Стефан Куртуа - Черная книга коммунизма

• Название: Черная книга коммунизма
• Автор: Стефан Куртуа
• Издательство: Три века истории
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-93453-037-2

«Черная книга коммунизма» — первое фундаментальное справочное издание, посвященное исследованию преступлений коммунистических режимов, существовавших в ХХ веке. Международный коллектив ученых-историков провел огромную работу, собрав воедино всю информацию о преступлениях, совершенных под флагом коммунизма во многих странах и на разных континентах. При этом использовались не только многочисленные свидетельства и воспоминания очевидцев, но также материалы из недоступных ранее архивов.

Книга, предлагаемая вниманию читателя, уже издана во многих европейских странах. Она серьезна, масштабна, туго набита фактами, многие из них уникальны своей новизной, подчас невероятностью. Это своего рода исследование о раковой опухоли большевизма, которая беспощадно уничтожала поколение за поколением во всем мире и, прежде всего, в России.

Книгу создали зарубежные историки. Жаль, что не российские. Но замечательно, что исследование выходит в русском издании.

Что же это за явление — большевизм, основанный В .Ульяновым в 1903 году?

Ленин в начале века патетически воскликнул: «Дайте нам партию революционеров, и мы перевернем Россию!»

Перевернули. Поставили с ног на голову. Что получили? Ничего, зато потеряли целое столетие. На то же столетие отстали от цивилизованных стран. Убиты десятки миллионов людей. Страна — нищая, отсталая, нация биологически вырождается. И перспективы выздоровления страны и нации отнюдь не радужны. Почему? Потому, что наше общество пусть еще не смертельно, но все еще запредельно отравлено ложью. Мы все еще продолжаем жить в каком-то кошмарном сне. Боремся за свободу, а живем по-советски.

Самое ужасное, что существует на белом свете, — это извращение прекрасного. большевистский режим родился из революционной решительности, на словах вдохновляемой гуманистическими идеалами. Ленинцы были убеждены, что только насилие является универсальным и единственным средством осуществления этих идеалов.

Большевизм и фашизм — две стороны одной и той же медали. Медали вселенского зла.

---

В обстановке «посттеррора» сильнее чем прежде проявилась национальная специфика репрессий, связанная с новой расстановкой сил в обществе и степенью прочности режима, зависящей от успешного или неудачного разрешения существующих политических и экономических проблем. Так, 13 августа 1961 года по инициативе руководства СЕПГ, одобренной советскими властями, была установлена Берлинская стена, явившаяся воплощением панического страха за свое будущее.

В Румынии коммунистические власти четко проявили независимую позицию, отказавшись участвовать в военном вмешательстве в Чехословакии. Некоторое время спустя, в 80-е, годы румынский «национальный коммунизм» тем не менее оказался, наряду с албанским коммунизмом, наиболее репрессивным из всех режимов, господствовавших в странах рассматриваемого нами региона. Таким образом, можно утверждать, что репрессии неотделимы от коммунистической системы в целом, даже если советская метрополия непосредственно в них не вмешивалась.

Румыния Николае Чаушеску — правителя, заставившего всех поклоняться себе как вождю, дуче, фюреру, — во второй половине 70-х годов оказалась перед лицом глубокого экономического и социального кризиса, вызвавшего массовый протест. Подобно борьбе за демократические свободы в других странах, народное возмущение в Румынии вылилось прежде всего в выступления рабочих. Тридцатипятитысячная забастовка шахтеров в долине реки Жиу в августе 1977 года, демонстрации и забастовки летом 1980 года с занятием заводских помещений в Бухаресте, Галаце, Тырговиште и в горнорудных бассейнах, бунт в долине Мотру осенью 1981 года и другие выражения недовольства существующим порядком вызвали жестокие репрессии со стороны власти Чаушеску. Последовали аресты, вынужденные переселения, ссылки, избиения, увольнения, помещение в психиатрическую больницу, судебные процессы, убийства — словом, полное и широкомасштабное использование всего арсенала репрессивных действий. Все эти меры вызвали только кратковременный эффект. Демонстрации протеста и забастовки с новой силой вспыхнули в 1987 году, достигнув кульминации в ноябре 1988 года во время народного восстания в Брашове, втором по величине румынском городе, насчитывающем триста тысяч жителей. Ожесточенные столкновения с силами правопорядка сопровождались кровопролитием; множество человек было убито, сотни — арестованы.

Крестный путь политических заключенных Румынии продолжался. Вот только несколько примеров: Георгиу Кальчу Думитраса, 1927 года рождения, студент-медик, был арестован и заточен в уже знакомую нам тюрьму в Питешти. Заключение его продолжалось до 1964 года. Выйдя из тюрьмы, он решил стать священником. Оказавшись в числе основателей Свободного профсоюза румынских трудящихся (СЛОМР), 10 мая 1979 года он был приговорен при закрытых дверях к десяти годам лишения свободы за «передачу информации, угрожающей государственной безопасности». В тюрьме пять раз объявлял голодовку. Еще один страдалец, Йон Пую, бывший руководитель Народно-крестьянской партии, приговоренный в 1947 году к двадцати годам заключения, вышел из тюрьмы в 1964 году. Вновь оказался в заключении в 1987 году за участие в оппозиции.

Усиление или ослабление репрессий всегда определялось международной политической обстановкой, взаимоотношениями Востока и Запада, изменениями советского политического курса. Мир пережил эволюцию от Брежнева до Горбачева, попутно развивалась и идеология репрессий. Начиная с 60-х годов почти не преследовали за поддержку «титоизма» или «сионизма». В большинстве стран политическая полиция в основном занималась «идеологической диверсией» и «нелегальными связями с заграницей», особенно с Западом.

Румынские политические заключенные 1987 года

Францышек Барабаш, сорок лет, механик текстильного предприятия, приговорен к шести годам лишения свободы. Этот венгр из Трансильвании вместе с братом и будущей женой распространял листовки на венгерском языке: «Долой сапожника! Долой убийцу!» (Чаушеску начинал с ремесла сапожника).

Йон Буган, электрик, родился в 1936 году. Приговорен к десяти годам тюремного заключения за то, что выставил в своей машине плакат с надписью: «Мы не хотим вас, палачи!» и разъезжал с ним по центральным улицам Бухареста в марте 1983 года.

Йон Гузилэ, инженер, в конце 1985 года приговорен к четырехлетнему заключению за распространение листовок с требованием смены главы государства.

Георгиу Настасеску, строительный рабочий, пятьдесят шесть лет, приговорен к девяти годам за антигосударственную пропаганду. До этого уже провел в тюрьме четыре года за «антисоциалистическую пропаганду». Осенью 1983 года в Бухаресте разбрасывал со строительных лесов листовки, призывающие людей к активному выражению своего недовольства.

Виктор Тоту, Георгиу Павел, Флорин Власчэну, рабочие, все 1955 года рождения, приговорены к семи и восьми годам лишения свободы; вечером 22 августа 1983 года, накануне национального праздника, делали надписи: «Долой Чаушеску», сравнивая его режим с нацистским.

Димитру Юга, сорок лет, в 1983 году приговорен к десяти годам заключения; неоднократно собирал молодых людей для организации массовых выступлений против Чаушеску. Действовать намеревались мирным путем. Тем не менее семеро юношей были приговорены к пяти годам и освобождены — за исключением Юга — в 1984 году благодаря амнистии.

Николае Литой, двадцать семь лет, в 1981 году приговорен к пятнадцати годам лишения свободы за «заговор против государственной безопасности». Летом 1981 года он швырнул петарду в стенд, висевший на здании партийного центра в Плоешти, а также разбрасывал листовки с крыши магазина «Омниа» в Плоешти. Его зять, Георгиу Мэну, приговорен к восьми годам только за то, что знал о его намерениях.

Аттила Кун, врач, в январе 1987 года приговорен к трем годам лишения свободы за отказ выдать свидетельство о смерти одного политзаключенного, умершего под пытками.

И. Борбели, преподаватель философии, пятьдесят лет, в 1982 году приговорен к восьми годам за публикацию в самиздате на венгерском языке.

В то же время репрессии стали приобретать иные формы, как, например, выдворение из страны, особенно часто практиковавшееся в ГДР и Чехословакии, либо, по советскому образцу, «лечение» в психиатрической больнице. Любое проявление жестокости со стороны режима становилось тотчас известно и широко комментировалось и разоблачалось в западных средствах массовой информации. Некоторым жертвам репрессий представилась недоступная прежде возможность опубликовать свидетельства о своих мытарствах огромными тиражами. Злодеяния коммунистической системы отныне могли стать достоянием гласности — это заставило задуматься вождей коммунистических режимов, в том числе и в Румынии.

Несмотря на некоторые послабления, страдания угнетенных не прекращались. Лагеря были упразднены везде, кроме Албании и Болгарии, где они даже в 80-е годы служили для интернированных болгарских граждан турецкого происхождения. Политические процессы долго еще оставались составной частью карательной политики рассматриваемых нами стран, за исключением Венгрии. Как и до 1956 года, методы устрашения применялись к тем, кто старался возродить структуры гражданского общества, уничтоженные когда-то партии и независимые профсоюзы, к тем, кто пытался извлечь из тени забвения Церковь. Правда, теперь процессы против коммунистических руководителей устраивались только в виде исключения. В этой связи можно упомянуть несколько имен: Пауль Меркер в ГДР, приговоренный в марте 1955 года к восьми годам тюремного заключения и освобожденный в 1956 году; Рудольф Барак, чехословацкий министр внутренних дел, приговоренный в апреле 1962 года к шести годам лишения свободы; Милован Джилас, известный диссидент, осуждавший югославский коммунизм, провел в заключении с 1956 по 1961 год и затем снова сидел за решеткой с 1962 по 1966 год. Впрочем, когда Албания порвала с СССР и стала ориентироваться на Китай, просоветски настроенные Лири Белишова, член Политбюро, и Кочо Ташко, председатель Контрольной комиссии Албанской партии труда, были весьма сурово наказаны, а контр-адмирал Темо Сежко и многие его офицеры были казнены в мае 1961 года. В 1975 году, когда отношения с Китаем также были прекращены, Энвер Ходжа приказал ликвидировать министра обороны Бекира Баллуку и начальника Генерального штаба Петрита Дума.

Перечисление главных политических процессов данного периода может быть долгим, ограничимся здесь лишь несколькими примерами.

Известно, что смертные приговоры были редки — только за реальные факты шпионажа — и, как правило, не приводились в исполнение. Так произошло в 1961 году с болгарином Димитаром Пенчевым, приговоренным к смертной казни, и его товарищем, пожелавшим возродить аграрную партию Николы Петкова, привлекая в нее молодежь; после апелляции приговор был смягчен, смертная казнь заменена на двадцатилетнее лишение свободы. Пенчев был освобожден осенью 1964 года благодаря всеобщей амнистии. После этого он стал рабочим, однако в скором времени снова оказался в тюрьме и пробыл в заключении с 1967 по 1974 год, на этот раз за «нелегальный переход границы», во время которого погиб один из его друзей. В 1985 году по подозрению в терроризме он на два месяца был помещен в лагерь на острове Белене, в конце концов ему определили место жительства в маленьком горнопромышленном городке Бобов Дол…