Эдуард Хруцкий - Тени в переулке (сборник)

• Название: Тени в переулке (сборник)
• Автор: Эдуард Хруцкий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-05136-3, 978-5-227-05134-9

Эдуард Хруцкий хорошо известен как автор детективно-приключенческих произведений. В книге «Тени в переулке» собраны потрясающие истории из жизни Москвы второй половины XX века: самых громкие и нашумевшие криминальные дела в столице и не только. Вы узнаете, как играл на бильярде в гостинице «Москва» Василий Сталин, какую любовницу подставил КГБ французскому послу, какие были в Москве подпольные игорные дома и что делал товарищ Сталин на Западном фронте.

---

Его «повели» и проводили до частного дома в Перове.

Ну а дальше все было как обычно. Отработали объект. Выяснили, сколько народу в доме, и ночью захватили всех без единого выстрела.

Игорь Скорин рассказывал, что больше всего грозный генерал радовался возвращенным пластинкам, которые обещал сыну, и просил в протоколах не упоминать имени певца: как-никак, а вражеский шпион.

* * *

О Петре Константиновиче Лещенко по Москве ходило много легенд. Одни рассказывали, что он известный киевский вор, в тридцатом перешедший границу, другие доказывали, что он белый офицер, ушедший с остатками добровольцев в Румынию, третьи точно знали, что он друг Есенина, вместе с ним в двадцатых уехавший за границу.

О тех, кого любят, всегда слагают легенды.

Петр Лещенко родился и жил в Бессарабии, а когда она по ленинскому декрету 1918 года отошла к Румынии, стал подданным опереточного королевства.

Сначала вместе с сестрами он выступал в танцевальном номере, потом начал петь. В Риге он познакомился с молодым композитором Оскаром Строком, которого позже назовут «королем танго».

Так в его репертуаре появились знаменитые шлягеры «Татьяна», «Скажите, почему?», «Черные глаза».

Он много пел, тем более после Гражданской войны у него появилась огромная аудитория. Его грампластинки пользовались оглушительным успехом. В Бухаресте Петр Лещенко стал владельцем самого модного ресторана-варьете.

Он был обычным шансонье, далеким от политики. В 1941 году наши войска оставили Одессу. По договоренности немцев с Румынией город перешел под ее юрисдикцию.

Мой одесский приятель Сеня Альтшуллер рассказывал, что в городе немедленно открылось огромное количество кабаков, варьете, комиссионок, вовсю работал черный рынок. Одесское ворье переживало эпоху ренессанса, можно было «работать» в Одессе, а барахло сбрасывать в Бухаресте, и наоборот.

В 1942 году в Одессу с гастролями приезжает Петр Лещенко. Эта поездка сделала его счастливым – он полюбил очаровательную девушку Веру Белоусову и женился на ней – и сыграла трагическую роль в его жизни.

У него в Одессе объявился поклонник – известный боксер, чемпион СССР и немецкий лейтенант Олег Загоруйченко. Он держал в городе зал бокса, который на самом деле был разведшколой.

Вполне естественно, что знаменитый боксер бывал на всех концертах своего кумира, дарил цветы, устраивал банкеты в ресторанах.

В 1944 году в Румынию вошли наши войска. Петр Лещенко пел перед бойцами, выступал в госпиталях, приезжал с оркестром на закрытые гулянки генералов.

А потом его арестовали за связь с одесской разведшколой. Сидел он в румынском каторжном лагере. Знающие люди из госбезопасности рассказывали мне, что наш ГУЛАГ в сравнении с румынским был просто санаторием.

В шестидесятых годах в курортном городке Пярну, в холле ресторана «Раана-Хона» Мика Таривердиев поздоровался с элегантным пожилым человеком.

Когда мы сели за столик, он спросил:

– Да ты знаешь, кто это был?

– Нет.

– Оскар Строк.

Уже вовсю продавались в стране пластинки «короля танго». Но самые лучшие мелодии исполняли другие певцы.

«Король» пережил звездного исполнителя своих песен.

А в восемьдесят пятом году в Бухаресте приятель из посольства привел меня на одну из центральных улиц столицы королевства Чаушеску и показал дом.

– Здесь было варьете Петра Лещенко.

– А сейчас?

– Кажется, столовая университета.

Давно канули в забвение партбоссы со Старой площади, запрещавшие слушать танго Лещенко. Сегодня их имена можно разыскать только в архивах.

А песни русского шансонье живут в памяти тех, для кого в далеком сорок пятом они стали узенькой щелочкой в «железном занавесе».

И пока мы живы, мы вспоминаем его песни.

В последних астрах печаль хрустальная жила…

Магия заштопанного экрана

На Новый, 1944 год я получил самый дорогой подарок, о котором просто мечтать не мог. Школьный военрук лейтенант Ильичев наградил меня и еще двоих ребят, активистов военного кружка, десятью билетами на утренние сеансы в кинотеатр «Смена». Это значило, что все десять дней зимних каникул я каждый день буду ходить в кино.

Декабрь был холодным, в сугробе посреди нашего двора дворник дядя Сергей воткнул нечто, напоминающее елку, точно зная, что ее украдут на растопку.

Надо оговориться, что праздновать Новый год официально партия большевиков разрешила всего восемь лет назад. Из небытия вернулась новогодняя елка и были реабилитированы Дед Мороз и Снегурочка.

И все равно 1 января оставался рабочим днем, потому как Новый год был объявлен детским праздником. Первое число стало выходным днем, если мне не изменяет память, в 1947 году, после денежной реформы.

Но Новый год оставался любимым праздником. И в первую ночь 1944 года московская власть сделала подарок всем: не выключила свет, поэтому, несмотря на войну, нехватку продуктов, скудный быт, в квартирах всю ночь горели елки и гости веселились, как могли.

Правда, этого я не видел, потому что, наевшись от души обязательного винегрета, уснул в обнимку с котом Мишей.

Я не жалел, что не удалось посидеть со взрослыми и послушать их интересные разговоры, меня ждал утренник в любимом кинотеатре «Смена».

Бывает так, что в череде прожитых дней один из них обязательно запоминается и остается в тебе на много лет. Вот так случилось с первым числом января 1944 года.

Все было как обычно: и бедненькая, украшенная бумажными игрушками елка в фойе, и гвалт пацанов, и редкие взрослые, неведомо как попавшие на утренник в рабочий день.

Особенно запомнился мне молодой младший лейтенант, с левой рукой на черной перевязи, в расстегнутом белом полушубке. Конечно, распахнул он его не только из-за тепла. Нет. Он всем этим тыловикам показывал три ордена Красной Звезды, сияющие на сукне гимнастерки.

Был он прилично пьян, и две девушки, видимо медсестры из госпиталя, с сержантскими погонами на шинелях, весело смеялись. По всему было видно, что праздновали они «за всю масть», как говорили блатные с Тишинки.

Фильм нам поднесли соответственный первому дню школьных каникул. Военную трагедию «Она защищает Родину».

Но в ней много стреляли, партизаны разбирались с немцами по полной программе, поэтому эту ленту мы могли смотреть бесконечно.

И вот на экране наступает кульминационный момент: немцы начинают теснить наших партизан…

И вдруг кто-то в зале зычно заорал:

– Ну, держитесь, суки!..

Дальше шли слова, которые в открытой печати не приводятся.

Грохнул пистолетный выстрел. Потом второй, третий. Экран покрылся дырками от пуль. Заголосили женщины, засвистели на радостях пацаны. Когда еще увидишь такое! Загорелся свет в зале, появились милиционеры и комендантский патруль. Героя-лейтенанта увели.

А экран заштопали и залатали. Не было тогда денег на покупку нового. Война шла. Но мы ничуть не расстраивались. Не видели мы ни заплаток, ни штопки. Белый квадрат, оживавший в темноте, был для нас окном в мир. И был этот мир огромен и неизведан и совсем не похож на школьные учебники и рассказы педагогов.

У знакомого экрана нашего кинотеатра была особая магия. Он за час с небольшим уводил нас в иную, замечательную жизнь. В ней не было плохих отметок и подзатыльников за них. В ней не надо было таскать дрова на третий этаж до тех пор, пока колени не станут противно дрожать, а руки сделаются деревянно-непослушными.

В ней не было бесконечных нотаций классного руководителя и обещаний завуча выгнать из школы в ремесленное училище.

Надо сказать сразу, что я совсем этого не боялся, так как места хуже своей школы просто не знал.

В нашем замечательном мире жили герои фильмов: «Пархоменко», «Котовский», «Человек № 217», «Партизаны в степях Украины», «Секретарь райкома».

Мне очень хотелось быть такими, как они. А фильм «Боксеры», снятый перед самой войной, сыграл в моей жизни решающую роль.

Кино вообще занимало огромное место в жизни моих замечательных земляков. Это сейчас по телевизору можно посмотреть американские фильмы категории «В», где взлетают до уровня последнего этажа взорванные машины и герои бездумно и радостно лупят ногами плохих парней.

Во времена моего детства о телевидении читали только в журнале «Техника – молодежи». Читали, но не могли разобраться, что это такое.

Кино было главным массовым зрелищем. Но попасть туда было не просто. Народу в городе много, кинотеатров – мало.

Естественно, любой дефицит порождает черный рынок. В Большом Кондратьевском проживал местный король дефицита Толик Швед. Откуда у него взялась эта кликуха или, как иначе говорят, «погоняло», не знаю.

Звать Толиком этого великовозрастного мужика лет тридцати пяти было не с руки, и мы обращались к нему по кличке.

По всем делам он давно уже должен был сидеть в окопе и палить в немцев из мосинской винтовки. Но у Шведа была бронь. Ее давали работникам на оборонных заводах, но Толик не работал на оборону. Он был инвалид и белобилетник и занимался тем, что «держал» два кинотеатра: «Смену» и «Москву».