Александр Пономарёв - Проект "Вервольф"

• Название: Проект "Вервольф"
• Автор: Александр Пономарёв
• Жанр: Боевая фантастика

Двадцатилетний студент Саня Грач попадает в прошлое. Оказавшись в теле нацистского учёного, он пытается помешать фашистам создать армию вервольфов и тем самым не допустить изменения истории. Уничтожив фабрику монстров, Саня узнаёт о настоящей причине своего перемещения во времени и вступает в противоборство с женой учёного, которая на деле является жрицей древнего божества. Теперь судьба человечества в руках Сани. Сумеет ли он сделать правильный выбор и какую цену готов заплатить за спасение мира?

---

Я замер, наткнувшись на любопытную запись:

«Чёртов Сталинград! Холодно, голодно и постоянно стреляют. Пули всё время свистят где-то рядом, заставляя вжиматься в промёрзшую землю и прятаться за любым укрытием.

Русские совсем не дают покоя. Каждый день атакуют, несмотря на потери. Мы их столько уже положили, а они всё идут и идут! Убьёшь одного, взамен приходит двое, убьёшь этих двоих — приходят четверо, и так до бесконечности. Если это будет продолжаться и дальше — Германия долго не продержится.

Но ничего, у меня есть способ всё исправить. Сегодня, 27 декабря 1942 года, — величайший день в истории. Сегодня исполнится мечта всей моей жизни, сбудется всё, о чём я грезил долгие годы, к чему шёл, замерзая в горах, проводя дни и ночи за лабораторным столом, переживая из-за каждого неудачного эксперимента и радуясь самому незначительному успеху. Сегодня свершится возмездие и меня радует мысль, что это я приложил к этому руку. Это я создал основу будущего мира и это мне предстоит править им вместе с…»

Последнее слово я не успел прочитать. Буквы задрожали, расплылись, как расплываются чернила от капли воды. Чуть позже и остальные строчки исчезли, словно их здесь никогда и не было.

Я поморгал, внимательно осмотрел страницу с обеих сторон. Она была девственно чиста и ничто на ней не напоминало о недавнем видении. Покачав головой, я еле удержался от соблазна покрутить пальцем у виска. Двадцать седьмое декабря послезавтра. Как я мог прочитать о нём сегодня, да ещё и в настоящем времени? Бред!

Так! Это всё от переутомления, сейчас перемешаю угли в камине и спать. Завтра будет трудный день. Надо придумать: как вытащить отсюда Марику и как вернуться домой самому.

Я взял кочергу, присел перед камином, помешал горящие угли. Огонь затрещал, за низкой решёткой полыхнуло пламя. В следующий миг рыжие языки взметнулись к закопчённому своду и сплелись в рогатую голову демона — любовника Сванхильды. Изрыгая дымные клубы, огненная пасть распахнулась с оглушающим рыком. Я даже испугаться не успел, а она уже нависла надо мной и проглотила, как рыба наживку.

Всё произошло настолько стремительно, что я не успел ничего понять. Ещё недавно я был в кабинете Валленштайна, а теперь очутился непонятно где, висящим в воздухе в сотне метров от земли. Невесомость мгновенно кончилась — и сила тяжести сразу взяла своё. Барахтаясь, как младенец в воде, и громко крича, я рухнул на землю, полежал несколько секунд, приходя в себя, встал. Сначала на четвереньки, потом во весь рост. Огляделся.

Я как будто попал в Инферно. Вокруг всё в багряных тонах, для полноты картины не хватает кипящих лавой вулканов, горячего пепла с кровавого неба, бродящих повсюду грешников, вернее того, что от них осталось: полуистлевших скелетов с кусками гниющей плоти. Приглядевшись, я заметил, что нахожусь на всё той же старушке Земле, только восприятие мира изменилось, словно я смотрел на него сквозь красные светофильтры.

Я оказался посреди перепаханного взрывами, изрытого гусеницами танков, поля. На горизонте видны обгоревшие остовы домов, за спиной возвышается какой-то курган, весь в уродливых шрамах траншей и фурункулах капониров. В воздухе висит полное безмолвие. Звенящая тишина действует угнетающе, словно предрекая грядущую беду.

Неожиданно твердь под ногами задрожала. Раздался далёкий грохот, и на пределе видимости показалась серая туча пыли. Она быстро приближалась. Через некоторое время я уже смог различить мчавшиеся вперёди танки и отставшие от них точки пехотинцев.

Не сбавляя ход, стальная лавина огрызнулась огнём. Послышался нарастающий свист, и земля за моей спиной встала на дыбы. Тем временем железная армия дала ещё один залп. Последовавшее за ним землетрясение едва не сбило меня с ног, а просвистевшие вблизи осколки чуть не отправили на тот свет.

Сзади раздался рёв тысяч и тысяч глоток, лязг металла, рокот двигателей, грохот выстрелов и громыхание взрывов. Впереди тоже всё взрывалось и горело.

Прошла мучительно длинная минута, и я очутился в центре чудовищной мясорубки. Танки таранили друг друга, давили гусеницами пушечное мясо, не разбирая, где свой, а где чужой. Солдаты сходились в рукопашную и чуть ли не зубами вгрызались в горло врагу.

Кровавая бойня кипела вокруг меня под сопровождение артиллерийской канонады и треска выстрелов. Небо то и дело перечеркивали пунктиры трассеров, параболы сигнальных ракет и светящиеся траектории снарядов.

Я сделал шаг назад, ещё один и ещё. И так пятился, пока не наткнулся на что-то спиной. Оглянувшись, я нос к носу столкнулся с вервольфом. Шкура на вытянутой морде пошла складками, острые клыки оголились — и монстр обдал меня рычащей волной зловония вкупе с целым водопадом брызг.

Весь в липкой слюне, задыхаясь от запаха тухлятины, я, не отрываясь, смотрел в его глаза. Живые, человеческие… мои глаза! Я смотрел на него, а он на меня, и я воспринимал это, как отражение в зеркале. Я решил проверить догадку, поднял правую руку. Оборотень сделал то же самое. Тогда я подпрыгнул, он и это повторил. Я протянул к нему подрагивающие пальцы, дотронулся до кончиков острых когтей.

Мир взорвался атомной бомбой. Огненный вихрь помчался от нас во все стороны, сметая всё на своём пути. Многотонные боевые махины переворачивало и поднимало в воздух, словно детские игрушки, с людей срывало одежду вместе с кожей и мясом, кости мгновенно обугливались и превращались в пепел.

Оборотень вспыхнул. Я видел, как он горит: шкура сползала длинными языками, расплываясь пылающей лужей по земле, голова и плечи провалились в грудную клетку, тело исказилось, как пластмассовая игрушка в костре, постепенно сминаясь в бесформенный комок.

Я сам ощущал дикую боль, видел, как пламя лизало меня, слышал, как трещали волосы и лопалась обугленная кожа. Чуял запах горелого мяса и кричал, кричал, пока не охрип, пока не задохнулся вонючим дымом, пока не рухнул на истоптанную тысячами ног землю, корчась в предсмертных судорогах.

Я очнулся на полу перед камином, с шумом втянул в себя воздух, закашлялся, чувствуя тупую боль в груди, прикрыл лицо руками. Перед глазами всё ещё стояли картины апокалипсиса и тот оборотень. Кто это? Неужели я? Да ну, не может быть! Это всё от переутомления. Просто сон нехороший приснился. Бывает.

Я помассировал веки, посмотрел покрасневшими глазами на каминные часы. Семь утра — подходящее время для дела.

В гардеробной на втором этаже я выбрал для себя комплект обмундирования из десятка висевших на плечиках кителей и сложенных в аккуратную стопку галифе, переоделся. Влез в новые — до хруста — сапоги (их тут в ряд стояло несколько пар), нацепил фуражку с отполированным до блеска орлом и черепом со скрещенными костями, накинул на плечи пропахшую нафталином шинель — в них у барона тоже не было недостатка — и потопал в спальню к Марике.

Она спала, разметавшись на кровати. Я не стал будить любимую, осторожно поправил одеяло, поцеловал в губы и на цыпочках вышел за дверь. Стараясь не греметь сапогами, спустился по лестнице, пересёк парадную; стоя на крыльце, сделал большой глоток морозного воздуха. Лёгкие благодарно расправились, мучившая до этого грудная боль куда-то исчезла, и я ощутил себя самым счастливым человеком на свете.

Впитывая каждой клеточкой тела свежесть раннего утра, я посмотрел по сторонам. Невидимое пока солнце окрасило город в серый цвет, обещая через час-полтора выглянуть из-за крыш. Старый трамвай, позвякивая, вкатился на площадь, проехал её по диагонали и скрылся в каньоне Ратхаусштрассе, помаргивая сигнальными фонарями. На вокзале недовольно заворчал паровоз, рядом с ним пыхтел ещё один и тонко посвистывал, стравливая избыточное давление. Оттуда же доносился неясный гул голосов и звонкие крики мальчишки — разносчика газет. В окнах домов светились редкие огни, ветер гонял вихри позёмки по стылой Александерплац. Торопливо шагали ранние пешеходы, кутаясь в шубы и пальто. В сумеречном небе с граем кружили вороны, на деревьях переругивались галки; голуби, воркуя, бегали по тротуарам в поисках случайной крошки.

Я спустился с крыльца, неторопливо дошёл до машины; хлопнув дверцей, сел в холодный салон. Двигатель завёлся на удивление быстро: всего со второй попытки. Я подождал пару минут, следя за датчиком температуры, потом с усилием воткнул первую передачу и направил фырчащий мотором и стреляющий глушителем «хорьх» в сторону лаборатории. Захотелось снова побывать на «месте преступления», вдруг увижу какие-нибудь пропущенные детали, ещё раз поговорю с Фридрихом, может, он что вспомнил, если его, конечно, не забрали на фронт.

Лаборатория встретила тишиной, запахом пыли и медикаментов. Мейнера на месте не оказалось — наверное, гауптман уже трясся в вагоне где-нибудь на просторах оккупированной Белоруссии или Украины. В кабинете Валленштайна всё осталось, как было: тот же бардак на полу, повисшие на одном гвозде полки, развороченный сейф в углу. Я внимательно просмотрел уцелевшие бумаги, пролистал книги в поисках заметок на полях и других записей, порылся в кучах мусора — ничего, что могло бы помочь найти следы Сванхильды и Шпеера. После кабинета обыскал стол, за которым Валленштайн записывал ход экспериментов над оборотнями, на всякий случай заглянул в клетки и вольер, где содержались вервольфы. Правда, долго там не задержался: вонь стояла такая, что вышибало слёзы. Зато она хорошо прочистила мозги, и я быстро набросал в уме намётки нового плана.