Сергей Алексеев - Кольцо «Принцессы»

• Название: Кольцо «Принцессы»
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-053127-1, 978-5-9713-8238-6

Капитан Герман Шабанов знал, что ему предстоит выполнить ответственное задание в обстановке строгой секретности, но сложностей не предвидел. А что такого? Отпилотировать проданный за границу МИГ к месту назначения. Дело, конечно, не в МИГе, а в уникальном приборе, которым он оснащен, – таинственная «принцесса» способна сделать самолет «невидимым» для любой службы ПВО. Так что Герман не сомневался: прогулка из Сибири в Индию его ждет приятная и вполне безопасная.

Все было по плану. Дозаправка в Монголии, воздушное пространство Китая… А потом Герман понял, что заблудился и что борт-система сошла с ума. Он катапультировался, спасая себя и «принцессу». Но на земле чудеса не закончились. Потому что это были не сибирские просторы. Не монгольские степи. Не Китай. И уж точно не Индия… Там снились слишком реалистичные сны, а реальность подозрительно напоминала грезы. Что, если колдунья-"принцесса", за которой началась настоящая охота, сводит с ума не только компьютеры? А вдруг и человеку голову умеет заморочить?

---

Боевые раны не помешали, кислородная маска легла на физиономию даже плотнее, чем раньше, и дышалось вольготно. А самое главное, наконец-то перестал чувствоваться отвратительный запах в кабине, грубо говоря, запах дерьма, преследовавший Шабанова с первого момента, как он сел в этот самолет, когда его принимал.

На семи тысячах маска была не нужна. Дыша ртом, как в вокзальном туалете, он выдернул чеку из замка НАЗа, засунул руку в тесное пространство с правой стороны от кресла и нащупал сначала железо – судя по форме, какое-то оружие. Протиснувшись глубже, захватил пальцами уголок пластикового пакета и, осторожно вытащив пакет, обнаружил в нем бумажные салфетки. Кажется, русские военно-воздушные силы, следуя западным образцам, постепенно сходили с ума. А иначе это можно было отнести к издевательству над истребительной авиацией, где жизнь пилота рассчитана на сорок пять секунд воздушного боя.

Салфетки! Покушали – утрите губы и пальчики!

Из-за тесноты в кабине Шабанов не мог достать глубин НАЗа, однако после минутного ковыряния извлек плоскую баночку рыбного печеночного паштета, съесть который без хлеба или сухариков было невозможно по причине жирности. Он забил руку еще глубже и вытащил брикет спрессованных фруктов, на языке пилотов называемый компотом. Совмещение найденных продуктов было невозможно, поэтому он, приложив усилие, сместил ствол неведомого оружия, проник ко дну мешка и нащупал нечто длинное и плоское – бывало, что так упаковывали сыр. Однако, вытянув сей предмет, Герман обнаружил запасной магазин к автомату неизвестной конструкции, эдак патронов на двадцать. Запихав назад несъедобное, он выдрал пакет с сухим печеньем, искрошенным вдребезги, но это стало самой приемлемой пищей, хотя от первой же горсти крошек поперхнулся и захотел пить. Вода находилась не в НАЗе, а в специальной фляге с ручным насосом, стоит лишь захватить сосок губами и качнуть рычагом. Когда-то такие питьевые бачки заправляли нарзаном и даже разведенным соком, но сейчас оказалось, что в сосуде пусто.

Шабанов про себя ругнул техника и снова залез в НАЗ: кажется, в военной авиации не хватало теперь не только топлива, но и ума у служб обеспечения – приложив немалые усилия, он с трудом извлек круглую банку – на ощупь с тушенкой из обыкновенного сухпая, на самом деле что-то похожее на перечницу, начиненную желтоватым, легковесным порошком. И хватило ума понюхать – от чиха чуть МИГаря не опрокинул: когда прочитал этикетку, оказалось, что это средство от собак, чтобы не могли идти по следу, грубо говоря, табачная или хрен знает какая пыль. Вероятно, этот НАЗ собирали по специальному приказу, на все случаи жизни, но только не для того, чтобы перекусить в дороге сутки не жравшему летчику. Подобные ограбления были в порядке вещей, но обычно, еще по старой, советской традиции, сверху в «малямбах» лежали шоколад, сахар, консервированная курица, сало, масло, прессованные хлебцы и даже спирт в жестяных банках.

Грабить НАЗ в состоянии невесомости было и хорошо и плохо: все-таки нельзя сильно увлекаться добычей пищи и оставлять без внимания приборы управления – так недолго потерять бдительность, чувство времени и навернуться. Но в мешке было что-то соблазнительное, по крайней мере, рука нащупывала краешки каких-то банок и пакетов, но из-за оружия, вложенного сверху идиотом из службы обеспечения, никак не удавалось выскрести или зацепить что-либо. Правда, этот идиот знал, как грабят запасы в полете, потому и запихал автомат сверху, однако ему и в голову не приходило, что в мешок можно проникнуть с помощью фигур высшего пилотажа и почти свободного падения. Но у каждой службы были свои секреты, трудности создавались специально, иначе вечно голодные пилоты, особенно холостые, давно бы объели ВВС страны.

Шабанов вскрыл рыбью печенку и стал есть бережно, руками, хотя знал, что в НЗ должна быть ложка; и не из жадности или голода – урони крошку в этой тесной и нежнейшей машине, так что-нибудь непременно замкнет, отключится, заклинит и послужит причиной сбоя или даже катастрофы. Не кабина боевого истребителя – стерильная операционная.

В смеси с несладким печеньем получалось ничего, и в какой-то момент, увлекшись пищей, он ощутил себя превосходно даже без кислородной маски. Наконец-то исчезли или скрасились неприятные запахи в кабине. Правда, чуть пощипывало разбитые губы – вчерашняя стычка, однако на высоте даже полутора тысяч метров все земные проблемы остались так же далеко, тем более грела мысль, что он летит в страну, куда человечество искало пути, по крайней мере, полторы тысячи лет, то есть на протяжении почти всей христианской истории.

Доедая паштет, он неожиданно увидел на экране локатора звезду, мерцающую прямо по курсу – возможно, встречный самолет, судя по огромной скорости приближения, и машинально увел машину на десять градусов влево, разминулся по приборам и, закончив трапезу, спрятал банку в карман.

И едва угнездился в кресле, проверив ремни, как светящийся предмет – крупная вечерняя звезда вновь оказалась на курсе, видимая теперь уже визуально. И выглядела она странновато ярко на фоне светлого еще неба. И была скорее всего не самолетом, а зондом, отпущенным метеорологами, но и с ним сталкиваться не было никакой охоты, потому Герман резко подпрыгнул вверх на триста метров и оставил этот шарик позади.

Однако спустя минуту шарик снова появился, теперь справа, и стремительно пошел на сближение, будто атаковал! В тот миг Шабанов вспомнил историю, произошедшую с товарищем Жуковым, и напрягся, готовый совершить любой вираж и уйти, но шар внезапно расплющился, стал похож на желтую тыкву, когда от спелости она начинает светиться изнутри.

И вот этот огородный овощ, бог весть как попавший на такую высоту, медленно подплыл к кабине и полетел рядышком. Размерами он был метра четыре в диаметре, поверхность плотная, во всяком случае, не сгусток светящегося газа, натуральный предмет, и если бы сейчас это был просто учебный полет, то Герман обязан был доложить, что видит неопознанный летающий объект, описать его и ждать команды. Пилотов наконец-то стали заставлять делать это, а не тащить после посадки в госпиталь для обследования психического здоровья.

– Привет инопланетянам! – сказал он. – К сожалению, нам не по пути! Прощайте, братья по разуму!

И резко отвалил в сторону, подпрыгнув еще на сотню метров. Он запихал пустую банку и остатки раскрошенного печенья в карман, после чего закрыл замок и вставил чеку НАЗа. Потом, сняв обертку с прессованного компота, отгрыз кусочек, вяжущий рот, как черемуха, – сразу пахнуло детством и родными местами, однако смаковать и погружаться в воспоминания не дали. Желтая тыква подплыла теперь слева и в буквальном смысле прилипла своим боком к фонарю, заслонив видимость.

– Нет, ребята, это слишком! Сегодня всякие контакты отменяются, я на работе! У меня другая задача!

Шабанов надел маску, опустил стекло гермошлема, взял ручку на себя и потянул на заданные двадцать восемь тысяч, куда ничто уже не долетало из-за мороза в восемьдесят градусов и где, имея бортовую «принцессу», можно не признавать воздушных коридоров и не бояться строгого слежения с земли.

Вот где была воля!

И снова ощутил все прелести перегрузки, покряхтел, постонал, поматерился мысленно и вздохнул облегченно, когда достиг скорости и подписанной высоты. На экране было пусто, в пространстве – тоже, и потянулись скучные минуты вольного полета в безмолвном эфире: по Монголии ездили на лошадях, а в воздухе над ней, кажется, вообще никто не летал.

Судя по расстоянию, оставленному за хвостом, приближался Алтуп – скорость в МИГаре понятие относительное…

Герман выключил прибор невидимости, запросил посадку, встал на радиопривод и через пару минут уже катился по бетонке с распущенным хвостом – тормозным парашютом. Согласно инструкции, он не имел права покидать кабину, потому поздний и обильный ужин запросил на борт и теперь, сдвинув фонарь, дышал вольным, чистым воздухом – самолет загнали на дальнюю стоянку, – ждал, когда соотечественники и монгольские братья заправят и обслужат «левую» машину, с удовольствием и тигриным аппетитом пожирал какое-то мясо с овощами и еще с чем-то, что в темноте не разглядеть. Пища была тоже левая, наверняка из солдатской столовой, не совсем прожаренная, и потому самую лучшую косточку он догрызть не успел. В кабину засунулся русский техник (а может, и сам секретный резидент, обеспечивающий перелет), сказал полушепотом:

– Полный порядок, запускайся и выруливай без команды.

Шабанов отдал ему судки из-под ужина, однако недоеденную косточку завернул в пакет и спрятал в карман.

– Ну, тогда – хоп!

И опять взлетел в ночное, непроглядное от туч небо. Пробив сплошную облачность и оказавшись под звездами, он положил машину на курс, включил «принцессу» несколько раньше, чем полагалось, – резко исчезать с экранов локаторов, пусть и гражданских, – значит, вызвать тревогу или подозрения – и решил довершить начатый ужин, а уж потом забираться в ледяную синеву. Он благополучно догрыз косточку, засунул ее в карман и напился: аккуратные и запасливые пустынные жители – монголы заправили питьевой бачок. И внезапно опять увидел летающую тыкву!