Елена Белкина - Странные женщины

• Название: Странные женщины
• Автор: Елена Белкина
• Издательство: Вагриус. Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-264-00561-3

Женщин без странностей не бывает — на то они и женщины. Но героини этой книги в своих странностях заходят слишком далеко. Учительница влюбляется в ученика, актриса теряет память, обычная девушка сознательно надевает «розовые очки», и с ней происходят удивительные вещи…

---

Он говорит: вы хотите этот фильм смотреть?

Я говорю: давай на «ты».

Он говорит: хорошо, ты хочешь этот фильм смотреть?

Я говорю: хочу. Потому что иногда для отдыха я смотрю вообще все подряд.

Он согласился, что мозги должны в самом деле отдыхать. И продолжает сидеть. Не прошло и полчаса, как я совсем распустилась и руку ему на другое плечо положила. Стали у него теперь оба плеча каменные. Так мы весь фильм и досмотрели.

Потом он встает и говорит: ты знаешь, мне с тобой очень хорошо. Но пойми меня правильно, я не могу сразу. Я сегодня адаптировался, привыкал. И пожалуйста, извини, пойду к себе. А завтра совсем приду.

Завтра, то есть сегодня. Сейчас шесть часов вечера, он приходит с работы четко без пятнадцати семь. Так что заканчиваю болтать, у меня есть сорок пять минут, чтобы приготовить для него замечательный ужин. Долг платежом красен. А чем кончится вечер или даже ночь, я тебе потом расскажу.

Прощай, постылый.

ОН

Это было три дня назад.

Я подумал, что у меня мания преследования.

Нет, сначала была тоска. Как началась неделю назад, так и не проходит.

Я понял, что я себя обманываю. Я все придумал. Я придумал, что мне надо опыта набраться, чтобы к Маше прийти. И — одна ночь, и она до смерти в меня влюблена. Одна ночь, как хахаль моей любимой мамы говорит. Теперь уже бывший, они расплевались почему-то. Кажется, у мамы кто-то другой завелся. Дай ей бог удачи.

Но вот вопрос: как этой самой ночи добиться? Кто мне вообще сказал, что если у меня будет опыта дополна, как у Казановы какого-нибудь, то Маша меня срочно полюбит? Дело ведь не только в физиологии. Я вот сижу с ней и уже счастлив. Я ее чувствую каждую секунду. Когда даже не думаю о ней, весь мой организм продолжает думать. Я удивляюсь, как ее током не бьет. И она, конечно, это чувствует. Но я-то с ее стороны ничего не чувствую. Абсолютно! С чего я взял, что она обязательно должна на шею мне броситься, если я приду какой-то там другой? И кто сказал, что другой?

Да, я по недоразумению еще не был с женщиной до конца. Но я чувствую, что мужчина, в полном смысле, не тот, кто на скорую руку десять штук обработал. У меня чутье и талант, я это знаю. Почему тогда мне не прийти сразу к Маше и… И — что? Чего я хочу-то? Ведь самое смешное, что мне и так хорошо!..

Полная путаница. А тут еще одна мысль: если я могу только с теми, кто мне нравится, какой же я политик тогда буду? Хороший политик должен уметь с кем угодно. Для него нравится или не нравится — вопрос второстепенный. Надо! — и все получается, вот так должно быть у политика.

Короче, от этих всяких мыслей тоска моя стала еще круче.

А тут еще мания преследования.

Нет, серьезно.

Стою на остановке. Рядом толстый мужик в плаще. Я не обратил внимания, просто так, мельком. Потому что плащ мятый, а мужик толстый. Я не люблю толстых мужчин. И не люблю мятой одежды. Поэтому и заметил. Еду в троллейбусе, про мужика этого забыл.

А ехал к Тюре. У Тюри такой же шалман, как и у Питера, но поприличней. Квартира приличная в приличном доме. И родители приличные, а самое хорошее в них то, что их нет. У них лет пять назад сначала папа-генерал, отставник, помер в Москве, у него квартира там генеральская за выслугу, а полгода назад и мама умерла, ну и они рванули эту квартиру занимать. Заняли, работу в Москве нашли, а эту квартиру продавать пока не торопятся, оставили в ней Тюрю и ждут, когда он женится.

Два раза они приезжали. Тюря перед этим наводил полный порядок, а потом притаскивал свою невесту на семейный ужин. Роль невесты играла известная всем Пескоструйка. Она год поучилась в театральном, потом ее вышибли за бездарность и аморалку. Но не такая уж она бездарная. Невесту играла так, что родители Тюри просто от умиления плакали. Когда же вы поженитесь, хорошие вы наши? А Пескоструйка отвечает: сначала я должна кончить институт с красным дипломом, а Антон, так Тюрю зовут, тоже окончит институт и начнет делать какую-то карьеру, тогда можно о свадьбе подумать и о детях.

На самом деле никакого института Тюря окончить не может, потому что нигде не учится, хотя диплом он еще год назад купил. Там есть все, все подлинное, и фотография его, и подписи, и печати, остается только дату поставить. По этому диплому он экономист. А деньги у Тюри водятся, он валютой занимается, наркотой приторговывает и вообще очень шустрый. Но легкомысленный. Я бы на его месте не устраивал в квартире шалман, если б такими делами занимался. Но он иногда с катушек съезжает. Начинает веселиться, ширяться вовсю. И у него тогда проходной двор. Хотя таких, как Шишел и Бандан, не пускают все-таки. Или Крыся. Правда, Пескоструйка ничем Крыси не лучше.

Короче, еду.

Вышел, иду. Про мужика этого забыл. Поворачиваю к дому, смотрю, а он топает сзади. Ну, топает и топает. По своим делам. Мало ли. Но тут я начинаю вспоминать, что я где-то раньше его видел. Не вспомнил. Думаю: совсем крыша поехала. Уже преследователи всякие чудятся. С какой стати кто-то за мной будет следить? Кому я нужен? И все-таки, когда в подъезд заходил, обернулся. Мужика нет. Поднялся на третий этаж. В окно выглянул. Опять мужик! Стоит и с дворничихой разговаривает. Мне бы, дураку, насторожиться! Мне бы Тюре про это рассказать! Но я от тоски какой-то тупой был. Мне было все равно.

У Тюри уже полно народу. Тюря меня облобызал. Не очень-то приятно, потому что про него слух идет, что голубой. То есть даже не слух, а точно. Но он и с женщинами тоже. Это называется: бисексуал. Не понимаю…

Короче, тут же мне дозу. Героин. Хороший героин, чистый. Никакой тебе вонючей дури в голове, никаких глюков, зато тонус на самом высоком градусе. Можешь десять часов на одном месте сидеть и в одну точку смотреть, и тебе хорошо.

Ну, я и сел. Отдыхаю. Хорошо мне.

Тюря подсаживается: чего грустный?

Я говорю: я не грустный, мне хорошо.

Он говорит: нет, грустный. У тебя проблемы.

Я говорю: в общем-то да. Мне, говорю, женщина нужна.

Он очень обрадовался. Говорит: какие проблемы, нет проблем! Пошли!

Ну, пошел с ним. Пришли в спальню, он ее на ключик, дверь с ключиком. Странно, когда в квартире комнаты вот так запираются. Ну и говорит: тебе не женщина нужна, тебе мужчина нужен.

Меня смех разобрал, я даже не удивляюсь. Мне хорошо.

Он меня целует, обнимает, а мне смешно. Мне хорошо.

Он меня раздевает, а мне смешно. Мне хорошо.

Он меня укладывает, мягко, уютно, сто лет бы лежал. Хорошо. Смешно: хотел мужчиной стать, а меня сейчас женщиной сделают. И пусть.

Он суетится, морда красная стала, а мне смешно. Ничего у него не получается. Смехота.

Он говорит: подожди, у меня таблеточки есть. Сейчас кинем по паре желтых на кишку — на стенку полезешь. И я тоже. А то что-то развинтился. Накинул халат, вышел, ключиком меня запер.

Я лежу, мне тепло, хорошо.

Он вернулся, принес эти таблеточки, мы заглотнули. И скоро чувствую, в самом деле, что я весь мир бы поимел. И он на меня лезет, но я вспомнил, что там Пескоструйка, и так меня к ней потянуло, хоть кричи. И я вылез из-под него, напялил его халат, вышел, нашел Пескоструйку, она у магнитофона лежала. Магнитофон и так орет со страшной силой, а Пескоструйке мало, она ухом к самому динамику и от радости корчится. Я ее поднял, поволок в ванну. И там начал обдирать ее, как дерево. Как кору с дерева. Она шатается и валится, а я прямо рву все на ней. Такое чувство, что если я сейчас это с ней не сделаю, то просто сдохну. Я теперь понимаю, Тюря мне сексовуху дал, не знаю, как правильно эти колеса называются. У нас в городе их нет, их только Тюря и может достать. Я раньше слышал, что от них с ума сходят и в самом деле на стену лезут. А я вот на Пескоструйку полез. Небольшая разница.

Тут страшный грохот.

Потом топот какой-то. Крики. В ванную дверь выламывают, орут: одевайтесь, подонки!

Одеваюсь, а самому смешно. И хорошо. Только мучительно жалко, что не успел. Но потом прошло. Берут нас всех, сажают по машинам. Я чувствую, у меня что-то в куртке лишнее. Сунул руку: ампулы, шприцы, деньги какие-то. Смешно. Хочу выкинуть, а мне по рукам дубинкой, а потом под дых. Профессионально тюкнули, я вырубился.

Очнулся в камере в одних трусах. Тепло, даже жарко. Лампочка синяя. Я один. Топчан какой-то. Посидел — спать захотелось. Засыпаю. Славно так. Не дали заснуть, вошли, выволокли в какую-то комнату, свет прямо в глаза, смутно вижу, что менты сидят, а больше ничего не вижу. Говорят: такой молодой, а чуть ли не главный у них. Куртка твоя? Показывают.

Я говорю: моя, отдайте.

Они говорят: шприцы твои?

Я говорю: а бить будете?

Они аж ржать начали.

Говорят: если не твои, будем. А если твои, не будем. Все равно все признались.

Я говорю: все?

Они говорят: все. И все на тебя показывают.

Я говорю: ладно. Шприцы мои, все мое. И квартира моя. Девушка там была — я изнасиловал. Трупов не нашли? Если нашли, это тоже я.