Александр Сидоров - Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.)

• Название: Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.)
• Автор: Александр Сидоров
• Издательство: МарТ
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 5-87688-246-1

«История профессиональной преступности Советской России» — первое серьёзное и подробное исследование отечественной профессиональной преступности начиная с 1917 года. В книге проанализированы все этапы становления и развития профессионального уголовного мира СССР, его особенности, неформальные «законы» и традиции, критикуются неверные теории и ложные концепции целого ряда исследователей. Издание сопровождается богатым документальным и иллюстративным материалом.

Рекомендуется в качестве учебного пособия для высших учебных заведений по специальностям «История России», «История государства и права», «Психология», «Социальная психология», «Пенитенциарная психология», «Уголовно-исполнительное право», «Культурология», «Социолингвистика» и другим.

---

Из постановления собрания сотрудников Управления уголовного розыска Петрограда 3 декабря 1917 года

Уголовники, однако, не учли важного обстоятельства — квалификации своих противников. Специалисты высочайшего класса С. Н. Кренев, А. А. Сальков, С. Н. Шипов, П. З. Лукашевич, А. М. Горин и другие смогли по памяти восстановить фамилии и клички наиболее опасных преступников, составить достаточно полные перечни их прошлых дел и судимостей и картотеку уголовных «авторитетов»!

Понимая опасность разгула преступности, эти и другие работники уголовного розыска с дореволюционным стажем пытались наладить контакты с новой революционной властью. 2 ноября 1917 года в Управлении уголовного розыска состоялось собрание оперативного состава (разумеется, из числа старорежимных «спецов»), где обсуждался вопрос о работе в новых условиях. Собрание постановило:

Принимая во внимание, что обязанности служащих Управления уголовного розыска совершенно беспартийны и что святой долг каждого из служащих стоять на страже интересов граждан столицы, ввиду исключительного времени признать необходимым принять все меры к охране граждан, их жизни, имущества, общественной безопасности. Настоящее постановление сего же числа через служителей управления вручить по месту жительства служащим управления с уведомлением, что неявка на службу к 10 часам утра 3 сего ноября без уважительных причин, не подкреплённых документами, повлечёт за собой увольнение со службы незамедлительно…

Из обращения Петроградского отдела уголовного розыска ко всем местным Советам (октябрь 1918 г.):

Дело уголовного розыска в Российской Федеративной Республике, бывшее при царском режиме в суровых тисках жандармерии и полиции, конечно, не могло быть поставлено на ту желанную высоту, на которой должна находиться эта в высшей степени важная для всякого цивилизованного государства деятельность…

Настало время поставить дело сыска на научную высоту и создать кадры действительно опытных сотрудников, научных специалистов.

В наследие от проклятого царского режима у нас остался полуразрушенный, никуда не годный сыскной аппарат с сотрудниками, на которых большей частью широкие слои населения смотрели (и часто справедливо) как на элементы сомнительной нравственности, обделывающие свои личные дела с преступным миром.

Такое положение терпимо дальше быть не может…

Впрочем, большевики не спешили протянуть руку «бывшим». Правда, 3 декабря в Управлении уголовного розыска перед сотрудниками с докладом о положении в городе выступает член Военно-революционного комитета Г. И. Благонравов. Собрание оперативных сотрудников угрозыска единодушно принимает постановление, где выражает свою лояльность Советской власти и готовность вместе с нею обуздать уголовную преступность.

Однако новой власти не нужна была подобная вызывающая «беспартийность». Тем более оскорбительной смотрелась подозрительная формулировка по поводу существующей на данный момент власти и исполнения долга не перед ней, а перед населением. Большевики привыкли руководствоваться не общегуманистическими, а классовыми представлениями. А согласно этим представлениям, бывшие сотрудники царской полиции считались классовыми врагами, и доверять им было нельзя.

Для начала они были лишены гражданских прав. И, конечно, их запрещалось привлекать к деятельности новой, рабоче-крестьянской правоохранительной системы.

Результаты не замедлили сказаться. С 17-го по 22-й годы по стране прокатилась волна кровавых грабежей, бандитских налётов, сопровождавшихся зачастую зверскими убийствами. Одним из распространённых способов были налёты на квартиры, грабежи под видом обысков, реквизиций и т. п. В связи с этим в больших городах создавались домовые комитеты самообороны. Жильцы (часто вооружённые кто чем мог) поочерёдно дежурили в подъездах и во дворах. Ряды преступного мира возросли в несколько раз; помимо «старорежимных» «уркаганов», в криминальную среду вливаются десятки, сотни тысяч новичков.

Недостаток профессионализма новая власть с большевистской решимостью пыталась компенсировать решительными мерами устрашающего характера. Вновь обратимся к примеру Петрограда — цитадели революции, где в 1918 году находилось революционное правительство. 18 января 1918 года на совместном заседании членов Комитета охраны города с представителями районных Советов Петрограда и уголовного розыска В. Д. Бонч-Бруевич (управляющий делами Совнаркома) огласил текст заявления, согласно которому весь преступный элемент обязан был покинуть в 24 часа Петроград или явиться в Комитет охраны для регистрации и дачи обязательства не совершать правонарушений. В противном случае уголовники, пойманные на месте преступления, расстреливаются без суда и следствия.

Некоторая часть профессиональных преступников действительно покинула Питер — от греха подальше… Но большинство продолжало криминальную деятельность. Более того, заявление Бонч-Бруевича фактически имело обратный эффект: даже представители прежде «чистых» уголовных «специальностей» (взломщики сейфов, карманники, квартирные воры и пр.) вынуждены были взяться за оружие. Лучше выстрелить первым, когда знаешь, что финал один — смерть. Многие предпочитали теперь действовать не в одиночку, а преступными группами, бандами, чтобы давать эффективный отпор милиции и уголовному розыску (банды Белкина, Чижова, Смородина-Ковалёва, Маньки Солёной и др.). Соответственно резко повысилось количество грабежей, разбоев, убийств…

Сотрудникам уголовного розыска не удавалось стабилизировать криминальную ситуацию в городе. За весь 1918 год в результате вооруженных схваток с уголовщиной на улицах города, в квартирах, в подвалах домов и на чердаках было задержано всего 700 вооружённых бандитов и налётчиков, грабителей и профессиональных воров — цифра ничтожная по сравнению с истинным размахом преступности того периода.

«Галерея ростовских стражей порядка 1917–1918 гг. (шарж А. Воронецкого).

Причина не только в том, что в угро работали новички-непрофессионалы. Само управление Петроградского уголовного розыска было ничтожно мало: на город с населением более миллиона человек в 1919 году сотрудников угро числилось: оперативная часть — 213 человек, «летучий отряд» — 250 человек, секретная служба — 26 человек, в питомнике служебно-розыскных собак работало 18 сотрудников… Начальником уголовного розыска был Александр Васильевич Ульянов, рабочий-большевик с фабрики «Скороход». При всём уважении к этому человеку, следует всё же признать, что борьба с профессиональной преступностью несколько отличается от производства галош и сандалий…

Впрочем, надо отдать должное: новый оперативный состав уголовного розыска делал всё, что мог. Недостаток специальных знаний и навыков сотрудники компенсировали напористостью, отчаянной смелостью, умением внедряться в ряды преступного мира под видом «своих» (рабочим, крестьянам, матросам и солдатам это было легче, чем дореволюционным сыскарям-интеллектуалам). Кроме того, обстановка требовала зачастую быстрых, решительных, жёстких действий.

Для подавления преступности рабоче-крестьянская милиция и уголовный розыск пользовались и так называемыми неправовыми методами. Например, 17 февраля 1919 года Петроградский Совет принимает постановление «О борьбе с бандитизмом», где в качестве превентивной меры предусматривалась изоляция всех уголовников, независимо от того, совершили они преступления или нет. (Диктовалось это ещё и военным положением в связи с приближением к городу войск белогвардейского генерала Юденича).

Однако даже такая мера не принесла желаемых результатов. Для того, чтобы хотя бы приблизительно представить размах, который приобрели в Петрограде кражи, достаточно одного факта: в 1919 году уголовному розыску удаётся раскрыть подпольную фабрику по переделке краденых вещей под весёлым названием «Шурум-бурум», где работало… около 200 портных! За этот же год закрыто и разгромлено более 600 притонов и игорных домов — традиционного места сбора профессиональных уголовников.

Не оставались в долгу и распоясавшиеся «уркаганы». Особо доставалось представителям милиции, которых уголовники ненавидели не менее люто, чем старорежимных «фараонов». Московская банда Николая Сафонова по кличке Сабан, например, только 24 января 1919-го года убила 16 постовых милиционеров. Но не щадили и обывателей. Павел Морозов, который возглавил ту же банду после гибели Сабана, за короткий срок совершил с подельниками несколько десятков ограблений и 30 убийств. Такого А. Кошко со своими соратниками не могли представить и в страшном сне!