.

Я вышла вон.

Я стояла на улице и смотрела, как мимо проходили люди. Никто здесь не выглядел хорошо, но и никто не выглядел так, как если бы они умирали от жажды, как я, что теперь пришлось признать.

Мой план-мечта — туманный план — заключался в попытке отыскать хоть какие-то из улиц, описанных Джейн в ее Книге. Улицу Терпимости, например, где она и Сильвер жили эту горстку лет назад в течение одной осени и одной зимы. В компании апокалитов я так и не смогла найти эту улицу, более того — я не слышала, чтобы кто-нибудь упоминал о ней. Измученная жарой и жаждой как очередной сорняк на тротуаре я тогда решила, что Джейн, возможно, придумала название. То есть, «терпимость» — это то, чего он и она так и не получили от окружающих.

Мимо меня равнодушно пронесся мужчина. Он зашел в магазин с бутылками воды и продавщицей. Я наблюдала за ним через открытую дверь: он купил сыр и ветчину и бутылку пива из холодильника.

Когда он вышел, он снова чуть ли не прошелся по мне, но его равнодушие распространялось и на другие вещи. Я не знаю, как именно это произошло, и с минуту я даже не сообразила, что вообще произошло. Но он обронил монету. Серебряная, она блистательно упала рядом со мной. Серебро. Затем он легкой походкой удалился, а я закрыла монету ботинком.

Я не вернулась в тот же магазин. Брела, пока не нашла другой, малюсенький как пещера магазинчик в подземном переходе. Я купила не воду, а блестящую оранжевую банку газированного сока. Его вкус. Никогда не забуду. Приторно-сладкий как яд, с жалящими язык пузырьками, заставившими меня раскашляться. Настоящее шампанское для меня — я опьянела! Кто-то говорил, один из бывших парней, что после газировки снова хочется пить, уже через пару минут опять почувствуешь жажду, только сильнее. Но он был неправ.

Я пошла шатаясь, опьяненная и смазанная, дальше и провела остаток дня в попытках отыскать неуловимые улицы, названные Джейн, и ни сколько не преуспела в этом.

Около семи вечера закат припудрил здания алым, и надземка в Тайрон, которая все так же ходит три раза в день, спонсировала продвижение по небу черного как дракон поезда с тридцатью светящимися глазами.

Мне пора было возвращаться. Встретиться лицом к лицу со всей этой музыкой и кожаным ремнем.

Но вместо этого я села под железными распорами надземки и стала наблюдать, как сгущается темнота, — будто дым от заходящего солнца. Возможно, в конце концов, мне пришлось бы возвращаться, но именно тогда меня нашел Дэнни.

На самом деле, я не хочу особо распространяться о Дэнни. Тогда ему было что-то около сорока, наверно. Выглядел он моложе, но это все, что я могу о нем сказать. Просто на всякий случай. То, чем он занимается, видите ли, не совсем легально.

Без лишних раздумий он опустился на тротуар в каких-то полутора метрах от меня. Когда он заговорил, я удивилась — не только тому, что он обращался ко мне, но и тому, что он говорил.

— Видишь эти желто-красные цветы, огнецвет[7]? Заметь, как их высушило: лежат плашмя на земле. Но посмотри, опускается темнота, становится прохладнее, и они снова выпрямляются.

Так и было. Высушенные сорняки снова поднимались, их цветы напоминали приспущенные флаги. Прямо на моих глазах один цветок дернулся и победоносно вскинул свое соцветие-рупор к подсвеченному неоном небу.

— Люди бывают такими же, — сказал Дэнни, который для меня тогда еще не был известен как Дэнни, — Раздави их — иногда они просто снова поднимаются.

Я искоса разглядывала его. Дед, с его ворчанием о грехе, никогда не давал распоряжений как-то истолковать нам секс. Мнимая безопасность невежества. Никто также и не предупреждал меня о мужчинах, охотящихся на девочек, детей. И, тем не менее, я была настороже. Сам факт того, что этот мужчина обращался ко мне, мне, значащей меньше, чем пыль или способные воскресать сорняки, может быть, и пробудил во мне предусмотрительность: а не был ли он очередным религиозным маньяком?

Поэтому я ему не отвечала.

Затем он произнес:

— Я Дэнни. А ты кто? — как мог бы сказать ребенок.

Только я бы и ровеснику в тот момент ничего не ответила. Я пожала плечами.

— Ты сбежала, я так понимаю. Да? Какой-то старина не так с тобой обращался?

Да, ответила я про себя, подумав о Деде с внезапно возникшей воинственностью.

— Ну тогда послушай, что я скажу, маленькая леди. У меня тут что-то вроде небольшой команды девчонок: кто-то чуть постарше тебя, кто-то твоего возраста… одиннадцать тебе, правильно?

Неправильно, подумала я, оскорбленная двенадцатилетка. Но вслух ничего не произнесла.

— Без трудовой карты мало шансов найти работу, а у тебя, как мне думается, ее нет. Но мое предложение может тебе подойти.

Я моргнула, продолжая наблюдать за ним. Затем безропотно спросила:

— Что вы хотите, чтобы я делала?

Как мне показалось, я сказала это с полнейшим безразличием. Но прозвучали слова стеснительно и настороженно, и он засмеялся.

— Эй, эй! Нет, я не имею в виду ничего такого, милая, — он покачал головой, а я задумалась, что означало «такое». — У богатых ребят есть роботы-уборщики, автоматические маленькие симпатяги, которые бегают по стенам, выскабливают унитазы и прочее. Ну а здесь у нас есть парочка человек, неспособных позволить себе автомат, но имеющих средства нанять для такой работы другого человека. Таким больше нравятся девочки; нравятся юные крепкие девчонки, способные выполнить всю эту работу. Представь себе нас, парней: да мы больше добавляем беспорядка, чем прибираемся! Вот я и собрал свою команду. Пятьдесят человек. Пятьдесят один, если ты присоединишься. Это сулит кое-какие деньги. Ты, конечно, не разбогатеешь. Ну, так что?

Большая часть моих дел в доме на Вавилонском бульваре относилась к разряду уборочных, и мне не доставалась и монетка за работу. Мы обязаны были вкалывать ради Бога.

Теперь я отождествляла ту версию Бога с Дедом: старый, суровый, напыщенный мужик со злыми красными глазками. Другого рода Бог, тогда лишь мимолетно промелькнувший со страниц Книги Джейн, не имел знакомого мне лица. Он был как тот белый свет, описанный Джейн. И Ему не нужна была чертова горничная.

Пока я раздумывала, бордюр жестко впивался в спину, и вдруг мой желудок зарычал во всю мощь своих кишечных сил. Это меня поразило. Тренировки голоданием, казалось, убедили меня в том, что я никогда не бываю действительно голодна. Возможно, в тот момент моему телу просто не хватало привычного постного супа с половинкой хлеба, которыми нас кормили апокалиты на закате.

Дэнни встал на ноги и сказал:

— Пойдем, я куплю тебе гамбургер.