Инна Бачинская - Ищи, кому выгодно

• Название: Ищи, кому выгодно
• Автор: Инна Бачинская
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80307-1

Любовь не всегда приносит счастье. Иногда она может стать настоящим проклятием… Ирина еще в школе полюбила блистательного и харизматичного Стаса Гетманчука, но он бросил ее, уехав делать карьеру в Москве. Казалось бы, надо все забыть и жить дальше! Но Ирина сохранила свое чувство на долгие годы – его не затмили ни долгая разлука, ни неудачное замужество… И вдруг – новая встреча со Стасом! Потерпев неудачу в бизнесе, он вернулся в родной город, теперь занимает высокий пост в мэрии. И, конечно, женат – на девчонке, ровеснице сына от первого брака! Однако это не помешало ему воскресить их школьный роман… Ирина понимала, что совершает ошибку, но ничего не могла с собой поделать. Их связь оборвалась страшно и нелепо: Гетманчука застрелили во дворе собственного дома…

---

И все. Вся любовь.

Она позвонила ему как-то, выдержав борьбу с собой. Пришлось позвонить, у нее не было выхода, так сложились обстоятельства и легла карта. Убеждая себя: а что тут такого? Мы же друзья. Друзья мы! И одноклассники. Тем более все спрашивают, интересуются. Привет передают. Элементарно. Взяла номер у его бабушки и позвонила. Ирушка, как же у тебя нет телефона Славочки, удивилась бабушка. Сейчас принесу! Записывай.

Надеялась: а вдруг? Вспомнит, поймет, потянется. И тогда она скажет ему…

– Ирка! – закричал он радостно. – Ты?

Привычное «Ирка, ты?» кольнуло в сердце. Радость в его голосе тронула ее, в глазах защипало. Показалось, что все ее проблемы замечательным образом разрешились.

– Как ты? Что нового? Кого из наших видела? – тормошил он. – Кто в городе? Замуж еще не вышла?

«Замуж не вышла?» Ей показалось, он ударил ее. Отсек от себя окончательно и бесповоротно. После истории их любви, пусть детской, его равнодушное «замуж не вышла?» прозвучало с убедительностью пощечины.

Она так ничего ему и не сказала. Не посмела. Боялась потерять лицо. Да и что было говорить?

Уймись, дура, приказала себе. Он ничего не хочет о тебе знать. Он чужой. Он не позволит тебе признаться… Дурацкое слово – «признаться», разве это преступление? Явка с повинной? Сказать и услышать, как он, перестав дышать, начнет мямлить в ответ какую-то чушь? О своих больших планах и надеждах, в которые она не вписывается? Хотя нет, мямлить он не будет. Он четко и ясно скажет… Что же он скажет? Найдет, что. Он всегда знает, что сказать. Человек без химер. Прямой как штык.

Значит – забыть! Не сметь реветь! Не сметь распускать сопли! Жизнь продолжается. «Соберись», – как говорила их школьная математичка. Соберись и реши эту чертову алгебру! Соберись и живи дальше. Все равно деваться некуда…

– Как ты, Иренок? – Он смотрел все с той же улыбкой. – Выглядишь прекрасно, даже красивее, чем была!

Он действительно был рад ей. Все еще держал за плечо. Рука у него была большая и горячая. Надежная рука большого человека. Тяжелая артиллерия. Улыбка, на щеке – ямочка-тире, глубокая бороздка – на месте. Узкие рысьи глаза – каре-зеленые, веер морщинок. Все то же. Только с поправкой на время…

– Нормально. А ты?

Ей не понравился собственный голос – тонкий и неприятный. Она кашлянула. Неужели волнуется? Девчонка! Еще не хватало покраснеть. После четверти века…

– В порядке. А ты как, на каникулах? Или…

– Или. Я здесь живу. А ты по-прежнему в столицах?

– Был. И там, и за границей пять лет, у меня был завод электроники. Заводик. Уже нет. Вернулся. Знаешь, наступает время собирать камни – так, кажется, в Библии? Ты не спешишь?

Они стояли друг против друга в залитом мертвенным светом дневных ламп зале магазина. Она мотнула головой. Он взял у нее из рук упаковку сыра, положил на место и за руку повел из магазина. Так они и шли: он впереди, она – за ним, отставая на шаг. Так она когда-то представляла себе их жизнь: он, большой корабль-флагман, впереди, она – в фарватере, следом, как маленькая послушная лодочка…

Не получилось, потому что он пришел и сказал…

Сказал честно и прямо, как честный и прямой человек. За одно это он достоин уважения – мог ведь сбежать, правда? Тогда было бы еще хуже. Иными словами, то, что он пришел и сказал, наверное, лучше, чем если бы не пришел и не сказал, а просто сбежал. Она так и не решила для себя, что же лучше. Что лучше – надеяться или сразу по-живому? Черт его знает! Тут, видимо, вопрос не в том, что лучше, а в том, кто как может, а в результате все едино.

Всяк, кто любил, любимых убивал… Как там дальше? Жестоким словом иль ножом разил он наповал… Отважный взмахивал клинком, трусливый прятал взгляд…[1]

Летний день клонился к закату. В природе царила томная предвечерняя неподвижность. Ни ветерка, ни шелеста. Даже звуки улицы притупились и почти растворились в густом воздухе.

– Пошли посидим где-нибудь, не против? – От его улыбки перехватывало дыхание. Словно не стояло между ними двадцати… четырех? пяти? бесконечных коротких лет. – Тут рядом есть погребок «Детинец», помнишь, мы бегали на переменках перехватить? У них были сосиски, коржики, пиво и шампанское. – Он рассмеялся. – А помнишь, как мы отмечали день рождения Макса? Взяли две бутылки, по сосиске… Сколько же нам тогда было?

– Мы были в восьмом классе…

– Точно! В восьмом! Два пузыря на семерых, и казались себе страшно крутыми. А тетка-уборщица стала ругаться, что расшумелись и несовершеннолетние. Помнишь, как орала?

Она помнила. Шампанское ударило в голову, она тогда хохотала под злобным взглядом сумасшедшей старухи, которая с остервенением возила мокрой тряпкой по их ногам и бормотала что-то беззубым ртом.

Славик был за старшего. Он купил шампанское, ему не посмели отказать.

– За тебя, Макс! – сказал он, поднимая бокал. – Расти большой и не кашляй!

Они так и покатились, хотя, скажи такое кто другой… В том-то и дело, что Славик был Славик, а не кто другой. Что можно Гетману, того нельзя… быку! Все, что говорил Славик, было уместно, к слову и весомо. И смеющиеся узкие каре-зеленые глаза, и улыбка, и ямочка – все было уместно. Она, разогретая шампанским, смотрела на него в упор, и он вдруг подмигнул ей. Ее тряхнуло током…

Глава 2 Прошлое и настоящее

– Шампанского? – спросил он. – За встречу!

Шампанское было слишком сладким. Но зато холодным. Пузырьки стреляли в нос, фужер запотел. Славик смотрел, прищурившись, словно оценивал.

– Ты как? Замужем? Дети? Я помню твою маму…

– Мамы нет. Мужа тоже нет. Детей… нет.

– Но ты же была замужем?

– Была. Муж погиб, разбился на машине шесть лет назад.

Она не сказала, что муж, Игорь, был в машине не один, а с женщиной. Погибли оба. Горе превратилось в фарс. Как должна реагировать жена на гибель мужа и его любовницы? Рыдания во время похорон неубедительны. Да и вряд ли уместны. Любопытные взгляды присутствующих просто неприличны. Их хоронили в один день, но в разное время. Игоря в двенадцать, ее в четыре. Женщину эту звали Клара, она преподавала музыку и была на пять лет старше, как сообщила ей школьная подружка-соперница Лида Кулик. Старая дева, блеклая, пугливая, никакая. У нее и семьи-то не было, одни коллеги. Для Ирины долго оставалось загадкой, почему именно эта женщина? Что она давала Игорю? Повышала самооценку? Играла на фортепьянах любимую «Оду к радости»? Что? Эта женщина в качестве любовницы мужа была оскорбительна! В свое время Лидка тоже пыталась подкатиться к нему, а он выбрал Клару. Даже имя ее отдавало нафталином. Неисповедимы пути влечения…

Лида держала ее за руку своей решительной и сильной рукой. После похорон они подружились. Не за кого больше было сражаться. Лидин муж Кирюша был какой-то квелый и неубедительный, вечно озабоченный, весь в мыслях о прокорме семейства. А в ней сидел черт. Глаз горел, особенно после рюмки коньяку, язык развязывался, щеки пылали, тосты становились все опаснее. «За мужчин!» «За настоящих любовников!» Муж, улыбаясь, смотрел на Лиду, исправно пил. Однажды она ляпнула: «За оргазм!» Все, не сговаривались, посмотрели на мужа. «Кирю‑ю‑юш! – пропела Лида. – А ты знаешь, что такое оргазм?» После паузы кто-то неуверенно засмеялся. «А вот салат!» – закричала хозяйка, появляясь из кухни с миской.

Их хоронили в разное время. Ей казалось, что присутствующие дорого бы дали, чтобы в одно… Так ей казалось. Нам всегда кажется, что окружающим есть до нас дело. Ну да, конечно, есть, разумеется, есть, но сиюминутно, до завтра. У всех своих проблем выше крыши…

…Он взял ее руку. Когда-то они гуляли, держась за руки. Она помнит ощущение своей руки в его. Иногда она думала, что отношения с Игорем не сложились из-за Славика. Она невольно сравнивала их, Игорь проигрывал. Возможно, он чувствовал, что проигрывает. Есть люди, которые подавляют, хотя никаких усилий для этого не прилагают. Возможно, она подавляла Игоря.

Сначала все было хорошо. Она была ему благодарна. С ним она не чувствовала себя брошенной. Она старалась быть хорошей женой. Игорь был интересный, умный человек, заводила в любой компании, рыбак, турист, любитель посидеть у костра. Но до Гетмана ему было далеко. Всем было далеко до Гетмана. Гетман был один такой. Она еще долго была полна Гетманом. Несмотря ни на что. Ей казалось, что виновата она одна. Не сумела стать нужной, единственной. И она старалась стать единственной для Игоря. Но, наверное, одного старания мало, нужна любовь. Ей казалось, она любила его, а как же иначе? Конечно, любила, но не так, как… Не так!

Она была ему благодарна, он вернул ей самооценку. «У тебя заниженная самооценка», – говорила Лида Кулик. Благодарность – хилая пища для любви, все знают. Любовь питается любовью. Что же давала ему Клара, часто думала она. Ей казалось, она поняла, в конце концов. Для этой одинокой и некрасивой женщины Игорь был светом в окошке, единственным, любимым, нужным каждую минуту ее жизни. Он был для нее всем тем, чем она, Ирина, так и не стала. Ни для Славика, ни для него. Клара была тихой гаванью, где его всегда ждали. Она, Ирина, старалась изо всех сил, она была ему благодарна, она гладила ему рубашки и исправно готовила завтраки. Они никогда не ссорились. А последнее время уже и не разговаривали. Утром разбегались в разные стороны, вечером тупо смотрели телевизор. И детей у них не было.