Георгий Красковский - На дорогах войны

• Название: На дорогах войны
• Автор: Георгий Красковский
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1965

---

…На холме поднимается над тополями и яблонями двухэтажное кирпичное здание школы. У входа в школу первого сентября встречает малышей-первоклашек старейший учитель Александр Григорьевич Чтецов и всякий раз начинает он свой рассказ с воспоминаний об Алеше Каширине. Впервые упомянул старый учитель это имя осенью 1945 года. Много воды утекло с той поры, но и сейчас видится учителю, будто вон там, на предпоследней парте слева, по-прежнему сидит крутолобый юнец, любознательный, смышленый, жадный до каждого нового слова…

* * *

В уральском сосновом бору расположен городок Н-ской Краснознаменной части. В одной из казарм первой в строгом ряду солдатских кроватей стоит безукоризненно заправленная койка. По ночам она свободна и днем никто не приляжет на нее. Над койкой стенд. В центре его — портрет младшего сержанта. И ежедневно на вечерней поверке старшина роты произносит:

— Младший сержант Каширин Алексей Иванович.

В ответ раздается:

— Герой Советского Союза младший сержант Каширин пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины.

Никто из сегодняшних солдат роты не виделся с ним с глазу на глаз, не слышал его живого голоса, не шагал бок о бок на учениях и в походах. Но все равно он дорог и близок каждому воину части. И кажется им, что живет среди живых их товарищ — только ушел он в далекий и почетный караул и остался бессменно стоять там на своем боевом посту…

БЕСПОКОЙНОЕ ДЕТСТВО

Когда Алеша пошел в первый класс, братья его Валентин и Костя чувствовали себя чуть ли не взрослыми. Один ходил в пятый класс, другой — в третий. Огорчался Алексей, что отстал годами, что братья больше знают и умеют, и стремился хоть в чем-нибудь сравняться с ними. Хорошее это было упрямство. Оно заставляло мальчика год от года учиться лучше, серьезнее. На досуге трудно было найти в селе парнишку, более энергичного, шустрого и затейливого.

Первым он был среди мальчишек и тогда, когда за околицей деревни приземлился самолет. Летчик получил задание: покатать лучших колхозников. Такой чести удостоилась и Анна Дмитриевна, мать Алексея. Но в последний момент она не решилась сесть в кабину. Алеша оказался тут как тут:

— А можно мне, за маму? Возьми, дядь!..

…Шло, летело детство. Не было оно для Алексея, как и для тысяч его сверстников, безоблачным и спокойным. Мир нужен был советским людям, как хлеб, как воздух. Но на западе и востоке уже опять дымили пожарища, рвались фугасы, гибли люди. Надвигалась лавина новой войны.

Испания!.. Китай!.. Кто из тогдашних подростков не знал этих слов, не произносил их с восхищением и гордостью? Кто из них не был сердцем и помыслами там, на полях под Бильбао, на подступах к Ханькоу?.. А потом озеро Хасан, Халхин-Гол, война с белофиннами… Гул артиллерийской канонады висел над Карельским перешейком.

Гремели выстрелы и за околицей Алешиного села. Школьники осваивали винтовку, сдавали нормы «ворошиловских стрелков». И лучшими среди них были Каширины — Костя и Алексей.

ШЕЛ ПАРНИШКЕ В ТУ ПОРУ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ГОД…

Грянул июнь 1941 года. Бронированные гитлеровские полчища ринулись на советскую землю. Стервятники со зловещей свастикой на крыльях закружили тучами над чистым небом Родины.

Лейтенант Валентин Каширин — старший брат Алексея — с двадцать второго июня был в огне сражений. Не раз его танк прошивали стальные болванки бронебойных снарядов, языки пламени лизали могучее тело «тридцатьчетверки», но каширинская машина по-прежнему оставалась в строю. В одном из боев Валентин получил тяжелую рану и попал с фронта в далекий тыловой госпиталь.

Тогда же сумел досрочно призваться в армию и Константин. Его направили не куда-нибудь, а в осажденный Ленинград, к бойцам морской пехоты. Константин поспешил поделиться радостью с братом Валентином. Но письмо вернулось назад с пометкой «адресат выбыл». Валентина не стало. Уехав после госпиталя на фронт, он пал смертью храбрых в первом же бою. Тяжело переживала семья гибель Валентина. Алексей завидовал Константину — у того в руках оружие, он может мстить за брата по всем правилам. А что делать ему в тылу?..

Алексей оставил школу, за зиму выучился специальностям кузнеца и шорника, весь отдался работе. Но как ни уставал за день, как ни выбивался из сил в кузне, трудясь за двоих, за троих, все считал — это мелочи. «Там пожарче», — говаривал он часто, мечтая как можно скорее попасть на фронт.

Солдатская страда началась для него еще до того, как надел на себя гимнастерку. Алексей проходил подготовку во всевобуче. По десять-двенадцать часов отрабатывал парнишка в кузне, а после, не отдыхая, шел учиться военному делу. Вот приписное свидетельство допризывника Алексея Каширина. В нем торопливой рукой записано:

«Прошел 110 часов по общей программе всевобуча и 80 часов по программе бойца-минометчика».

Легко ли такое?

— Ерунда, — подбадривал дружков Алексей. — Над нами пули не свищут. А пот — не кровь…

2 июня 1943 года Алеше исполнилось семнадцать лет, а в ноябре покатил на розвальнях вместе с товарищами-одногодками на призывной пункт. Время было суровое, но шутки не позабылись, не позабылись и песни:

— Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою…

неслось по степи. Любимую! А была ли она у Алексея? Не ходил он по селу с гармошкой, не рвал черемуху для подружки, не просиживал ни с кем при луне в ивняке у пруда. Потому и писал потом с фронта: «Привет всем девчонкам» — и только. Лишь однажды на самом краешке солдатского треугольника несмело вывел: «Привет Марусе». А была та Маруся всего-навсего соседкой. Ничего не говорил, ничего не обещал ей Алексей при расставании. Да вот вспомнил. А может, то просто была тоска по родным с детства людям? Как знать?..

А пока сани мчались и мчались. После долго стучали колеса теплушки, мелькали за дверьми полустанки. И летели обратно, до дому письма. Вот одно из них:

«Доехали хорошо. Выдали продукты: сухари, сахар, сало-шпиг, консервы. Ну, ладно, это все ерунда. Прибыли на место. Кругом лес. Много землянок. Вот и все наше расположение».

…Номер полевой почты третьего своего сына Иван Васильевич Каширин успел заучить на память, но с ответом не спешил. Трудно было решиться сообщить о горе. Но, пораздумав, сказал жене:

— Слушай, мать, Алексей — солдат теперь. Правду перед ним скрывать незачем. Выдюжит…

«Лешенька, — сообщил вскоре отец, — потеряли мы Валентина, а теперь и от Кости получили обратно семьдесят рублей, письма все наши и фотокарточки. Товарищи его прислали. Пропал он без вести, из разведки не вернулся…»

Дальше глаза уже ничего не видели. Строчки письма пропали, поблекли… Понял тогда Алексей, что в старшие сыновья вышел, что один теперь должен отплатить врагам за братьев своих.

…Но нет, жив остался Костя.

Их было шестеро. Им было поручено разведать позицию тяжелой батареи гитлеровцев, чьи орудия били снарядами по Ленинграду. На седьмой день боевого задания разведчики нащупали важную цель и вызвали огонь нашей артиллерии. Константин Каширин точно корректировал стрельбу на подавление.

Всполошились фашисты и вскоре запеленговали рацию разведчиков. В облаву по лесу бросились солдаты с овчарками и два броневика.

Четверых друзей Каширина враги настигли в первый же день погони. Костя с радистом ушел. Товарищ был ранен. Трое суток нес его на себе Константин, да не дотянул до своих. Скончался друг. Закопал Каширин его в воронке, в которой заночевали вместе в последний раз, и пошел пробиваться один.

Восемнадцать суток пробыл Каширин в тылу врага, восемнадцать суток караулила его смерть, да не дался ей разведчик морской пехоты. Поохотились за ним гитлеровцы и при переходе линии фронта. Били из минометов, строчили автоматными очередями. Метался боец из стороны в сторону, делал короткие перебежки, пропадал среди кочек замерзшего болота. А перед нашими окопами слег окончательно.

Красноармейцы подползли к нему. С ними был фельдшер. Припав к груди бойца, обрадовал всех: «Жив, но истощен до крайности. И как только сил у него хватило!» Три дня пролежал боец в беспамятстве в штабном блиндаже. Документов при нем не было никаких, кто таков, установить не удалось. Наконец, очнувшись, назвался сам:

— Сержант Каширин. Разведчик артиллерии морской пехоты…

Генерал сразу же связался с моряками.

— Каширин? — ответили те. — Наш! А мы считали…

— Не считайте, — проговорил генерал. — Жив и будет жить.

Быстро дошла счастливая весточка и до Алексея. Отозвался по-военному сдержанно:

«Рад за Костю. Рад, что он получил вторую награду. Получит и третью. Это уж точно… Мы учимся на сержантов. Скорей бы уж…»