Энн Райс - Волки на переломе зимы

• Название: Волки на переломе зимы
• Автор: Энн Райс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79215-3

В поместье Нидек-Пойнт пришла зима. Феликс Нидек решает организовать для местных жителей рождественский праздник. Для Ройбена Голдинга это Рождество станет особенным, ведь впервые он встретит его в обличье морфенкиндера и по их старинным обычаям. В один из спокойных зимних вечеров Ройбен видит призрак Марчент Нидек – бывшей владелицы поместья. Она пытается заговорить с ним, но ей никак не удается прорвать барьер между мирами. Встревоженный, что Марчент не может найти дорогу в Верхний мир, Ройбен вынужден обратиться к Лесным джентри – магическому народу, обитавшему на территории Нидек-Пойнта задолго до появления первых людей.

Вот только можно ли им верить?

Впервые на русском языке!

---

– Феликс, калифорнийцы не предаются скорби, – сказал Ройбен. – По крайней мере, я никогда такого не видел. И не могу представить себе, чтобы Марчент была этим недовольна.

– Я думаю, она всем сердцем одобрила бы этот план, – сказал Маргон. – А идея о том, чтобы под видом отдыха скопом запустить сюда прессу, просто гениальна.

– О, это у меня далеко не главная цель, – ответил Феликс. – Я хочу устроить большой праздник, настоящее торжество. Дому необходимо проникнуться новой жизнью. Он снова должен сиять.

– Кстати, о вертепе… вы ведь говорите о композиции с Иисусом, Марией и Иосифом, верно? Но вы, по-моему, не верите в христианского Бога… – сказал Стюарт.

– Безусловно, нет, – ответил Феликс, – но ведь у местных жителей принято отмечать зимний солнцеворот именно так.

– Но разве это не ложь? – вскинулся Стюарт. – Ну, то есть разве мы не должны освобождаться от лжи и суеверий? Разве это не обязанность всех разумных существ? А ведь мы именно такие и есть.

– Нет, сказать, что все это ложь, будет неправильно, – сказал Феликс. Для внушительности он понизил голос, как будто осторожно намекал Стюарту на то, что не следует так резко судить сразу обо всем. – Традиции редко лгут, традиции – это отражение глубинных верований и обычаев народа. В них, в самой их природе, имеется собственная истина.

Стюарт, склонив голову, со скептической миной уставился на него голубыми глазами. Это выражение на мальчишеском веснушчатом лице всегда делало его похожим на мятежного херувима.

– Мне легенда о Рождестве кажется очень выразительной, – продолжал Феликс. – И всегда казалась. Я много думал об этом. Христианский Бог прежде всего изумительный символ вечного возрождения. А ведь в день зимнего солнцеворота мы именно это и празднуем. – В его голосе прорезалось нечто вроде благоговения. – Суть этого праздника – славное рождение Бога в самую темную ночь года.

– Хм-м-м… – с легкой насмешкой фыркнул Стюарт. – Если так, то, пожалуй, дело и не сводится к рождественским украшениям и грому хоралов из динамиков в торговых центрах.

– И никогда не сводилось, – вмешался Маргон. – Даже все нынешние ухищрения, которыми магазины заманивают покупателей, несут в себе отражение и древних языческих, и христианских начал, сплетенных воедино.

– В вас, ребята, до отвращения много оптимизма, – с величайшей серьезностью заметил Стюарт.

– Что тебе не нравится? – осведомился Маргон. – То, что мы не жуем наши сетования по поводу страшных тайн? А с какой стати? Мы живем в двух мирах. Так всегда было.

Стюарт явно растерялся, даже расстроился, но все же продолжал гнуть свое.

– Может быть, я не хочу больше жить в старом мире, – заявил он. – Может быть, я думаю о том, чтобы навсегда развязаться с ним.

– Мы имели в виду совсем не это, – отозвался Маргон. – Ты не даешь себе труда подумать.

– Я целиком и полностью за, – сказал Ройбен. – В прошлом меня всегда раздражали все эти хоралы, гимны, ясли и все прочее, потому что я никогда во все это не верил, но при таком подходе… что ж, я вполне могу с этим смириться. К тому же это понравится людям – я имею в виду все в целом. Мне еще не доводилось видеть рождественских праздников вроде тех, какие вы затеяли. Откровенно говоря, я вообще редко участвовал в рождественских развлечениях любого рода.

– Да, им это понравится, – согласился Маргон. – И всегда нравилось. Феликс умеет приводить их в восторг и делать так, чтобы им каждый год хотелось приходить сюда.

– Все пройдет наилучшим образом, – сказал Феликс. – Времени у меня достаточно, вполне достаточно, и денег на первый раз жалеть не будем. А к будущему году нужно будет подготовиться более тщательно. Кстати, на этот раз можно будет пригласить не один, а два или три оркестра. Один, небольшой, можно будет поместить в дубраве. И, конечно, прямо в этом зале, в углу, будет играть струнный квартет. Если удастся прикинуть, сколько будет детей…

– Ладно, понял: noblesse oblige, – сказал Стюарт, – но я больше думаю о том, как быть морфенкиндом, а не о смешивании эггногов для старых приятелей. И, действительно, как все это связано с жизнью морфенкиндов?

– Это я могу объяснить тебе прямо сейчас, – резко бросил Маргон, недовольно сверкнув глазами на Стюарта. – Праздник, как сказал Феликс, состоится за две недели до рождественского сочельника. Он будет очень кстати для того, чтобы ублажить ваших уважаемых родственников по части праздничных традиций. И даже больше того. У них останутся прекрасные воспоминания. А вот двадцать четвертого декабря здесь не должно быть никого, кроме нас, чтобы мы могли отпраздновать Йоле, ночь зимнего солнцестояния, как мы всегда это делаем.

– Это уже интереснее, – заметил Стюарт. – Но что же именно мы делаем?

– Пора тебе кое-что показать, – сказал Феликс. – Если идти от дома на северо-восток, то минут через десять ты попадешь на старую поляну. Она окружена большими, даже очень большими камнями. Между ними насквозь протекает небольшой ручеек.

– Я знаю это место, – сказал Ройбен. – Оно похоже на примитивную крепость. Мы нашли его с Лаурой. Поначалу мы не хотели перелезать через валуны, но потом нашли проход. Это место нас очень заинтересовало. – Перед ним как наяву возникла картина: солнечный свет, пробивающийся сквозь полог листвы, побеги, выросшие на старых пнях, толстый ковер прелых листьев под ногами и глубоко сидящие в земле серые замшелые валуны неправильной формы. Они нашли там дудочку, маленькую деревянную дудочку, очень миленькую. Он и подумать не мог, что она на что-то годится. А Лаура, конечно же, поняла, что годится. Она вымыла ее в ручье и сыграла несколько нот. Нет, даже коротенькую мелодию. Он вдруг услышал этот слабый жалобный звук, а Феликс между тем продолжал:

– Так вот, там мы много лет справляли наши обряды. – Он поглядывал то на Стюарта, то на Ройбена и говорил, как всегда, спокойно и убедительно. – От наших старых праздничных костров теперь не осталось и следа. Но именно туда мы приходим, собираемся в круг, пьем мед и танцуем.

– И косматые будут скакать там, – печальным тоном произнес Маргон.

– Я слышал эту фразу, – сказал Стюарт. – Вот только где? Звучит до ужаса зловеще, аж мурашки по коже. Мне нравится.

– Название рассказа, – подсказал Ройбен, – и очень навязчивая строка.

– Копай глубже, – улыбнулся Феликс. – Перелистай старинную Реймско-Дуэйскую Библию.

– Ну, конечно! – воскликнул Ройбен. – Конечно. – И он процитировал по памяти: – «Но будут обитать в нем звери пустыни, и домы наполнятся змеями, и страусы поселятся, и косматые будут скакать там. И будут перекликаться совы меж собой, и сирены в увеселительных домах».

Феликс коротко, одобрительно хохотнул; секундой позже его поддержал Маргон.

– Ну да, вы всегда приходите в восторг, когда гений умудряется распознать какую-нибудь заковыристую цитату! – сказал Стюарт. – Юное дарование снова попадает в цель! Ройбен, светило морфенкиндского детского сада!

– Учись у него, Стюарт, – сказал Маргон. – Он читает, запоминает и понимает. Он знаком с поэзией стародавних веков. Он думает. Он медитирует. Он растет над собой!

– Да-да, – подхватил Стюарт. – И Ройбен вовсе не живой парень, а картинка с обложки «Джентльменс куотерли».

– Вот тоска! – сказал Ройбен. – Надо было мне, после того как ты пришиб своего отчима, оставить тебя в том лесу под Санта-Розой.

– Нет, не надо было, – отозвался Стюарт. – Ты же знаешь, старина, что я шучу. А если серьезно: ты, наверно, какой-нибудь секрет знаешь, как запоминать такие вещи? У тебя в мозгах библиотечный каталог, да?

– У меня в голове компьютер, точно как и у тебя, – ответил Ройбен. – Мой отец – поэт. И он часто читал мне Книгу Исайи, когда я был маленький.

– Исайи!.. – с почти натуральным испугом повторил Стюарт. – Не Мориса Сендака или «Винни-Пуха»? Ну, если так, ты просто не мог не стать Человеком-волком и тебя нельзя мерить обычной меркой.

Ройбен усмехнулся и покачал головой. Маргон негромко, но с явным неодобрением рыкнул.

– Детский сад для морфенкиндов, – сказал он. – Нет, мне это нравится!

Феликс не обращал на разговор ни малейшего внимания. Он продолжал изучать чертежи и списки своих планов рождественского праздника.

Ройбен постепенно начинал представлять себе будущий праздник, и у него начало теплеть на душе. Точно так же он проникался теплом по отношению к дому, по мере того как узнавал его.

– Исайя! – продолжал между тем язвить Стюарт. – И потому, что так сказал Исайя, вы, бессмертные безбожники, станете танцевать в кругу?

– Не прикидывайся дурачком, – посоветовал ему Маргон. – Ты совершенно ничего не понял. Мы танцевали в своем кругу в ночь зимнего солнцестояния задолго до того, как Исайя появился на свет. А в предстоящую ночь мы будем оплакивать Маррока, которого больше нет с нами – одного из нас, которого больше с нами нет, – и примем в свое общество – официально – тебя, Ройбена и Лауру.