Ян Мо - Песнь молодости

• Название: Песнь молодости
• Автор: Ян Мо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Ян Мо — известная китайская писательница. Её главный роман «Песня о молодости» до сих пор пользуется большой популярностью в стране. Книга переведена на 20 иностранных языков.

---

— Можете не волноваться — студенты Пекинского университета давно уже отправились в Нанкин, чтобы обратиться к нему вместо меня! — бросила Дао-цзин в спину уходящему Юй Цзин-тану.

Из писем Юй Юн-цзэ она узнала, что многие студенты Пекинского университета, протестуя против проводимой правительством политики непротивления и против объявления района Цзиньчжоу[33] нейтральной зоной, отправились в Нанкин, чтобы устроить там демонстрацию протеста и подать петицию.

Юй Юн-цзэ писал, что он тоже хотел поехать в Нанкин, но не смог: неожиданно простудился и слег. Он сообщал также, что заместителем руководителя группы бэйпинских студентов, отправившихся в Нанкин, является шурин учителя Ли Чжи-тина — студент Лу Цзя-чуань.

«Лу Цзя-чуань?..» После разговора с директором школы Дао-цзин сидела в своей комнате и обдумывала все случившееся. Она хорошо помнила этого студента. «Странное совпадение, что именно он руководит студентами, устремившимися в Нанкин…» Она улыбнулась. Воспоминание об этом юноше разогнало ее уныние, и, взволнованная, она шепотом снова произнесла его имя.

Глава седьмая

Холодной и темной ночью по равнине, посеребренной лунным светом, стремительно мчался длинный железнодорожный состав. Было уже далеко за полночь, и большинство пассажиров под мерный стук колес уснуло. Но часть из них не спала: одни разговаривали, другие о чем-то горячо спорили, третьи, лежа на холодных полках, тихо пели.

Такую картину можно было видеть во всех вагонах этого поезда с не совсем обычными пассажирами — студентами бэйпинских высших учебных заведений, направлявшимися в Нанкин, чтобы провести демонстрацию против политики непротивления Японии и вручить правительству петицию.

В багажном вагоне, прицепленном в конце состава, и страшной тесноте ехало более двухсот студентов. Большинство из них спало. Лишь в тесном купе проводника тихо разговаривали трое молодых людей, освещенных слабым светом фонаря.

— Партия доверила нам очень трудное задание! Стоит нанкинскому правительству узнать, что мы проехали тысячи ли, чтобы устроить демонстрацию, оно поймет, что его угрозами пренебрегли, и применит террор.

Говорившего звали Ли Мэн-юй, он был вожаком ехавших и Нанкин студентов.

— Чего бояться?! — тихо стукнул кулаком по маленькому столику Ло Да-фан — крепкий парень с простым, открытым лицом. — Даже если многие из нас погибнут, наша кровь, так же как и кровь жертв «18 марта»[34], разбудит народ, разбудит тех, кто еще крепко спит.

Третьим собеседником был уже встречавшийся нам в Бэйдайхэ Лу Цзя-чуань. Посмотрев на Ло Да-фана, он отрицательно покачал головой.

— Нет, брат Ло, ты рассуждаешь наивно. Умные люди должны уметь добиваться победы с наименьшими жертвами. Мы победили тридцатого ноября реакционный Студенческий союз и организовали нашу поездку в Нанкин. Однако сумеем ли мы добиться еще большей победы, когда доберемся до столицы? Как встретят нас гоминдановцы?.. Я считаю, что надо все заранее обдумать! — Он замолчал, погрузившись в свои мысли.

На второй день после «18 сентября»[35] студенты и прогрессивная молодежь Шанхая, Бэйпина, Тяньцзиня, Ханчжоу, Тайюаня, Сиани и многих других городов развернули массовое движение за спасение родины, за оказание сопротивления Японии.

Повсюду начались студенческие забастовки и демонстрации. Молодежь требовала от гоминдановского правительства немедленного отпора Японии. Но нанкинское правительство, упорно проводившее свою капитулянтскую политику, не обращало внимания на требования молодежи. 25 ноября 1931 года оно направило своему представителю в Лиге наций Ши Чжао-цзи телеграмму с указанием внести на сессию Лиги наций предложение о превращении района Цзинчжоу в «нейтральную зону» под международным контролем. За это гоминдановцы обещали отвести свои войска южнее Шанхайгуаня. Этот предательский план, отдававший Северо-Восток в руки империалистов, вызвал гнев и возмущение всего народа. Вспыхнули рабочие и студенческие забастовки. Представители различных общественных организаций из многих городов Китая направились в Нанкин, чтобы выразить протест правительству. Студенты Пекинского университета возглавили готовящуюся демонстрацию протеста в столице…

Вагон слегка покачивало. За окнами сердито завывал холодный ветер. От ветра в неотапливаемом вагоне становилось еще холоднее. Ли Мэн-юй глубже надвинул шапку на голову; Лу Цзя-чуань потирал окоченевшие руки; один лишь Ло Да-фан, казалось, не чувствовал холода. Он слушал Лу Цзя-чуаня, опустив в раздумье голову. Через некоторое время он, словно очнувшись, произнес:

— Другие студенты лишь подают петиции, а мы хотим провести демонстрацию. Конечно, это взбесит власти… А ты уже испугался? — Он бросил на Лу Цзя-чуаня быстрый взгляд и покачал головой.

— Вот до чего ты додумался, брат Ло. — Лу Цзя-чуань чуть заметно усмехнулся и взял большую руку Ло Да-фана в свои руки. — Обдумать все до мелочей отнюдь не значит трусить. Мы ведь марксисты-ленинцы!

— Правильно, — поддержал его Ли Мэн-юй, — брат Лу дело говорит! Мы не можем недооценивать врага… Давайте обсудим конкретные вопросы. По-моему, мы должны тщательно распределить наши обязанности. Лу Цзя-чуань, ты человек находчивый и сообразительный, тебе и карты в руки — будешь вести переговоры с реакционерами. Что же касается меня и Ло Да-фана, то мы берем на себя непосредственное руководство демонстрацией.

Не успел он договорить, как за дверью послышалось:

— Разрешите войти?

Дверь отворилась, и в купе ввалились несколько юношей и девушек.

— Докладываем! Обращение к массам, листовки, знамена и нарукавные знаки готовы! — сообщил крепкий, красивый парень, державший в руках большую пачку листовок. — Уважаемые командиры, будут ли еще какие-нибудь приказания?

Этого жизнерадостного парня звали Сюй Нин. Его слова вызвали у присутствующих улыбку.

— Сюй Нин, вы все, наверное, устали? Бумаги-то хватило?

Лу Цзя-чуань протянул руки и взял у него большую пачку листовок.

— Сюй Хуэй, у тебя готовы лозунги? — спросил он, обернувшись к худенькой студентке.

— Лозунги написаны, но хотелось бы, чтобы вы посмотрели их. — Сюй Хуэй хотела было передать листок с лозунгами Лу Цзя-чуаню, но Сюй Нин перехватил их.

— Вы очень устали, давайте я прочту!

«Против продажи правительством Северо-Востока страны!»

Против создания нейтрального района под международным контролем!»

«Долой политику капитулянтства перед империализмом!»

«Прекратить подавление массового движения за сопротивление Японии!»

«Угнетенные массы страны, объединяйтесь!»

«Долой японский империализм!»

По мере чтения лозунгов голос Сюй Нина становился все громче, а сжатый кулак, который он поднимал, читая каждый лозунг, взлетал выше и выше. Дойдя до последнего лозунга, он выкрикнул его почти во весь голос.

— Хорошо, Сюй Нин, только не надо кричать. Ведь кругом отдыхают наши товарищи. Лучше побережем наши силы до Нанкина. Там нам предстоит серьезная борьба.

Не успел Ли Мэн-юй договорить это, как за стеной купе вдруг, словно набат, грянуло:

— Долой японский империализм!

— Да здравствует национальное освобождение Китая!

Перед рассветом трое юношей в маленьком купе были, наконец, сломлены усталостью и задремали. В ожесточенной борьбе со старым, реакционным руководством Студенческого союза и университетскими властями эти три новых вождя не спали трое суток. Сейчас усталость поборола их. Однако не успели Лу Цзя-чуань и Ло Да-фан как следует заснуть, как Ли Мэн-юй растолкал их:

— Эй, проснитесь, есть еще одно дело. Когда мы приедем в Нанкин, надо обратиться в штаб гарнизона с просьбой взять под защиту нашу демонстрацию. Согласны?

— Как это так? — удивленно воскликнул Ло Да-фан. — Мы собираемся провести демонстрацию против продажного правительства и хотим просить, чтобы это правительство «взяло нас под свою защиту»? Я что-то не пойму тебя.

Неторопливо и спокойно Ли Мэн-юй с легкой улыбкой объяснил:

— Действуй умом и силой, сочетай мягкость и твердость — такая у нас должна быть тактика.

— Верно! — Лу Цзя-чуань поднял лежащий на вагонной полке маленький бумажный флажок и взмахнул им, словно отгоняя от себя сон. — То, что сказал сейчас Ли Мэн-юй, еще один пример правильного понимания законов диалектики. Помнишь: все явления имеют свою отрицательную и положительную стороны, свои преимущества и свои недостатки.

Ло Да-фан ушел спать. Лу Цзя-чуань свернулся калачиком на узкой койке и тоже заснул. Один Ли Мэн-юй все еще сидел возле столика. Множество мыслей теснилось в его голове и не давало ему уснуть. Через некоторое время он встал и, заметив, что Лу Цзя-чуань съежился во сне от холода, снял с себя ватное пальто и осторожно прикрыл им товарища, а затем вышел из купе.