Светлана Нергина - Дорога к Храму. Дилогия

• Название: Дорога к Храму. Дилогия
• Автор: Светлана Нергина
• Издательство: АРМАДА. «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0073-7

Почему те, кто убеждает, что в жизни есть место подвигу, это самое место всегда обходят стороной? А сомнительная честь по спасению мира достается тому, кто никогда и не рвался ничего спасать? На никак не ожидавшую и уж тем более не желавшую того ведьму одновременно сваливается ворох проблем, божественные почести и несговорчивый подопечный. И только после многочисленных, но бесполезных попыток сбежать куда-нибудь подальше от нежданного подарка судьбы она понимает, что схватиться руками за голову – это еще не значит взяться за ум!

---

Что же, его рассуждения здорово похожи на мои собственные. Логичная, стройная цепочка взаимосвязанных следствий. Но все же кое-что меня здорово коробило. Может, это была чисто детская, то бишь ведьминская, обида, но… Но не могла я поверить, что мир станет спасаться от гибели, убивая Жизнь. Не верю… Должен быть другой выход.

– Что же, я думаю, нам стоит завершить разговор, – облегченно сказала Тая, прежде заручившись моей и Лииной безмолвной поддержкой.

– Хорошо, через три минуты я открою вам портал на поверхность, – безразлично отозвался некромант. И тут же, словно вдруг опомнившись, встрепенулся: – А сейчас – не могли бы вы оставить нас с риль, – кивок в мою сторону, – наедине?

– Если риль не против, – напряженно ответили ведьмы.

– Все нормально, идите, я сейчас приду, – откликнулась я, даже не делая попытки приподняться с кресла. Ведьмы укоризненно посмотрели на меня, но спорить не стали. Потом выскажут все, что они думают о моем моральном облике. В двойном объеме.

Дверь бесшумно затворилась, ограничив душное пространство дуэли. Между прошлым и настоящим. Между искренностью и двусмысленностью. Между яростью и безразличием.

Онзар одной рукой снял светильник с полки и поставил на пол. Теперь рваный луч багрового света озарял только темный силуэт – и ничего более. Впрочем, мне и того не надо было, так что свет он убирал, скорее, чтобы не видеть меня.

Он замер напротив, скрестив руки на груди и начал тихим, проникновенным голосом:

– Ты изменилась.

– Ты тоже. – Ну вот. Теперь у меня в голосе и льда не осталось. Только тупое безразличие. Он вдруг сел на кровать и спрятал лицо в ладонях.

И я поняла, что дуэли не будет. Будет исповедь. Тихим, злым, горьким голосом.

– Ну что, видишь, каким я стал? Молчишь? Конечно, что тебе сказать? У тебя-то все прекрасно! Ты красива, молода, добра. Любишь Жизнь, несешься, сломя голову, через все Древо спасать мир. Тебя все любят и восторгаются. Не хочешь перебить и возразить. Тебе все равно? Конечно, какое тебе дело до жалкого сломавшегося идиота? Тем более если он и сам знает, что говорит неправду? Молчишь? Что ж, молчи.

Думаешь, я получаю от этого удовольствие? Нет. Просто не могу по другому. Знаешь, однажды встал утром – и понял, что больше не могу быть хорошим. Завод кончился. И бросил это дело. Плюнул на все: на любовь, на мир, на Жизнь. Забыл все, чему ты меня учила. А потом, когда спохватился – поздно. Тошно. От всего: от всех вокруг, от этих девок, от работы, от магии, от самого себя тошно.

– Еще не поздно все исправить, – заметила я. – Мир принимает всех.

– Конечно! Кто бы сомневался, – резко и зло хохотнул он. – Как я мог только подумать, что объяснить все нужно именно тебе… Что ты поймешь, а не станешь читать дурацкие морали: «Стань хорошим – и все исправится!» Да ничего не исправится, как ты не понимаешь? И этот твой мир – всего лишь клетка, клетка со стальными прутьями, которую некоторые стараются увить цветами и заставить себя полюбить – дескать, нет ничего прекраснее! А на самом деле просто боятся признаться самим себе, что здесь их все связывает по рукам и ногам дурацкими правилами, законами морали и совести, не дает дышать. – Некромант раскраснелся, глаза загорелись диким синим огнем, пальцы судорожно сжимались до белеющих костяшек. – Трусы! Неужели ты так этого и не поняла?!

– Извини! – твердо сказала я, поднимаясь и выходя из комнаты.

Он не стал меня удерживать. Потому что нам и вправду нечего было сказать друг другу.

Ведьмы, бледные, едва сдерживающие возмущение, ждали меня с той стороны.

– Иньярра, не слушай его! Дурак – и все!

– Подслушивали? – усмехнувшись, сказала я, скорее утверждая, чем спрашивая.

– А вдруг бы он тебя… обидел?

– Меня обидишь, пожалуй.

Портал открылся минуты через две – видимо, столько времени потребовалось Онзару, чтобы прийти в себя.

Ярко-голубое небо до слез ласкало уставший от пыльной серости взгляд. Я обессиленно опустилась на траву, закрыв лицо руками.

– Иньярра. – Тая опустилась рядом со мной и встряхнула за плечи. – Ну ты чего? Перестань! Ну хочешь, мы пойдем и заставим его извиниться?

– За что? – горько усмехнулась я. – За то, что разочаровался в жизни и признался в этом мне? Глупо, Тай… Ты скажи лучше что-нибудь…

Таирна внимательно всмотрелась в мои уставшие глаза и чуть опустила веки, сосредотачиваясь. А потом медленно выдохнула словно расправляющая крылья птица:

Как смел говорить ты, что мир – это клетка,
Как смеешь кричать, что уверен в ответах,
Ты видел сирени намокшие ветки,
Когда освещает их молния светом?

У них ты спросил о жестокости мира,
В созвездия глядя лиловых соцветий?
Ведь проще намного сарказм и сатира,
А ты бы попробовал радость заметить!

А мир, ты поверь уж, был создан не сразу,
Так много ли чести, коль ищешь изъяны,
Создать – не разрушить – известная фраза,
А сможешь творить убежденно и рьяно?

А жизнь ведь сокровище – грани алмаза,
Где тысячи тысяч мерцает оттенков,
Так просто попробуй раскрыть оба глаза
И выбраться к солнцу из тесных простенков! [20]

Ступень девятая БЕСХРАМНАЯ

ГЛАВА 1

Колкие стеклянные снежинки плясали в резких порывах ветра, так и норовя забраться под отороченный мехом воротник, модные сапоги на возмутительно высоких каблуках отчаянно скользили на не присыпанной песком дорожке. Злывой бушевал вовсю, с ревом заметая телеги и загоняя обратно в будки глупых выскочивших собак. Зиму Дебову не любила – холодно, вьюжно и ненастно – за что ее любить-то?

Трактир, как всегда, встретил знакомым полумраком. Дебову отстучала каблучками положенные двенадцать ступенек, спускаясь в пряную полутьму, и радостно встряхнула волосами, оказавшись внутри. Сверкающая морось слетевших с прядей снежинок разлетелась по залу. Дебову никогда не носила шапок или капюшонов – даже в самые сильные морозы.

Не по статусу. Ее профессия – неизменно быть молодой, красивой, модной, роковой львицей, непринужденно присевшей в центре зала и всегда готовой скрасить чье-нибудь одиночество. И она дорого брала за свои услуги. Впрочем, считавшие ее достойной таких денег всегда находились, так что и в этот вечер Дебову рассчитывала на приятную или высокооплачиваемую компанию.

Рассеянно оглядевшись по сторонам, Дебову чуть поморщилась от разочарования: нечего было торопиться. Пришла бы попозже – и уже трактир был полон, глядишь, и не пришлось бы сидеть в одиночестве за столиком, с отвращением потягивая низкосортный мартини. Сейчас же трактир был почти пуст: пяток завсегдатаев, несколько парочек, трепетно держащихся за руки, да три незнакомые девушки, что-то заказывающие у стойки.

Разочарованно вздохнув, Дебову пошла к стойке, кивая по пути знакомым.

– Отбивную, гарнир – желательно, картофель, салат… – неспешно перечисляла белокурая, загибая пальцы. Ее спутницы молча разглядывали зал полуленивым взглядом человека, давно уже все знающего, но желающего лишний раз освежить в памяти.

– Мне как всегда! – привычно-высокомерно перебила девушку Дебову, ослепительно улыбнувшись молодому официанту. Блондинка спокойно смерила ее равнодушным взглядом и все так же невозмутимо продолжила:

– А еще бутылку вина и что-нибудь сладкое.

В первый раз на памяти Дебову официант не бросился стремглав выполнять приказ ее-великолепного-величества, а продолжил записывать заказ.

– Добрый вечер, – мягко улыбнулась черноволосая девушка с озорными искринками в глазах.

– Добрый! – раздраженно рыкнула Дебову.

– Как там на улице? Без шапки не холодно?

– Не ваше дело! – вспыхнула Дебову, не раз уже простывавшая из-за своего глупого комплекса, что шапка ее старит.

– Не мое, конечно, – с улыбкой согласилась девушка.

Дебову не понравился этот улыбчиво-снисходительный тон:

– Между прочим, красота требует жертв! – Как назло, у девушки не было таких недостатков, на которые при такой фразе очень хотелось насмешливо кивнуть головой. Длиннющие блестящие черные волосы, такие же черные глаза и белая, почти бледная кожа. Чуточку усталый вид, но это уже мелочи. Естественная, неприкрытая и не выставляемая напоказ красота девушки жутко раздражала Дебову.