Александр Дюма - Королева Марго

• Название: Королева Марго
• Автор: Александр Дюма
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-7287-0013-6

«Королева Марго» — один из самых знаменитых романов Александра Дюма, давно уже ставших классикой историко-приключенческой литературы. Франция, шестнадцатый век, эпоха жестокой борьбы между протестантами и католиками, изощренных придворных интриг и трагической любви королевы Марго, поневоле ставшей участницей чужих политических игр…

_{Иллюстрации: А. Мирзоев, В. Пингачев}

---

— Браво! Браво, храбрый рыцарь! — воскликнула дама. — Браво! Я сейчас вышлю вам подмогу.

— Не стоит беспокоиться, мадам! — ответил Коконнас. — Если вам интересно, то лучше досмотрите до конца, и вы увидите, как расправляется с гугенотами граф Аннибал де Коконнас.

В это время сын старика Меркандона почти в упор выстрелил в Коконнаса из пистолета. Коконнас упал на одно колено; дама вскрикнула, но пьемонтец встал невредим: он упал нарочно, чтоб избежать пули, которая и просверлила стену в двух футах от красавицы.

Почти одновременно из окна в доме Меркандона раздался яростный крик, и старая женщина, узнав по белому кресту и белой перевязи, что Коконнас католик, швырнула в него цветочным горшком и попала в ногу выше колена.

— Прекрасно! — сказал пьемонтец. — Одна бросает мне цветы, другая — горшок к ним. Если так будет продолжаться, то из-за меня разнесут и самый дом.

— Спасибо, матушка, спасибо! — крикнул юноша.

— Валяй, жена, валяй! — крикнул старик Меркандон. — Только не задень нас!

— Подождите, подождите, господин Коконнас, — крикнула ему дама из особняка Гизов, — я прикажу стрелять из окон.

— Вот как! Да это целый женский ад, где одни женщины за меня, а другие — против! — сказал пьемонтец. — Дьявольщина! Надо кончать!

Действительно, вся обстановка сильно изменилась, и дело явно шло к развязке. Хотя Коконнас был ранен, но находился во всем расцвете своих двадцати лет, привык к боям, и три или четыре полученные им царапины не столько ослабили его, сколько обозлили. Против него остались только Меркандон и его сын — старик на седьмом десятке лет и юноша лет семнадцати, бледный и хрупкий блондин; он бросил свой разряженный, бесполезный пистолет и в трепете размахивал своей шпажонкой, наполовину короче шпаги Коконнаса; отец, вооруженный лишь кинжалом и незаряженной аркебузой, звал на помощь. В окне напротив старая женщина, мать юноши, держала в руках кусок мрамора и собиралась его сбросить. Пьемонтец, возбужденный угрожающими действиями с одной стороны и поощрениями — с другой, гордый своей двойной победой, опьяненный запахом пороха и крови, озаренный отсветами горящих зданий, вооруженный сознанием того, что бьется на глазах у женщины, казалось, занимавшей по красоте такую же высокую ступень, какую занимала в обществе, — этот Коконнас, подобно последнему из всех Горациев, ощутил в себе двойную силу и, заметив нерешительность юного противника, подскочил к нему, скрестил свою страшную окровавленную шпагу с его шпажонкой и в два приема выбил ее из рук. Тогда Меркандон постарался оттеснить пьемонтца с таким расчетом, чтобы предметы, брошенные из окна, могли попасть в него вернее. Но Коконнас неожиданным маневром обезопасил себя от двойной угрозы — от Меркандона, пытавшегося ткнуть его кинжалом, и от старухи матери, уже готовой бросить камень и раздробить врагу череп: он схватил юного противника в охапку и, зажав в своих геркулесовых объятиях, начал подставлять его как щит под все удары.

— Помогите, помогите! — кричал юноша. — Он мне раздавит грудь! Помогите, помогите!

Голос его переходил в глухое, сдавленное хрипенье.

Тогда Меркандон прекратил свои угрозы и начал умолять:

— Пощадите! Пощадите, месье, он у меня единственный ребенок!

— Мой сын! Мой сын! — кричала мать. — Надежда нашей старости! Не убивайте его! Не убивайте!

— A-а, вот как! — воскликнул Коконнас и расхохотался. — Не убивать? А что он хотел сделать со мной своим пистолетом и шпагой?

— Месье, — продолжал Меркандон, умоляюще сложив руки, — у меня есть денежное обязательство, подписанное вашим отцом, — я вам верну его; у меня есть десять тысяч экю золотом — я их отдам вам; у меня есть семейные драгоценности — они будут ваши, только не убивайте, не убивайте!

— А у меня есть любовь, — вполголоса сказала дама из дома Гизов, — я обещаю ее вам!

Пьемонтец на мгновение задумался, потом спросил юношу:

— Вы гугенот?

— Да, гугенот, — пролепетал юноша.

— Тогда — смерть, — ответил Коконнас, нахмурив брови и поднося к груди противника тонкий, узкий кинжальчик, так называемый «мизерикорд».

— Смерть?! — вскрикнул старик. — Мое дитя! Мое несчастное дитя!

Послышался вопль старухи матери, проникнутый такой глубокой скорбью, что пьемонтец на минуту приостановил исполнение своего жестокого приговора.

— О герцогиня! — взмолился Меркандон, обращаясь к даме, смотревшей из особняка Гизов. — Вступитесь за нашего ребенка, а мы вас будем поминать в наших вечерних и утренних молитвах!

— Пусть он перейдет в католичество! — сказала дама из особняка Гизов.

— Я протестант, — ответил юноша.

— Тогда умри, раз тебе недорога жизнь, которую дарит тебе такая красавица!

Меркандон и его жена увидели, как молнией сверкнул страшный клинок над головой сына.

— Сын мой, мой Оливье! Отрекись… отрекись! — взывала к нему мать.

— Отрекись, сынок! Не оставляй нас одинокими на свете, — кричал Меркандон, валяясь в ногах у Коконнаса.

— Отрекайтесь все трое! — воскликнул Коконнас. — Спасение трех душ и одной жизни за «Верую»!

— Согласны! — воскликнули Меркандон и его жена.

— На колени! — приказал Коконнас. — И пусть твой сын повторяет за мной молитву слово в слово.

Отец первым стал на колени.

— Я готов, — ответил сын и тоже опустился на колени.

Коконнас начал произносить латинские слова молитвы. Случайно или намеренно, но только юный Оливье стал на колени у того места, куда отлетела его шпага. Как только юноша сообразил, что может достать до нее рукой, он, повторяя слова молитвы, протянул руку к шпаге. Коконнас заметил его маневр, но не подал виду. Когда же юноша дотронулся кончиками пальцев до рукояти шпаги, Коконнас бросился на него, повалил на землю и со словами: «A-а! Предатель!» — вонзил ему в горло кинжал.

Юноша вскрикнул, судорожно приподнялся и упал замертво.

— Палач! — крикнул Меркандон. — Ты убиваешь нас, чтобы украсть сто ноблей, которые нам должен.

— Честное слово, нет! — возразил Коконнас. — Я докажу…

С этими словами пьемонтец швырнул к ногам старика кошелек, который вручил ему отец, чтобы вернуть долг парижскому заимодавцу.

— И доказал! — продолжал Коконнас. — Вот ваши деньги.

— А вот твоя смерть! — крикнула мать из своего окна.

— Берегитесь! Берегитесь, господин Коконнас! — воскликнула дама из особняка Гиза.

Не успел Коконнас повернуть голову, чтобы, вняв предостережениям дамы, избежать грозившей опасности, как тяжелая каменная глыба со свистом прорезала воздух, плашмя упала на шляпу храбреца, сломала шпагу, а самого его свалила на мостовую, где он и распростерся, оглушенный ударом, потеряв сознание, не слыша ни крика радости, ни крика отчаяния, раздавшихся одновременно с левой и с правой стороны.

Старик, держа в руке кинжал, сейчас же кинулся к врагу, лежавшему без чувств. Но в тот же миг дверь в доме Гизов распахнулась, и Меркандон, завидев блеск шпаги протазанов, убежал. А в это время дама, названная им герцогиней, наполовину высунулась из окна, сияя в зареве пожара страшной красотой и ослепительной игрою самоцветов и алмазов; она указывала рукой на Коконнаса, крича вышедшим из дома людям:

— Здесь, здесь! Против меня! Дворянин в красном колете… Да, этот, этот!..

X СМЕРТЬ, ОБЕДНЯ ИЛИ БАСТИЛИЯ

Как читателю уже известно, Маргарита, заперев дверь, вернулась к себе. Но когда она с трепетом входила в спальню, прежде всего ей в глаза бросилась Жийона, которая в ужасе прижалась к двери кабинета, глядя на пятна крови на мебели, постели и ковре.

— Ох, мадам! — воскликнула она, увидев королеву. — Неужели он умер?

— Тише, Жийона, — ответила Маргарита строгим тоном, подчеркнувшим необходимость исполнения такого требования.

Жийона умолкла. Маргарита вынула из кошелька золоченый ключик и, отворив дверь в кабинет, указала приближенной даме на молодого человека.

Ла Моль с трудом встал и подошел к окну. Под руку ему попался маленький кинжал, какие в те времена носили женщины, и он схватил его, услышав, что отпирают дверь.

— Месье, не бойтесь ничего, — сказала Маргарита. — Клянусь, вы в безопасности!

Ла Моль упал на колени.

— О ваше величество, — воскликнул он. — Вы для меня больше, чем королева! Вы — божество.

— Не волнуйтесь так, месье, — сказала королева, — у вас еще продолжается кровотечение… Взгляни, Жийона, как он бледен. Послушайте, куда вы ранены?

— Ваше величество, — говорил Ла Моль, стараясь разобраться в охватившей все тело боли и установить главные болевые точки, — помнится, что первый удар мне нанесли в плечо, а второй — в грудь; все остальные раны не стоят внимания.

— Это мы увидим, — ответила Маргарита. — Жийона, принеси мне шкатулочку с бальзамами.