Георгий Красковский - На дорогах войны

• Название: На дорогах войны
• Автор: Георгий Красковский
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1965

---

После боевого похода наш батальон расположился на отдых в деревне Подчертково. Лыжники приводили в порядок оружие и снаряжение, готовились к новым боям. Мы с командиром батальона капитаном Назаровым сидели за столом. Вдруг в передней комнате шмелем загудел зуммер.

— Мороз слушает! — взяв трубку, сказал Назаров. — Что?.. Самолеты? — озабоченно переспросил он через минуту и взглянул на меня.

Я прикрутил ярко горевшую керосиновую лампу и осмотрел маскировку на окнах.

— Усильте наблюдение, объявите тревогу! — приказал капитан и быстро связался с командиром бригады.

В эту полночь санитар Калькаев возвращался из второй роты в санчасть. От деревни Террасы до Подчертково десять километров, и он решил пробежать этот путь на лыжах. Миновав последние патрули у деревни Террасы и углубившись в лес, Калькаев услышал гул самолетов. Они шли низко, казалось, готовясь сесть где-то недалеко, за лесом. Калькаев не отрывал от них глаз. Вдруг в лесу вспыхнул свет, и самолеты, сделав круг, начали удаляться. Калькаев понял: кто-то дал сигнал самолетам. Лазутчик был здесь, рядом с ним, в лесу. Его надо захватить во что бы то ни стало. Не раздумывая, санитар бросился в глубь леса. Стояла щемящая тишина. На том месте, где сверкнул огонек, его лыжи за что-то зацепились. Нащупав веревку, Калькаев потянул ее к себе. Из сугроба показался парашют. От притоптанного снега в лес пролегла глубокая лыжня. Калькаев еще раз осмотрелся, прислушался. В лесу морозно потрескивало, небо затянулось облаками, пошел снег. Казалось, враги все предусмотрели, даже пургу, которая заметает их следы.

И вдруг прямо перед собой Калькаев увидел одинокий домик лесника. Лыжня привела его к самой двери. У стены торчали воткнутые в снег две пары лыж. Калькаев облегченно вздохнул: здесь, в избе, враги были, как в ловушке. Спрятавшись за сосну, он стал ждать. Вскоре дверь скрипнула, и на пороге показался человек. Воровато оглядевшись по сторонам, снова скрылся в избе. Калькаев снял лыжи и подошел к окну. За столом сидели двое. Один светил крохотным фонариком.

— Вот бумага. Здесь все расписано, — торопливо говорил он.

Калькаев присмотрелся и ахнул. Это был житель деревни Подчертково Валентин Папула, всегда выказывавший необыкновенное любопытство к лыжникам-уральцам. Второй (это был парашютист) быстро прочитал бумагу и сунул в боковой карман.

— Опасно, лыжники везде, лучше скорее уходите! — торопил его Папула.

— Сколько километров до наших? — поспешно спросил парашютист.

— Десять. Места знакомые, проведу. До рассвета и сам буду дома, — успокаивал Папула. Фонарик погас. Калькаев отскочил от окна и встал за сосну. Вскоре скрипнула дверь, вышли двое в белых халатах.

— Стой! Стрелять буду! — грозно крикнул Калькаев.

Папула выстрелил. Пуля со свистом впилась в ствол сосны и обожгла Калькаеву левую щеку. Кровь, липкая, густая затеплилась на губах. Тем временем враги успели скрыться. Тогда боец побежал по глубокой лыжне. Хлопья снега слепили ему глаза. Неожиданно из-за ближайшего дерева на него набросился Папула с кинжалом в руке. Калькаев успел ловко перехватить его руку.

— Не губи! — взмолился Папула. — Давай вместе догоним этого подлеца!

Калькаев огляделся. Парашютиста не было. Куда он побежал? И вдруг в лесу послышались знакомые голоса лыжников, залаяли собаки. Калькаев облегченно вздохнул. Когда подоспели бойцы, он сказал, указывая на Папулу:

— Этого задержал. А второй ушел.

— Ничего, далеко не уйдет! — успокоил его командир роты.

Вскоре лыжники привели парашютиста. У него нашли письмо, в котором сообщались ценные сведения о нашем батальоне.

ДО ПОСЛЕДНЕГО ВЗДОХА

Несколько дней бушевала пурга. Дороги занесло. Снежные сугробы сровняли с землей заборы и крыши домов.

Жители деревни Подчертково, в которой стоял наш лыжный батальон, знали не одну суровую зиму. В такую непогодь они обычно сидели в избах, никуда не ездили и никого не ждали. Даже соседи редко навещали друг друга. Нам же пурга была верным помощником. Мы почти наверняка знали: в такую погоду немцы не рискнут начать бой. На больших просторах белорусской земли хозяевами были партизаны. В один из таких дней наша разведка донесла: в расположение партизанского соединения вторгся большой карательный отряд гитлеровцев, разгорелся жестокий бой. Там, где карателям удалось потеснить партизан, они жгли деревни, грабили, а жителей расстреливали или угоняли на каторгу. Помочь партизанам командование поручило нам, уральским лыжникам.

Перед боем я зашел в избу, где отдыхали лыжники. Слабо чадил каганец, сделанный из артиллерийского патрона. Кто-то зажег еще один, и в избе стало светлее. Бойцы подошли ко мне, я достал кисет с махоркой, набил трубку и пустил его по рукам. Вскоре густое облачко дыма повисло над нами. Лыжники курили и выжидающе смотрели на меня. Они знали, что комиссар пришел по важному делу. Не хотелось мне отрывать людей от отдыха. Этот взвод в полдень в лесу за деревней Террасы вел бой с немецкими лыжниками. Жаркая перестрелка длилась несколько часов, уральцы отогнали фашистов, потерявших убитыми десятка два солдат. В бою храбро сражался комсомолец Ганцев. Я спросил его:

— Сколько уничтожил фашистов, пулеметчик Ганцев?

— Да малость, — неторопливо ответил Ганцев.

— Если бы каждый воин нашей армии уничтожил по такой «малости», пожалуй, фашистам был бы конец! — заметил я и, взглянув на часы, спросил лыжников: — Очень устали?

— Нет! — четко ответили они.

Я знал, что помешало лыжникам в этом бою уничтожить весь немецкий отряд. Наши пулеметчики были прижаты к земле сильным огнем врага. Об этом я и повел разговор.

— Пулеметчик в бою должен чаще менять свою огневую позицию, умело ориентироваться и находить место, более выгодное для стрельбы. На пулеметчика немцы не жалеют ни пуль, ни снарядов, — сказал я и посмотрел на Ганцева. Он задумался.

— Конечно, по уставу, — продолжал я, — командир властен, а по обстановке самому соображать надо, как когда-то метко говорил Василий Иванович Чапаев. Помните?

Ганцев взглянул на меня, взял в руки свой ручной пулемет и сказал:

— Попробую так драться в следующем бою, товарищ комиссар!

В бой мы вступили ночью. За Усвятами, где проходил передний край нашей обороны, было тихо. В небо взлетали белые ракеты. Батальон построился на опушке леса. Пурга не утихала, бросала в лицо пригоршни снега. Бойцы и командиры курили, пряча огонь в рукава, покашливали.

— Нам предстоит трудный поход и тяжелый бой. Карательный отряд гитлеровцев проник в один партизанский район. Фашисты жгут деревни, убивают жителей. Нам приказано помочь партизанам! — обратился к бойцам капитан Назаров. На обращение командира ответил за всех пулеметчик Ганцев:

— Уральские лыжники к бою готовы!

В полночь наш батальон подошел к деревне Межа, что на границе Смоленской, Великолукской областей и Белоруссии. Здесь проходил фронт. Нас встретили партизаны-проводники, и мы тронулись через леса на запад. Вот и цель нашего пути — белорусская деревушка Село. Население, узнав, что должны нагрянуть гитлеровцы, укрылось в лесах.

На рассвете разведчики сообщили о приближении немцев. Мы с капитаном Назаровым с чердака наблюдали за ними в бинокли. На ровной, как широкая линейка, дороге, пересекавшей лес, явственно были видны черные контуры двигавшейся колонны. Мирной и ничем не угрожавшей казалась немцам эта деревушка. Улицы пустовали. Из труб крестьянских изб лениво тянулся дымок, кое-где разноголосо перекликались петухи да лаяли собаки. Но каратели, как только вышли из леса, остановились. Далеко позади туго сбитой колонны немцев шли подводы, впереди и по сторонам проворно сновали в белых халатах лыжники. Мы поняли: они ждали сигнала полицаев, которых успели перехватить наши разведчики.

— Не дождетесь, гады! — зло выругался Назаров. Мы знали, что бойцы уничтожили предателей.

— Комиссар! Даю команду открыть огонь! — решил Назаров, хватаясь за телефонную трубку.

— Подождем, — ответил я.

Вдруг от колонны немцев отделилось двое. Один держал наготове карабин. Они осторожно шагали прямо к крайней избушке, в которой в засаде находились пулеметчик Ганцев и автоматчик Володин. «Сейчас треснет автоматная очередь, и немецкая колонна начнет разворачиваться широким фронтом к бою», — подумалось мне. Но немцы вдруг благополучно скрылись за воротами без единого выстрела. Неужели наши ушли из избы? Мы с комбатом были в замешательстве.

А в это время в избушке происходило следующее. Немцы, увидев запряженную в сани лошадь и возившегося возле нее старика, браво шагнули за ворота.

— Руссиш швайне! — оскалили зубы немцы. Старик покорно приложил руки к груди, а потом указал на дверь: входите, мол, в избу, милости прошу. Немцы шагнули в раскрытую дверь. Одного сбил с ног автоматчик Володин, другим занялся старик-партизан.