Александр Север - СМЕРШ. Битвы под грифом секретно

• Название: СМЕРШ. Битвы под грифом секретно
• Автор: Александр Север
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906789-48-8

Органы СМЕРШ — самый засекреченный орган Великой Отечественной. Военная контрразведка и должна была быть на особом режиме секретности. Десятки имен героев СМЕРШ мы не знаем до сих пор. Об операциях, которые они проводили, не было принято писать в газетах, некоторые из них лишь сейчас становятся известны историкам.

А ведь в годы Великой Отечественной советским военным контрразведчикам удалось воплотить лозунг «Смерть шпионам» в жизнь, уничтожив или нейтрализовав практически всю агентуру противника.

Известный историк разведки — Александр Север — подробно рассказывает об этой структуре. Как работал и воевал СМЕРШ.

---

«В целях обеспечения надежной работы шифровальной связи и охраны военной тайны предписывалось:

…2. Выделить в каждом особом отделе из числа обслуживающих штаб, на которого персонально возложить ответственность за обслуживание шифроотделов и наблюдение за сохранностью шифров (мера карательного характера, но вынужденная. — Прим. авт.)

3. Производить тщательные расследования и отдавать под суд виновных в оставлении шифродокументов противнику, утере и разглашении содержания шифрованных телеграмм.

В соответствии с Приказом НКО СССР № 0243 обеспечить через ВЦ (военная цензура. — Прим. авт.) строгий контроль за ведением открытых переговоров по телеграфу, телефону и радио, не допуская открытой передачи материалов и сообщений, имеющих характер военной тайны…»[78]

Описанные выше проверки чекистами о выполнении требований шифродисциплины в Красной Армии также распространялись и на другие структуры. Лубянка контролировала всех, в т. ч. и саму себя.

Даже в 1944 году военные чекисты продолжали фиксировать многочисленные нарушения режима секретности и собственными силами решать проблемы, связанные с несовершенством системы «закрытой» связи. Так, «существующая система работы наших раций — неустойчивость наших кодов, состоящих из двух-, трех-, четырехзначных цифр, неполная зашифровка радиограмм, а иногда передача их сначала открытым, затем кодированным текстом, к тому же нарушения скрытого управления войсками из-за отсутствия надлежащего контроля за работой раций дают возможность немецкой разведке легко расшифровать наши радиограммы, тем самым в руки противника попадают ценные сведения о мероприятиях нашего командования».

Поэтому предлагалось:

усилить агентурное обслуживание радиостанций;

выявлять с помощью агентуры все факты «болтливости радистов, длительное пользование одним и тем же кодом, использование известных немцам условных наименований, передача одних и тех же радиограмм кодированным, а затем открытым текстом и т. п. По всем фактам немедленно информировать командование, а злостных нарушителей привлекать к уголовной ответственности»;

проверить всех «радистов и военнослужащих, соприкасающихся с работой раций… лиц, не внушающих доверия, по согласованию с командованием от работы отстранить». Также предписывалось «убрать из радиостанций всех лиц, бывших в плену и в окружении противника, а в дальнейшем подобных фактов не допускать»[79].

Хотя следить нужно было не только за радистами и рядовыми военнослужащими, но и командирами Красной Армии. Так, военные чекисты 4‑й ударной армии 1‑го Прибалтийского фронта зафиксировали множество случаев, когда «отдельные командиры частей и соединений, а также офицеры штабов, разговаривая по телефону открытым текстом, разглашают замыслы командования, состояние и дислокацию воинских частей 4‑й ударной армии…»[80]

Глава 5 Мифы и правда о загранотрядах

Сейчас издано достаточно много мемуаров ветеранов военной контрразведки, которые уже в первые месяцы войны служили в Особых отделах. Они ценны тем, что в них описана реальная работа военных чекистов. То, что при всем желании не смогут воспроизвести создатели многочисленных романов и телесериалов.

Начало войны глазами военного чекиста

Хотя есть еще более ценный источник информации — дневники сотрудников Особых отделов. Разумеется, их очень мало. На войне, особенно в первый год, было не до мемуарного жанра. Да и сама специфика службы приучила к тому, что ничего нельзя доверять бумаге. Слишком велик риск того, что дневник попадет в руки врага или на глаза начальству. Ниже опубликованы выдержки из дневника начальника Особого отдела 50‑й армии Брянского фронта майора Ивана Савельевича Шабалина. С одной стороны, его служебное положение позволяло ему каждый день выкраивать несколько минут, чтобы сделать очередную запись. С другой стороны, он видел общую картину того, что происходило на фронте и в 50‑й армии.

«27.8.1941 г.

Прибыли на место назначения в деревню Вышковичи, близ г. Брянска. Расквартировались в сельхозтехникуме.

(…)

29.8.1941 г.

Принял дела. Аппарат бежит. Противник предпринимает налеты на г. Брянск. Стучат пулеметы и зенитки. Самолеты немцев безнаказанно улетают. Наших ястребков пока что не видно.

(…)

6.9.1941 г.

Армия не является такой, какой мы привыкли представлять ее себе на родине. Громадные недостатки. Атаки наших армий разочаровывают.

(…)

30.9.1941 г.

Положение с личным составом очень тяжелое. Почти весь состав армии подобран из людей, родина которых занята немцами. Они хотят домой. Бездеятельность на фронте, отсиживание в окопах деморализуют красноармейцев. Появляются случаи пьянки командного и политического состава. Люди иногда не возвращаются из разведки. Противник ведет слабый минометный огонь. Он укрепляет передовые позиции отлично. Мы живем в землянке. Бывает немного холодно, особенно по утрам.

Вчера, 29.9.1941 г., меня вызывал командующий армией на командный пункт. Был чрезвычайно интересный разговор о политико‑моральном состоянии войск и наших мероприятиях. Ночью я возвратился в свою землянку, без света, в ужасной темноте. Я возвратился очень расстроенным. Дела идут плохо. Знает ли Москва действительное положение на фронте?

На пути через колхозные поля видно много хлеба, собранного в скирды и копны. Сколько добра пропадает! Становится страшно. Некоторые красноармейцы собирают рожь для лошадей. Копают себе картофель и заготавливают дрова.

1.10.1941 г.

Я встал рано утром. Из Москвы прибыли т.т. Тутушкин и начальник Особого отдела фронта Бегма. Это дало хороший толчок. Затем все выехали в дивизии, также и мои два представителя.

В дивизиях дело обстоит неблагоприятно как с нашим аппаратом, так и с командно-политическим составом. Он работает плохо.

Хорошим уроком будет для нас происшедшая катастрофа с 42 красноармейцами в 258‑й стрелковой дивизии и подобное же дело с 18 людьми в 217‑й стрелковой дивизии. Позорно, что мы проспали и расследование дела не приносит необходимого результата.

Вывод: Положение 50‑й армии не блестяще. Она состоит почти целиком из людей, родственники которых находятся в областях, занятых противником.

От нас и от командования требуются жесткие мероприятия. Многие военные инстанции и часть нашего аппарата работают все еще, как в мирное время. Этому благоприятствовало еще и то, что армия почти два месяца находится в обороне и ведет только артиллерийский, минометный и пулеметный огонь, и то лишь периодически и очень слабо. Ночью люди на передовых позициях обороны спят; немцы выставляют посты и уходят для ночевки в деревню. Это не война, а пародия. Нет никаких активных действий, атак, и из-за этого среди красноармейцев возникают нездоровые проявления. Сегодня я провожал «москвичей». Возвратился в свою землянку и пишу эти строки при свете свечи. Душа болит, настроение отчаянное. Все же нужно положение немедленно восстановить, и это надо сделать любой ценой.

(…)

3.10.1941 г.

Я спал в землянке. Встал в 7.30. Кричат, что прибыл тов. Колесников. Я поехал поэтому во второй эшелон. Мы обменялись мнениями о наступлении противника. Позорно, что враг снова одержал победу, прорвал позицию 13‑й армии, занял г. Кромы, находящиеся в 30 километрах от Орла. Отрезает нас. Занял на нашем участке фронта несколько деревень. В 12.00 мы выехали на участок 258‑й дивизии, где провели 2 часа, чтобы затем вечером возвратиться в т. Огонь нашей артиллерии силен, пехота готовится к атаке. Есть приказ возвратить потерянные позиции. Вечером, когда я пишу эти строки, положение еще не прояснилось. Подразделение связи работает плохо. Штаб — то же самое. В тылу сидят трусы, которые уже приготовились к отступлению. О боже, сколько льстецов здесь. К. говорит, что в Орле НКВД уже эвакуируется. Но от нас до Орла еще 150 километров! Что за путаница, что за беспомощность! Если бы была здесь твердая рука! Хорошо продуманный штурм — и немцы побегут без оглядки. Их силы в сравнении с нашей армией видимо истощены, и наше отступление кажется немцам отчасти неожиданностью. Еще 1.10.41 г. у нас появился один немецкий солдат и заявил: «Завтра мы атакуем вас по всему фронту». Он видел в нашей армии силу, однако эта сила задрожала и дала противнику возможность форсировать безнаказанно Десну в нескольких пунктах.

Однако на участке 258‑й стрелковой дивизии наша артиллерия хорошо поработала, и противник оставил на поле боя много убитых и раненых.

4.10.1941 г.

Рано утром я с товарищем К., который прибыл ко мне из деревни т., пошел к Петрову. Мы сидели около 2 часов и обменивались нашими мнениями о ходе немецкого наступления. В 12.00 часов мы выехали в автомашинах в Дятьково. В пути встретили К., начальника Особого отдела 217‑й дивизии. Он сказал: «Я ищу командный пункт для 217‑й дивизии». Мы дали ему указания. В пути мы встретили также комиссара 217‑й дивизии. Он рассказал нам об обстановке, мы мало верили ему. Мы встретили группу красноармейцев и послали ее в дивизию. Положение 217‑й дивизии следующее: