Хуан Бонилья - Нубийский принц

• Название: Нубийский принц
• Автор: Хуан Бонилья
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-389-00646-1

Когда героя этой книги спрашивают, чем он занимается, тот отвечает совершенно искренне, что его миссия, заставляющая его колесить по свету, — спасать красоту. На практике, однако, это означает поставку нелегальных иммигрантов в Клуб — тайный элитный бордель с филиалами по всему миру. Работа ладится, счет “трофеев” растет (как и счет в банке), пока на пути циничного “спасателя” не попадается красавец нубиец, настоящий юный принц — могучий, цельный… и неукротимый в своей ярости.

---

ТРИ

Докторша приняла меня в своем барселонском пентхаусе. Она налила фруктового вина, поставила передо мной блюдо с разнообразными сырами, среди которых нашлись довольно съедобные, и целую миску сочного винограда с блестящей темной кожицей. На выкрашенной в розовый цвет стене красовалось новое приобретение хозяйки: работа Тома-Финна из серии “Невольничий рынок”, на которой пышноусый здоровяк в комбинезоне механика на голое тело, чтобы был виден его идеальный торс, оседлал худосочного клерка с тонкими усиками, которому было достаточно развязать галстук, чтобы остаться совершенно голым.

— Значит, никакого клиента не было, — проговорил я, пригубив вино.

— Ну почему же, был, и остался весьма доволен.

— Я хочу сказать, что не было никакого таинственного заказчика, и приказа из Нью-Йорка тоже не было, и обещанной награды мне не полагается.

— Не спеши, мой мальчик, всему свое время. Заказчиком была я. Это я увидела фотографию нубийца и решила его заполучить. Но, поскольку к моим проектам ты обычно относишься скептически, я придумала историю про заказ из Нью-Йорка. Мне казалось, это должно тебя подтолкнуть, ты ведь давно уже собираешься узурпировать мой трон, не правда ли?

— Не знаю, Кармен, правда не знаю.

— Брось, малыш, беспокоиться не о чем, на этом свете никогда не происходит ничего серьезного, а если происходит, очень быстро перестает быть таковым.

— Тебе будет непросто его пристроить, — предупредил я. — Он согласен работать только с женщинами, а у тебя слишком мало клиенток, чтобы наша операция окупилась. Даже если просить за него пять тысяч.

— Ах да, ты же у нас неисправимый пессимист. Есть куча других возможностей. А что до его нелюбви к мужчинам, тут все зависит от нашего дара убеждения. Ты еще не пытался расширить кругозор своего темнокожего друга?

Я даже не улыбнулся. Докторша продолжала:

— В любом случае, если станет ясно, что здесь нубиец не окупится, мы всегда сможем отправить его в Париж или Нью-Йорк, а там для нашего африканского воина найдется достаточно клиенток. Хотя, должна признаться, у меня на него грандиозные виды.

— С моей стороны будет очень нескромно спросить какие?

— Ну разумеется, нет.

Докторша закашлялась, подавившись виноградными косточками. Она отпила большой глоток вина и попросила меня снова наполнить ей бокал.

— Парочка. Умопомрачительная парочка. Нубийские принц с принцессой. Ваши бесценные малагские трофеи. Идеальный расклад для трио, и нашему любителю женщин должно понравиться. Не исключено, что на него придется немного надавить. Можно попросить Марго, нашу травести, которую Лусмила нашла в прошлом году, его натаскать. Впрочем, это только первый шаг. То ли еще будет. У меня куча проектов. Представляешь, сколько любителей смотреть и не трогать придет в восторг от нубийцев? Шестьсот евро за сеанс и еще триста за права на образ с клиентов, которые станут воображать их во время секса. Возбудитель желания — замечательная профессия. Ты напрасно считаешь мою идею вульгарной: людям явно не хватает механизма ограничения фантазии. Вы думали, что можете с утра до вечера мастурбировать, воображая кого вздумается? Ничуть не бывало, сеньоры, извольте платить.

Я воздержался от комментариев. Мне вспомнился еще один безумный проект Докторши — биография модели Клуба, написанная от лица его члена. Кармен даже название придумала: “Один-единственный, великий и свободный”. Между тем Докторша продолжала:

— Я прямо сейчас могу назвать добрый десяток клиентов, которым придется по вкусу наше новое блюдо. Кстати, вы оказались отличной командой, я вами очень довольна, особенно из-за Ирене: чудная девочка, хотя кое-что, само собой, нуждается в исправлении. Зато главный трофей хорош как он есть: я, как только увидела снимок в журнале, сразу подумала: вау! Такой экземпляр нельзя упустить. Я его не пробовала, он ведь такой стеснительный. Пришлось поселить нубийца с другими неграми, чтобы они его расшевелили: если я правильно понимаю, в ближайшее время ему покажут такие фильмы, что будет чудо, если он не набросится на соседей по квартире и консьержа. Только не вздумай ревновать, ведь у нас разделение обязанностей. Ты проделал огромную работу, но теперь мой черед. Ты добываешь трофеи, я превращаю их в машины. Нам еще предстоит обговорить вопрос оплаты, и ты наверняка попросишь отпуск. Что ж, ты его заслужил. Лусмила рассказала мне о твоих родителях; я очень сочувствую, поверь. И знаешь, пожалуй, я смогу дать тебе отпуск, хотя именно в Бразильском проливе наступил сезон кораблекрушений; Бразилия обещает превратиться в золотую жилу, но, чтобы ее заполучить, придется вести переговоры с парижским офисом: они собираются уступить это направление американцам. К тому же, как ты, наверное, слышал, африканский голод добрался до Мали. Для нас это редкая удача, поскольку там живут догоны, очень интересное племя; нас они считают пришельцами из космоса. Я работала в Мали медсестрой. Там очень красивые люди, особенно женщины, а мужчины в большинстве своем хрупкие и женственные, но тоже сгодятся, если будут не слишком истощенными. Так что тебе и вправду нужен отпуск, ведь потом нам предстоят горячие деньки. Кстати, как тебе мое новое приобретение?

Я проснулся измочаленным и с головной болью. Мойсес Фруассар Кальдерон, Ла-Флорида, 15-Б, импотент и гетеросексуал. Не удовлетворенная мной Докторша спала рядом, нагая, и что-то невнятно бормотала во сне: должно быть, ей виделись жуткие сцены из тех времен, когда она была волонтером в Африке. Кармен часто говорила, что терпеть не может засыпать, потому что ей постоянно снятся нищета, боль и смерть. Ветки жасмина на подоконнике источали тошнотворно сладкий запах. Стоило мне подумать, что зуд не беспокоит меня подозрительно долго, и он не заставил себя ждать. Я поклялся не расчесывать и так израненную за последние дни кожу, но тут же нарушил обещание и только старался тереть охваченные чесоткой места подушечками пальцев, а не скрести ногтями. В фаянсовой миске покоились переспелые плоды айвы, навевавшие мысли о какой-нибудь старой таверне. С улицы доносился монотонный гул, как всегда бывает в ночь с пятницы на субботу в квартале, известном своими питейными заведениями. Это вовсе не входило в мои планы, однако на кухне, наливая себе воды, я вдруг вспомнил о своем давнем намерении уничтожить коллекцию Докторши. Я выбрал подходящий нож и со зловещей улыбкой на устах отправился в библиотеку, где хранились драгоценные тома. В сердце моем не было места жалости. У десятка книг оказалась разрезанной целая тетрадь, а у некоторых даже две. На столе осталась мелкая бумажная стружка. Я смел ее в ладонь и сунул в рот, чтобы скрыть следы преступления.

Болезненное любопытство, которому я подвержен с детских лет, не раз толкало меня на необдуманные и некрасивые поступки; вот и теперь я не удержался от того, чтобы сунуть нос в папки, стопкой сложенные на полу, под книжными полками. Любовь Докторши к порядку существенно облегчила мою задачу: мне не пришлось открывать папки одну за другой, поскольку на каждой каллиграфическим почерком первоклассницы было выведено заглавие, сообщавшее о том, что находится внутри. Ни счета, ни статистика моделей меня не привлекли. Куда интереснее были данные о клиентах, но эти папки содержали весьма скудную информацию: имена, возраст — а чем еще могли оказаться цифры в скобках — и профессии. Сведения о предпочтениях заказчиков и о том, как часто они пользовались нашими услугами, должно быть, хранились у Докторши в компьютере, на жестком диске. Бегло просмотрев папки, я выяснил, что средний возраст нашего клиента сорок семь лет, на двадцать два мужчины приходится одна женщина, и среди них больше всего бизнесменов, а следом идут адвокаты. Еще мне попались девять врачей, три университетских профессора, два писателя и, наконец, один священник. Как ни странно, среди них не оказалось ни одной знаменитости, а я-то рассчитывал обнаружить известного актера, театральную приму, телеведущего, прославившегося количеством разводов, или министра. В списке было немало иностранцев: в основном немцев, поменьше итальянцев, один грек. Поглощенный своими изысканиями, я не сразу сообразил, что Докторша может войти в любую минуту и застать меня за чтением секретных материалов. Напоследок я решил окинуть взглядом папки, посвященные моделям, и, хотя дальнейшая судьба моих трофеев никогда меня не волновала, ощутил укол тревоги, увидев напротив имени аргентинца Эмилио аккуратный крестик. Полистав папки с именами, ценами и показателями моделей, я обнаружил еще несколько крестиков, немного, всего шесть или семь. Что случилось с этими людьми? Отчего умер Эмилио? Автокатастрофа? Внезапная неизлечимая болезнь? Самоубийство? В папках об этом не было ни слова, там не упоминалось даже о том, что они ушли в отставку, завершили карьеру, вышли из игры. Или Докторша пометила крестиком — скорее все же могильным крестом — тех, кто покинул Клуб, а значит, умер для его администрации? Среди охотников ходили слухи о том, что модели нередко кончают с собой. Вполне естественное дело: только перестав быть машиной, можно принять столь человеческое во всех смыслах решение. Мне вспомнился разговор двух охотников, обсуждавших очередную скорбную весть. “Чтоб им пусто было! — проворчал один из них. — Ты из кожи вон лезешь, чтобы их спасти, а они вместо благодарности берут и вешаются”. “Точно, — согласился другой. — Мы помогаем им удержаться на плаву, а они, оказывается, хотят на дно”. Сложив заново разоренную стопку, я закурил сигарету и уставился на темные окна соседних домов. Я где-то читал, что из порноактеров, которые снимаются в фильмах для геев, “боттомы” кончают с собой значительно чаще “топов”. Вывод напрашивался сам собой: лучше брать, чем давать. Автор статьи изучил больше тридцати подобных случаев за последние пять лет и пришел к выводу, что семьдесят процентов самоубийств — а то и все восемьдесят, хотя за последнюю цифру я не поручусь, — приходится на актеров, занимающих пассивную позицию, тех, кто должен отсасывать и подставлять зад, тех, кого топы обзывают “сучками” и “шлюхами” и засаживают в них свои члены, а почтенная публика наверняка имеет представление о том, как выглядит член порноактера. Эмилио, кстати, был типичным “боттомом”; его великолепный зад едва ли мог остаться незамеченным, недаром на снимках в наших каталогах он, как правило, стоял спиной, демонстрируя свое главное сокровище, щедрый дар небес, из-за которого Докторша постоянно повышала его цену. Я вспоминал первые трофеи, поездку в Аргентину, времена, когда мне казалось, будто я нашел лучшую в мире работу, а любой, кто станет меня осуждать, просто мне завидует. С тех пор я спас семьдесят три жизни, по числу фотографий в моем альбоме-пантеоне. Бу стал семьдесят четвертым, и мне еще предстояло вклеить в альбом его фото, чтобы засвидетельствовать очередное спасение. Теперь я спрашивал себя, сколько человек из тех семидесяти трех умерло. Видение, посетившее меня в ту ночь, было мучительно ярким, словно вспышка: я на войне, в окопе, пытаюсь укрыться от врага, который хочет меня убить, за телами убитых товарищей. Все это время я спасал самого себя, прячась за своим пантеоном, возводил баррикады из трупов, пытаясь обмануть невидимого врага. Я твердил, что так поступают все, что каждому из нас приходится закрываться чьими-нибудь останками, но не мог придумать убедительных примеров, и оттого мои оправдания казались жалким лепетом. И не было сил прибегнуть к всегдашней святой лжи, сказать себе: я спасаю человеческие жизни, достаю самоцветы из грязи, возвращаю им блеск, заставляю весь мир оценить их по достоинству.