Герман Мелвилл - Моби Дик

• Название: Моби Дик
• Автор: Герман Мелвилл
• Жанр: Природа и животные

Перевели с английского и пересказали для детей Д. Дар и В. Паперно.

Рисунки С. Острова.

---

— Сегодня, — ответил он. — Ночью прибыл капитан.

— Какой капитан? Ахав?

— А какой же еще?

Я собрался расспросить его об Ахаве, но в это время на палубе над нами раздался шум.

— Вот и Старбек приехал, — сказал такелажник. — Боевой у вас старший помощник. Хороший он парень. Ну, мне пора.

Он вылез на палубу, и мы последовали за ним.

Глава шестнадцатая Паруса поставлены

Наконец к полудню, после того, как все такелажники покинули корабль, трап был убран, а заботливая сестрица Чэрити, доставив на судно свой последний дар — ночной колпак для второго помощника капитана, — спустилась в шлюпку, после всего этого Вилдад и Фалек показались из каюты и, обращаясь к старшему помощнику капитана, Фалек сказал:

— Все в порядке, мистер Старбек, не так ли? Капитан Ахав уже готов, мы только что го- 

ворили с ним. На берегу ничего не забыли? В таком случае— свистать всех наверх, черт побери!

— Ну, ну, Фалек, зачем в такую минуту сквернословить? — заметил ему Вилдад и обратился к Старбеку: — А ты, друг Старбек, поживей исполни наше приказание.

Вот тебе и раз! Корабль уже отплывает, а Вилдад и Фалек все еще распоряжаются на нем с таким видом, словно намерены командовать и в море. Что же касается капитана Ахава, то его все еще не видно на палубе. Впрочем, для того, чтобы поднять якорь и вывести судно в открытое море, вовсе не обязательно, чтобы распоряжался капитан — это дело лоцмана. На торговых судах бывает, что капитан не появляется на палубе и после подъема якоря, а остается в кают- компании за прощальной пирушкой со своими дружками, которые затем покидают судно на лоцманском боте.

Однако мне некогда было особенно размышлять о происходящем, ибо капитан Фалек орал и командовал в необычайном возбуждении:

— Стройтесь, чертовы дети, — кричал он на матросов, замешкавшихся у грот-мачты, — стройтесь, дьявол вас возьми! Мистер Старбек, гоните их на ют.

Через минуту — следующий приказ:

— Убрать палатку, живо!

Как я уже говорил, этот вигвам, сооруженный из китового уса, стоял на палубе только во время стоянки в Нантакете, и приказ убрать его вот уже тридцать лет предшествовал подъему якоря. Не успели люди закончить одно дело, как последовало новое распоряжение:

— Людей к шпилю! Быстрей! Кровь и гром!

При подъеме якоря лоцман должен занять свой пост на носу корабля, и вот Вилдад, который, кстати сказать, помимо всего прочего был еще и лоцманом, — причем поговаривали, что он стал лоцманом только из жадности, чтобы не платить денег за проводку своего корабля, — так вот Вилдад, стоя на носу, унылыми псалмами подбадривал матросов, поднимавших якорь, а они отзывались на его псалмы каким-то легкомысленным припевом о красотках из Бубл-Эйли.

Тем временем Фалек продолжал неистово ругаться и богохульствовать, так что я даже подумал, как бы он, чего доброго, не потопил судно прежде, чем мы поднимем якорь, и с этой мыслью я невольно замешкался возле ворота, на который накручивалась якорная цепь, но в тот же момент почувствовал внезапный толчок в зад. Я обернулся и с ужасом увидел позади себя Фалека, который как раз выводил свою левую ногу из непосредственного соприкосновения с моим телом. Это был первый в моей жизни пинок в зад.

— Вот, значит, как служат на торговых судах! — орал Фалек. — Шевелись ты, баранья башка! Шевелитесь, дьяволы, чтобы кости трещали, к чертовой матери! Пошевеливайтесь вы, ублюдки! И ты, дьявольский Квебек! А ты чего дрыхнешь, рыжий! Говорят тебе: шевелись! А ты, в шапочке, — тебя это не касается? Шевелитесь, поворачивайтесь, черт вас возьми!

С такими проклятиями он метался возле борта, то и дело пуская в ход свою ногу, между тем как невозмутимый Вил- дад продолжал уныло бормотать свои псалмы.

Наконец якорь был поднят, паруса поставлены, и мы стали плавно удаляться от берега. Когда короткий северный день незаметно растворился в вечерней мгле, мы были уже в океане, и морозные брызги одели нас льдом, точно сверкающими латами. Длинные ряды китовых зубов вдоль бортов светились в лунном сиянии, а гигантские ледяные сосульки свисали с носа «Пекода», будто белые бивни огромного слона.

Долговязый Вилдад стоял на носу, и всякий раз, когда судно зарывалось в зеленые волны, вздрагивая обмерзшим своим корпусом, сквозь свист ветра и звон снастей можно было различить его спокойный голос и слова псалма:

Раскинулись под солнцем богатства Ханаана

Зеленые холмы и тучные поля.

Лежит пред иудеями за брегом Иордана

обещанная Господом земля.

Никогда еще эти слова не звучали для меня так сладостно. Они были полны надежд и обещаний. И пусть сейчас я весь промок до нитки, пусть я дрожу от холода, потому что морозная ночь и буря властвует над океаном, все равно где- то впереди меня ждут прекрасные гавани, и солнечное небо, и зеленые луга, круглый год покрытые свежей нетоптанной травой.

Наконец мы настолько удалились от берега, что лоцман был уже не нужен, и парусный бот, сопровождавший нас, подошел к борту, чтобы забрать Вилдада и Фалека.

Они были очень взволнованы, особенно Вилдад. Ему ужасно не хотелось покидать этот корабль, отправляющийся в долгое и опасное плавание, корабль, на котором его старый товарищ уходил капитаном, снова пускаясь навстречу ужасам яростного океана. Ему не хотелось расставаться с судном, в которое было вложено все его богатство, заработанное многолетним трудом. И бедный старый Вилдад все мешкал и бесконечно оттягивал свой отъезд. Он возбужденно ходил по палубе, еще раз спустился в каюту капитана, чтобы сказать последнее «прощай», снова вернулся на палубу, потом поглядел вверх, потом направо, потом налево; ухватил за руку верного Фалека и, подняв фонарь, с минуту стоял, мужественно глядя в его лицо и словно говоря: «Ничего, мой друг Фалек, я выдержу это. Да, выдержу».

Сам Фалек отнесся к расставанию более философски, но, несмотря на это, на глазах у него сверкнули слезы, и он тоже не раз проделал путь от борта до капитанской каюты.

Но вот, наконец, он решительно обернулся к своему другу:

— Капитан Вилдад, — сказал он, — пойдем, старый друг, нам пора… Эй, на палубе! Брасопить грота-рей!.. На боте! К борту, живо!.. Осторожнее, осторожнее!.. Пошли, Вилдад, старина! Прощайся… Удачи тебе, Старбек, удачи и вам, мистер Стабб. Прощайте все, желаю счастья. В этот самый день ровно через три года я вас всех жду к себе ужинать. Еще раз — прощайте и будьте счастливы!

— И да пребудет с вами господь бог! — чуть слышно пробормотал Вилдад. — Надеюсь, скоро установится хорошая погода и тогда капитан Ахав появится среди вас. Яркое солнце — вот все, в чем он нуждается. А этого у вас будет предостаточно, как только вы доберетесь до тропиков. Будьте осторожны в преследовании китов, мистер Старбек! А вы, гарпунщики, берегите вельботы, ведь хорошие доски подо-рожали в этом году на три процента. И не забывайте молиться, братья мои. Да, вспомнил: парусные иглы лежат в зеленом сундучке. И поменьше промышляйте в божьи праздники, это великий грех. Но и хорошего случая не упускайте — зачем отвергать дары господа бога? Приглядывайте за бочонком с патокой, мистер Стабб, в нем, кажется, небольшая течь. Прощайте! Прощайте! Да, мистер Старбек! Не держите слишком долго сыр, а то он испортится. Да с маслом будьте поаккуратнее — за него плачено по двадцать центов за фунт. И помните: если вы… 

— Идем, капитан Вилдад, хватит тебе болтать. Пошли, пошли! — с этими словами Фалек потянул его за собой к борту и оба спустились в бот.

Бот отошел от «Пекода». Он уходил все дальше. Сырая холодная ночь легла между нами. С тяжелым сердцем мы трижды прокричали «ура» и вслепую погрузились в пустынную Атлантику.

Глава семнадцатая В защиту китобоев

Итак, мы с Квикегом стали китобоями, но профессия эта не считается особенно благородной, и если в светском обществе кто-нибудь отрекомендуется гарпунщиком, то вряд ли ему окажут такую же честь, как, скажем, морскому офицеру, — и потому я считаю своим долгом разоблачить эту несправедливость.

Несведущие люди полагают, что добыча китов — это та же бойня, а китолов, имеющий дело с кровью и грязью, ничем не отличается от обыкновенного мясника. Я не стану спорить, мы, конечно, мясники, но в таком случае еще более кровавыми мясниками следует считать всех прославленных полководцев, которым вы воздаете всяческие почести. Что же касается крови, китовых кишок и внутренностей, которые загрязняют палубы наших судов, то разве их можно сравнить с ужасными полями сражений, усеянными трупами людей.

Но посмотрим на дело с другой стороны, и я докажу вам, что китобои заслуживают всеобщего уважения.

Вы знаете, что одно время у голландцев китобойные флотилии возглавляли адмиралы? А король Франции Людовик Шестнадцатый на собственные деньги снаряжал экспедиции за китами и даже пригласил во Францию несколько потомственных нантакетских китобоев. А Британское правитель-ство, между 1750 и 1788 годами, чтобы поощрить своих китобоев, наградило их миллионом фунтов стерлингов. И, наконец, известно ли вам, что у нас в Америке сейчас занимаются китобойным промыслом более восемнадцати тысяч человек? Они составляют экипажи семисот парусных кораблей, и общая стоимость их добычи составляет почти семь миллионов долларов. Неужели все это не свидетельствует о том, что китобойный промысел укрепляет могущество государств?