Стефан Куртуа - Черная книга коммунизма

• Название: Черная книга коммунизма
• Автор: Стефан Куртуа
• Издательство: Три века истории
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-93453-037-2

«Черная книга коммунизма» — первое фундаментальное справочное издание, посвященное исследованию преступлений коммунистических режимов, существовавших в ХХ веке. Международный коллектив ученых-историков провел огромную работу, собрав воедино всю информацию о преступлениях, совершенных под флагом коммунизма во многих странах и на разных континентах. При этом использовались не только многочисленные свидетельства и воспоминания очевидцев, но также материалы из недоступных ранее архивов.

Книга, предлагаемая вниманию читателя, уже издана во многих европейских странах. Она серьезна, масштабна, туго набита фактами, многие из них уникальны своей новизной, подчас невероятностью. Это своего рода исследование о раковой опухоли большевизма, которая беспощадно уничтожала поколение за поколением во всем мире и, прежде всего, в России.

Книгу создали зарубежные историки. Жаль, что не российские. Но замечательно, что исследование выходит в русском издании.

Что же это за явление — большевизм, основанный В .Ульяновым в 1903 году?

Ленин в начале века патетически воскликнул: «Дайте нам партию революционеров, и мы перевернем Россию!»

Перевернули. Поставили с ног на голову. Что получили? Ничего, зато потеряли целое столетие. На то же столетие отстали от цивилизованных стран. Убиты десятки миллионов людей. Страна — нищая, отсталая, нация биологически вырождается. И перспективы выздоровления страны и нации отнюдь не радужны. Почему? Потому, что наше общество пусть еще не смертельно, но все еще запредельно отравлено ложью. Мы все еще продолжаем жить в каком-то кошмарном сне. Боремся за свободу, а живем по-советски.

Самое ужасное, что существует на белом свете, — это извращение прекрасного. большевистский режим родился из революционной решительности, на словах вдохновляемой гуманистическими идеалами. Ленинцы были убеждены, что только насилие является универсальным и единственным средством осуществления этих идеалов.

Большевизм и фашизм — две стороны одной и той же медали. Медали вселенского зла.

---

Среди прочих операций, о которых мы располагаем далеко не полной информацией (архивы бывшего КГБ и Архив президента РФ, где хранятся самые конфиденциальные документы, были недоступны для исследователей), перечислим:

— «польскую операцию» (приказ НКВД № 00 485, одобренный Политбюро 9 августа 1937 года); в результате этой операции в период с 25 августа 1937 по 15 ноября 1938 года было осуждено 139 085 человек, из них приговорен к смерти 111 0919;

— операцию по «ликвидации немецких контингентов, работающих на оборонных предприятиях», 20 июля 1937 года;

— операцию по «ликвидации террористической деятельности, диверсий и шпионажа японской сети репатриированных из Харбина», начатую 19 сентября 1937 года;

— операцию по «ликвидации правой военно-японской организации казаков», начатую с 4 августа 1937 года (с сентября по декабрь 1937 года более 19 000 человек были репрессированы в ходе этой операции);

— операцию по репрессиям в отношении семей арестованных врагов народа (№ 00 486 от 15 августа 1937 года).

Этого краткого и очень неполного перечня операций, запущенных НКВД по решению Политбюро, достаточно, чтобы подчеркнуть централизованный характер репрессий, которые велись по приказу Центра местными чиновниками; было ли это раскулачивание, чистка городов, охота на специалистов, они шли планомерно, без резких поворотов и отступлений. После Большого террора только одна комиссия была послана на места в Туркменистан, чтобы провести проверку злоупотреблений в период «ежовщины». В этой маленькой республике (1 300 000 жителей, 0,7 % от населения СССР), 13 259 человек были приговорены «тройками» с августа 1937 по сентябрь 1938 года в рамках одной только операции по «ликвидации раскулаченных, преступных и других антисоветских элементов». Из них 4037 человек были расстреляны. Зафиксированные Москвой квоты составляли: 6277 (общее число осужденных) и 3225 (общее число расстрелов). Можно предположить, что подобные перегибы и злоупотребления имели место и в других регионах страны. Они происходили из указаний о квотах, из запланированных Центром указов, а также из административно-бюрократических методов исполнения, насаждавшихся в течение многих лет, так что на местах как бы старались предвосхитить желания Центра и угадать директивы из Москвы.

Другая серия документов подтверждает централизованный характер утвержденных Сталиным и Политбюро массовых убийств. Речь идет о списках тех, кто приговорен комиссией по судебным делам при Политбюро. Казни обсуждались Военной коллегией Верховного Суда СССР, военным судом или Особым совещанием. Эта комиссия, в состав которой входил Ежов, представила на подпись Сталину и членам Политбюро, по крайней мере, 383 списка, включающих 44 000 имен руководителей, партийных работников, армейских чинов и экономистов. Более 39 000 из них были приговорены к смертной казни. Подпись Сталина стоит на 362 списках, Молотова — на 373, Ворошилова — на 195, Кагановича — на 191 списке, Жданова — на 177 списках, Микояна — на 62.

Все эти руководители лично отправлялись на места, чтобы вести, начиная с лета 1937 года, чистки местных партийных организаций: так, Каганович был послан «вычищать» Донбасс, районы Челябинска, Ярославля, Иванова, Смоленска. Жданов, «вычистив» свой район, т. е. Ленинград, поехал заниматься тем же самым в Оренбурге, Башкирии, Татарстане. Андреев отправился на Северный Кавказ, в Узбекистан и Таджикистан, Микоян — в Армению, Хрущев — на Украину.

Хотя большинство инструкций о массовых репрессиях были подтверждены решениями Политбюро в полном составе, сегодня становятся доступными новые документы, автором и инициатором проведения в жизнь которых на всех уровнях является лично Сталин. Возьмем только один пример: когда 27 августа 1937 года в 17 часов секретариат Центрального комитета получил сообщение Михаила Коротченко, секретаря районного комитета партии из Восточной Сибири, о том, как проходил процесс над агрономами, «виновными во вредительстве», Сталин лично телеграфировал в 17 часов 10 минут:

«Я вам советую приговорить вредителей Андреевского округа к смертной казни и опубликовать сообщение об их расстреле в печати».

Все эти документы (протоколы Политбюро, распорядок рабочего дня Сталина, список принятых им в Кремле лиц) стали сегодня доступны и смогли подтвердить, что Сталин давал Ежову подробнейшие инструкции и контролировал его действия. Для инструктажа по делу о «военном заговоре» маршала Тухачевского и других высших военачальников Сталин принимал Ежова ежедневно. На всех этапах «ежовщины» Сталин не ослаблял политического контроля над событиями. Именно он решил назначить Ежова на пост народного комиссара внутренних дел, послав 25 сентября 1936 года в Политбюро из Сочи знаменитую телеграмму:

«Считаю абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост народного комиссара внутренних дел. Ягода явно оказывается не на высоте задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года».

Именно Сталин решил приостановить перегибы НКВД. 17 ноября 1938 года по указу Центрального комитета партии был положен конец, впрочем, на весьма недолгое время, массовым арестам и депортациям. Неделю спустя Ежов был смещен с поста народного комиссара внутренних дел и заменен Берией. Большой террор закончился точно так же, как начался — по приказу Сталина.

Можно ли подвести документированный итог числу и категориям жертв периода «ежовщины»?

Мы располагаем сегодня несколькими сверхконфиденциальными документами, подготовленными для Никиты Хрущева и главных партийных руководителей в период десталинизации, в частности, длинным «списком репрессий, осуществленных в эпоху культа личности», составленным комиссией, созданной по окончании XXII съезда партии под руководством Николая Шверника. Исследователи могут сопоставить эти данные со ставшими сегодня доступными данными из многих других источников, в которых приводится статистика администрации ГУЛАГа, Народного комиссариата юстиции, прокуратуры.

Сегодня стало ясно, что только за 1937 и 1938 годы были арестованы НКВД 1 575 000 человек; осуждены за тот же период 1 345 000 (85,4 %); а 681 692 (51 % от общего числа приговоренных за 1937–1938 годы) были расстреляны.

Процедуры осуждения арестованных были различными для разных групп. Так, дела крупных политиков, военных, экономистов, представителей интеллигенции, т. е. лиц, находящихся на виду и всем известных, обсуждались военными судами и специальными сессиями НКВД. Ввиду обширности проводимых на местах операций правительство в конце 1937 года предписало организовать на региональном уровне так называемые тройки, состоящие из прокурора, руководителя НКВД и начальника милиции. Эти тройки действовали необычайно быстро, т. к должны были соответствовать установленным Центром квотам. Для этого достаточно было пустить в ход старые списки подозреваемых ОГПУ. Следствие носило весьма упрощенный характер; «тройки» (а также двойки, состоявшие из руководителя местного НКВД и прокурора) пропускали через свои руки сотни дел в день, в «альбомном порядке», как это подтверждает, например, недавняя публикация «Ленинградского мартиролога», ежегодника, в котором месяц за месяцем, начиная с августа 1937 года, перечислены репрессированные ленинградцы, арестованные и приговоренные к смерти на основе 58 статьи Уголовного кодекса. Срок между арестом и смертным приговором составлял от нескольких дней до нескольких недель. Смертный приговор без апелляции исполнялся в течение нескольких дней. В большинстве репрессивных операций, таких, например, как «ликвидация кулаков», начатая 30 июля 1937 года в рамках специальной операции по «ликвидации шпионов и диверсантов»; «ликвидация преступных элементов», начатая 12 сентября 1937 года; «депортация семей врагов народа» и т. д., шансы отдельных обывателей быть арестованными только потому, что органам надо было выполнить квоту, часто зависели от случая. Случайности могли носить «географический» характер (например, у лиц, живущих в приграничной полосе, шансов на арест было гораздо больше). Многое зависело также от особенностей биографии: в опасности находились те, кто был в той или иной степени связан с заграницей или имел иностранное происхождение; опасности подвергались и однофамильцы намеченных к аресту. В случае, если в списке число лиц было недостаточным, местные власти всегда умели найти выход и выполнить «норму». Дадим только один пример того, как пополнялась категория «вредителей»: НКВД Туркмении использовал пожар на одном предприятии как предлог, для того чтобы арестовать всех лиц, проживающих в этой местности, все они были названы «соучастниками». Запрограммированный сверху, произвольно выбирающий категории политических врагов, террор самой своей природой порождал перегибы и эксцессы, которые могут многое сказать о «культивировании насилия» в низовом репрессивном аппарате.