Ричард Хаммонд - На краю (в сокращении)

• Название: На краю (в сокращении)
• Автор: Ричард Хаммонд
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-89355-248-5

— Я иду по лётному полю и думаю: «Мне тридцать, и сейчас сбывается моя детская мечта. Я иду к машине с реактивным двигателем, которой буду управлять на глазах у миллионов… десятилетний мальчишка внутри меня просто лопается от гордости».

Всего через несколько часов Ричард Хаммонд пережил чудовищную аварию, перевернувшись на скорости 232 мили в час, и чудом остался жив.

Перед вами — его удивительная история..

---

— Ну, как все прошло?

— Ох, Минди… — Голос у него дрогнул. — Это очень страшно — оставаться с ними, отвечать за них. — Он помолчал и, чтобы утешить меня, добавил: — Но все равно было здорово. Мы отлично провели время. Я немного устал, вот и все.

— Не надо было мне уезжать. — Он испытал стресс, и я себя в этом корила.

— Нет, Минди. Я же их отец. Мне просто надо привыкнуть.

Он был расстроен. Эта ситуация напомнила ему о том, что он может не все.

— Ложись и поспи. Через пару часов я тебя разбужу. Ты — молодец. Правда, молодец.

— Да, я знаю, только терпеть не могу, когда становлюсь таким.

Я прилегла с ним рядом.

— Ты каждый день набираешь силу. Мы справимся, обязательно справимся.

— Правда? — с сомнением в голосе спросил он.

— Ну конечно! После таких испытаний мы станем только крепче, сильнее. Такими же, какими были, только лучше.

— Как же я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. — Я нежно его поцеловала. — А теперь спи давай.

Потихоньку сгущались сумерки. И вдруг я увидела в окно огромного оленя — всего футах в восьмидесяти от нашего дома. Олений рев мы слышали каждый вечер, а вот оленей близко не видели. Я хотела разбудить Ричарда, но передумала. Еще несколько минут мы с девочками любовались дивным созданием, а потом олень растворился во тьме.

Ричард

На следующий день нам предстояло отправиться домой. Мы собрали вещи, и сумки стояли по всему дому. Я решил в последний раз пробежаться. Присел на корточки, надел кроссовки. В этом месте было все, что нам нужно. Мы наслаждались покоем, смогли снова почувствовать себя семьей. А еще я понял, как сильно я пострадал. Каждый вечер, вспоминая прожитый день, я думал, каким слабым был утром и как улучшилось за день мое самочувствие. На следующий день я замечал новые улучшения. Но сейчас было не время предаваться мучительным размышлениям. Я отправлялся на пробежку — хотел в последний раз насладиться удивительной красотой гор и лесов.

Дверь захлопнулась, звякнула крышка почтового ящика. Я выбежал со двора на проселочную дорогу. Я бегал каждый день, и мышцы заметно окрепли. Я свернул в лес, пробежал по мостику над ручьем и свернул налево — к нашему пикниковому месту. Я понял, что буду скучать по этому времени, которое я провел с семьей. Сколько раз мы сидели с Минди на старом бревне, держались за руки, обсуждали события, которые едва не погубили нашу жизнь, строили планы на будущее.

Я бежал дальше. Я приложил немало усилий, чтобы восстановить физическую форму. Я просто обязан был это сделать — ради себя самого. Я мог гордиться собой.

Теперь я бежал по склону. Справа от меня был густой лес, а когда я добежал до его опушки, увидел оленя.

Он тоже заметил меня, почувствовал мой запах и замер. Я видел его рога, его мощные бока. Охотничий сезон окончился несколько дней назад, а местные лесничие уверены, что олени точно знают день, когда это происходит, и держатся иначе. Вот и сейчас олень стоял и взирал на чужака, вторгшегося в его владения.

Я стоял в нерешительности. Олень развернулся и удалился в лес. А я еще долго стоял у опушки. Я знал, что запомню эти мгновения навсегда. И назад побежал с легким сердцем.

Минди

За день до отъезда из Шотландии я поехала прокатиться на «лендровере», хотела в последний раз насладиться удивительными пейзажами. Я ехала по холмам, через леса, стараясь запомнить все — и величественные сосны, и хвойный ковер, и грациозную красоту оленей. Мне вдруг безумно захотелось остаться здесь. Я расплакалась и долго не могла взять себя в руки. Я боялась трудностей, с которыми нам придется столкнуться дома. Здесь было мирно и покойно, безопасно. Но я знала, что нам обязательно нужно побороть одолевавших нас демонов. И все же прощание с местом, которое стало для нас тихим убежищем, было грустным.

После ланча за нами пришла машина. Дома мы рассчитывали оказаться около полуночи. В столь поздний час вряд ли там будет кто-то из репортеров. Домой не хотел возвращаться никто из нас — даже собаки привыкли к Шотландии, но, когда мы въехали в Глостершир, мы все встрепенулись. Девочки соскучились по своим комнатам, по животным. Я соскучилась по родному дому, а еще я ждала момента, когда Ричард переступит его порог.

Я наблюдала за тем, как он пьет чай на диване в гостиной. И думала о том, как сильно я его люблю. Я была благодарна судьбе за то, что он выжил, счастлива была сидеть с ним бок о бок и была готова к любым испытаниям.

Ричард

Это было непохоже на возвращение домой из долгого путешествия. Я вошел в дом с трепетом, но это были совсем другие ощущения. А ведь отсутствовал я всего пять недель.

На следующее утро я стоял наверху, у лестницы, смотрел на гравюру, которую подарил Минди на Рождество два года назад, на деревянный сундук, который мы нашли в лавке старьевщика. За ним были деревяшки, которые я собрал двадцать лет назад, когда пешком прошел Озерный край. Вокруг были знакомые вещи. Это должно было всколыхнуть приятные воспоминания, но что-то было не так. Почему я не радовался возвращению домой, о котором столько мечтал?

Я ведь здесь, у родного очага. Я многое пережил и вернулся. Врачи говорили, что на выздоровление могут уйти годы, а я справился всего за несколько недель. Но здесь, в собственном доме, среди близких мне людей, мне было грустно.

Я впервые оказался в обстановке, которую знал и до аварии, знал до малейших деталей. Здесь я жил, смеялся, кричал, спорил, играл. Я до мельчайших подробностей вспоминал множество случаев из жизни. И тут я понял, почему мне грустно. Я впервые оказался там, где бывал до травмы. Я впервые встретился с самим собой. Дом был тем же, но я стал другим. И я все теперь стал воспринимать иначе. Я буду по-другому реагировать, по-другому оценивать происходящее. Дом был знакомым. А я чувствовал себя посторонним. Все было тем же — все, за исключением меня. И то, что все вокруг не изменилось, только подчеркивало, как изменился я.

Я подошел к Минди и обнял ее. Ей не нужно было объяснять, что мне грустно, рассказывать почему. Она все понимала. Мы столько всего преодолели, выдержим и все остальное.

— Ты как, дорогой? — спросила она, положив голову мне на плечо.

— Нормально. Только все… немного странно.

— Понимаю.

— Где девочки?

— Надевают сапоги. Мы идем поздороваться с пони.

— Правда? Я тоже пойду.

— Ты правда нормально себя чувствуешь?

— Да. Все будет хорошо.

Прошло одиннадцать месяцев с того дня, когда я сидел на скамейке там, в Шотландии, и плакал оттого, что не могу больше мечтать. Теперь я могу мечтать, и мои мысли порхают свободно. Я больше не боюсь незнакомых людей, могу обходиться без дневного сна. Некоторое время эмоции меня все-таки захлестывали. Несколько месяцев назад, гуляя по саду, я увидел свой старенький «лендровер». И испытал прилив любви к нему. Это было искреннее чувство, но на самом деле обманчивое. Мне повезло — я понял, что это фантомное чувство, и освободился от него. Я теперь снова могу контролировать свои эмоции и надеюсь, что уже не растаю при виде ржавого внедорожника.

Каждую неделю я оглядывался на проделанный мной путь и понимал, что впереди еще долгая дорога. Это процесс длительный. Врачи спасли мне жизнь. Но мне нужно было заново учиться пользоваться собственным мозгом. Работа еще не завершена. Прошел год, и я еще иду вперед. Спасибо счастливым звездам, которые направляют мой путь.

Я все-таки попал в Арктику. Я научился сносно ходить на лыжах. Я выдерживал морозы в сорок градусов, проходил в день по тридцать-сорок миль, пешком и на лыжах. Да, бывали моменты, когда мне приходилось бороться с собственными демонами, которые прежде меня не одолевали. Но к тому времени я уже уяснил, что после мозговой травмы мне придется заново учиться тому, что прежде давалось без труда, и это перестало меня пугать. Бояться тут нечего — это все равно как ноет перед дождем старый перелом.

И в студию «Топ Гир» я вернулся. Ребята подготовили к моему возвращению несколько приколов, и мы их отыграли — для смеха, но не только. Мы все понимали, что это очень деликатная сфера — это касалось не только меня и нашей команды, но и тысяч людей, пострадавших в автокатастрофах. Мы не могли делать вид, что в фантастическом телемире «Топ Гир» все всегда идет как по маслу. Это ведь далеко не так. И, снова оказавшись в студии «Топ Гир», я мысленно поблагодарил каждого члена нашей группы, которые помогли мне выдержать все испытания.

Это вовсе не грустная история. Да, мне было больно, плохо, тяжело, но зато я узнал многое о себе и об окружающем мире. Мне жалко моих близких, которых предупреждали, что я могу умереть или измениться до неузнаваемости, и им оставалось только переживать и ждать. Это очень трудно выдержать. Но, надеюсь, теперь мы стали ближе друг другу, стали сильнее.