Даниэль Бовуа - Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914)

• Название: Гордиев узел Российской империи. Власть, шляхта и народ на Правобережной Украине (1793-1914)
• Автор: Даниэль Бовуа
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0304-2

Охватывающее более чем вековой период исследование выдающегося французского историка-слависта, профессора Даниэля Бовуа, преподававшего в университетах Нанси, Лилля, Париж I Пантеон-Сорбонна, посвящено истории Правобережной Украины – Киевщины, Волыни, Подолии – в составе Российской империи. В центре внимания – борьба между российским самодержавием и польскими элитами за господство в этом регионе и контроль над украинским крестьянством. В равной мере глубоко анализируя социальные, экономические и культурные процессы, автор показывает трудности интеграции бывших земель Речи Посполитой в империю Романовых; объясняет, почему польская землевладельческая аристократия вопреки росту русского национализма оставалась до 1917 года привилегированной и преуспевающей группой; освещает драматическую судьбу тех почти забытых историками «промежуточных» категорий населения, которые не вписались в жесткую сословную иерархию российского общества. Доказывая, что все проекты как полонизации, так и русификации основной массы населения днепровского Правобережья были нереалистичны, книга представляет формирование украинской нации закономерным продуктом сложившихся на этих землях исторических условий.

---

В этой главе основное внимание будет уделено двум тесно связанным между собой аспектам шляхетской жизни, а именно выборам, имевшим принципиальное значение для внутренней иерархии шляхты, прежде всего в судебных органах власти, и деятельности собраний, определявших весь круг возможного проявления активности шляхты. Анализ того, каким образом происходившие изменения комментировались, воспринимались, направлялись как заинтересованной стороной, так и различными властными органами, даст нам возможность оценить позицию царского правительства и предложить новый взгляд на историю постепенного закручивания гаек центральной властью в изучаемых губерниях, где всё – за исключением веры крестьян – было ей чуждо.

В основу деятельности польских сеймиков легло стремление сохранить преемственность судебной системы, т.е. прежде всего сохранение существовавших порядков в деревне, в т.ч. барщины. Российским властям не составило труда назначить военного губернатора в Киеве и разместить армию для устрашения поляков. Куда сложнее было обеспечить порядок и покой: и хотя в губернские правления трех губернских городов – Киев, Каменец-Подольский и Житомир – назначали по большей части чиновников из центра, однако на местах с этой задачей могли справиться лишь польские органы власти, существовавшие здесь долгие столетия. Необходимо помнить, что на Украине сеймики собирались регулярно со времени принятия в 1566 г. Второго Литовского статута. События же недавнего прошлого (конца XVIII в.) показали, насколько важной была способность быстро подавлять крестьянские бунты. Как раз в канун второго раздела Польши Комиссия гражданского и военного порядка, созданная Великим сеймом 23 февраля 1789 г., доказала эффективность шляхетских институтов власти в условиях ослабленной военной мощи Речи Посполитой. На Волыни начались крестьянские волнения, получившие название Волынской тревоги 1789 г., причиной которых стало ошибочное понимание реформаторских намерений Четырехлетнего сейма. Сына Ивана Гонты, одного из руководителей Колиивщины – восстания гайдамаков 1768 г., заподозрили в том, что он по примеру отца устроит резню шляхты и евреев. Шляхта восстановила порядок в Луцке, в результате чего было вынесено 30 смертных приговоров, а также арестовано несколько сотен бунтовщиков, хотя оснований для столь сурового решения было намного меньше, чем в 1768 г.

От сеймиков к первым шляхетским собраниям

Во время военных операций под руководством М.Н. Кречетникова и Т.И. Тутолмина царское войско могло выступать как защитник крестьян, однако после смерти Екатерины II Павел I пришел к выводу, что сохранению гарантированных польской шляхте его матерью привилегий должно сопутствовать возобновление местной судебно-административной системы как части упомянутых привилегий. Отныне император должен был давать губернаторам разрешение на созыв губернских шляхетских собраний, которые, в свою очередь, могли избирать судей сроком на три года. Содержание двух указов, изданных по этому поводу 6 февраля 1797 г.255, и способ их выполнения свидетельствуют, что толкование российского законодательства (Жалованная грамота дворянству 1785 г.) и польского права (Литовский статут 1566 г.) давало основания для различных интерпретаций.

Первый указ предусматривал избрание трех или четырех шляхтичей на главные судебные должности, что не отвечало ни количеству, предусмотренному Жалованной грамотой (статьи 41 и 42), ни существовавшим на Украине традициям, где судей было намного больше, но Павел I, желая подчеркнуть, кто хозяин, настаивал на необходимости «представления нам на утверждение, кого мы достойным тех мест за благо признаем».

Во втором указе разрешалось сохранение польских наименований должностей: маршал (в действительности маршалок) вместо предводителя и хорунжий (по-польски – chorąży, знаменосец) – вместо кандидата (заместителя) предводителя. Согласно «Табели о рангах» первая должность соответствовала V классу, а вторая – VII. В дальнейшем мы убедимся в том, что на притяжении последующих 30 лет одним из наиболее хлопотных вопросов станет интеграция польских должностей в российскую систему согласно «Табели о рангах».

Как бы там ни было, а первые шляхетские выборы состоялись при Павле I, подробные же отчеты волынского и подольского губернаторов дают возможность для нескольких существенных замечаний256. Сопоставление этих отчетов с данными главного казначейства Министерства финансов от 20 июля 1800 г., основанных на переписи 1795 г. (см. предыдущую главу), позволяет дать по сравнению с Э. Ростворовским более точную оценку как относительно количества «граждан», так и сути данного «гражданства»257.

Хотя при переписи 1795 г. в том, что касается определения «землевладелец», не было дано четких и одинаковых для всех губерний указаний, однако достоверно известно, что поветовые маршалки, предоставлявшие эти сведения, исходили из количества крепостных душ, не уделяя при этом особого внимания размеру поместий. Околичная шляхта, которая сама обрабатывала свои наделы, отождествлялась (по крайней мере, на Волыни) с чиншевиками, т.е. ее относили к беспоместной и не включали в списки. Поскольку в Жалованной грамоте не давалось четкого определения размеров поместий, были переписаны все от самых небольших до самых крупных поместий. Более того, это было сделано в духе польской переписи 1791 – 1792 гг., так как в список были включены самые различные владельцы: арендаторы, пожизненные владельцы и залогодержатели, которых было немало на территориях многочисленных латифундий. К примеру, в Киевской губернии несколько магнатов владело даже целыми уездами. В этой губернии землевладельцы в строгом смысле слова не составляли даже трети тех, кто жил за счет земли. До того как в первые годы царствования Александра I были сделаны некоторые уточнения и введены ограничения, все они относились к «гражданам» (obywatelstwo258), т.е. к тем, кто пользовался активным или пассивным избирательным правом на шляхетских (дворянских) собраниях, которые еще долго будут называть губернскими сеймиками.

Пользующаяся избирательным правом шляхта распределялась следующим образом:

Соответственно на Правобережной Украине проживало 11 026 «землевладельцев», которые выслали своих представителей на объявленные Павлом I выборы в Каменец-Подольском (16 – 21 апреля 1797 г.) и Житомире (1 – 5 мая 1797 г.). Протоколы из Киевской губернии не сохранились – возможно, что там из-за недостаточного количества землевладельцев было невозможно провести нормальные губернские выборы.

Из сравнительного анализа данных по переписи и обоих отчетов следует, что явка была низкой. При почти одинаковой численности землевладельцев на Волыни и в Подолье в губернские центры прибыло лишь по 260 избирателей (цифра приблизительная, поскольку в зависимости от дня голосования число выборщиков менялось). 260 избирателей из Подольской губернии составляли 5,5 % землевладельческой шляхты. К сожалению, неизвестно, каким образом они были избраны и в какой степени были поддержаны на местах. Неизвестно также, проводился ли какой-то их отбор, или это были самовыдвиженцы–; последнее свидетельствовало бы о низком уровне гражданского сознания 94,5 % отсутствующих на губернских выборах. Косвенный ответ на этот вопрос мы получим в дальнейшем при анализе регламента проведения выборов от 3 мая 1805 г. Отсутствуют данные и о количестве выборщиков на первом этапе, однако вполне вероятно, что, собственно, эта небольшая группа и составляла «клуб землевладельцев», о котором мечтали польские авторы Закона о сеймиках 1791 г., в чем обнаруживается его неожиданное сходство с Жалованной грамотой дворянству.

В то же время пример из Подольской губернии свидетельствует о том, что выборы не проходили в соответствии с Жалованной грамотой и царскими указами об их созыве. Отчет подольского вице-губернатора Арсеньева, русского по происхождению, раскрывает перед нами тайну урн: количество голосов, отданных за каждого из избранных уездных маршалков. Голосовали шарами: белый шар означал «за», черный – «против».

Согласно ожиданиям первые подольские маршалки в большинстве своем были представителями самых известных семейств этой губернии. Были избраны:

Примечание 1259

Несколько маршалков, которых в российских документах того времени именовали маршалами, не побоялись сообщить в Петербург свои давние польские титулы и должности, которые выглядели несколько устаревшими: Быковский назвал себя Звенигородским хорунжим, Орловский – ротмистром бывшей национальной кавалерии, Потоцкий – галицким старостой, Уруский – подольским чесником, Михаловский – поручиком бывшей национальной кавалерии, Венцкий – камергером польского двора. Эти двенадцать уездных выборщиков, желавших сохранить в новых условиях свой прежний статус, избрали губернского маршалка, находившегося уже два года в этой должности, – графа Теодора Потоцкого.