В Сытин - Покорители вечных бурь

• Название: Покорители вечных бурь
• Автор: В Сытин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Для привязных аэростатов гроза очень опасна. И если она приближается, их надо опускать.

Однако СЭС гроз бояться нечего. В стратосфере почти нет водяного пара, небо всегда безоблачно и гроз не бывает. А для того чтобы молния не оказала вредного влияния на СЭС, если ударит в трос, поддерживающий систему, Терехов и начальник здешней опытной станции товарищ Никитин придумали вот что. На высоте 8 километров трос будет разорван изоляторами. Тогда воспринятое им в нижней части атмосферное электричество будет стекать в землю. Ведь трос стальной! А для того чтобы не случилось несчастья, лебедка для наматывания этого троса установлена в бетонной будке и имеет хорошее заземление. Кроме того, она будет управляться автоматически. По этому тросу будет стекать к земле и то атмосферное электричество, которое образуется в обыкновенных облаках. А электричество, выработанное СЭС, пойдет к земле иным путем пс сильно изолированному серебряному проводу. Серебряному потому, что серебро - хороший проводник. Здорово все продумали Терехов и другие изобретатели! Просто завидно. Нет, неправильно: восхищает!

Теперь уже скоро начнутся испытания СЭС. Несколько дней назад привезли оболочку для аэростата.

Оболочка аэростата СЭС имеет объем 65 тысяч кубических метров. Внутрь нее можно было бы засунуть, пожалуй, домов пять - таких, как дедов. Но весит она всего 2 тонны, потому что сделана из капроновой ткани необычайной прочности. Терехов мне сказал, что эта ткань в пять раз прочнее оболочек для стратостатов, которые пускали давно, до моего рождения.

Однако дед мой пощупал ее и сказал: "Тонка". Отстал он от современной техники. Ведь с тех пор, как он служил в воздухоплавательных частях Советской Армии, сколько лет прошло! Вот Терехов и стал с ним спорить. Сказал, что, по расчетам, она имеет значительный запас прочности. И вдруг академик Никольский - он приехал неделю назад - говорит: "Иван Михайлович, может быть, и прав. Для опыта эта оболочка еще туда-сюда. Когда же СЭС пойдет в серию... надо будет придумать что-нибудь другое". А что лучше придумаешь? Удивляюсь иногда, как это старые люди, не подумав, так сразу друг друга начинают поддерживать! Я несколько таких случаев вспоминаю из своей жизненной практики.

Оболочку сначала расстелили на лугу и проверили, а потом опять свернули, до старта. Привезли еще и газ для ее наполнения - гелий, в стальных баллонах, как у продавцов газированной воды. В них он сжат под давлением 200 атмосфер. Терехов мне сказал, что потом газ выпустят сначала в матерчатые газгольдеры, а из них уже будут переливать в оболочку.

Один кубометр гелия имеет подъемную силу у земли около килограмма. А всего в оболочку вольют более 10 тысяч кубических метров гелия.

Следовательно, она сможет поднять, за вычетом собственного веса, не менее 7 тонн...

Пришел Митька и мешает писать. Зовет работать в механическую мастерскую. Мы там делаем одну вещь в подарок..."

Николай и не заметил, как, увлеченный чтением, съел свой кусок хлеба с солью.

- В общем, записано все правильно, - сказал он сам себе, долистав тетрадь до страницы, на которой значилось "5 мая". - Будем продолжать...

Но тут ему захотелось снова поглядеть на СЭС. Он встал и подошел к окну. Усилившийся ветер дул порывами. Как раз в тот момент, когда Николай прильнул к стеклу, порыв подхватил и покатил по траве палисадника перед домом выводок цыплят точно горсть больших желтых горошин! У бросившейся за ними клушки парусом вздуло хвост, затем ветер сбил ее с ног и поволок вслед за цыплятами.

"Здорово несет! Ленка радуется, наверно, - ее "ТТ" сегодня много выработают", - подумал Николай, шаря взглядом по небу.

Теперь оно стало мутным и желтоватым, а перистые облака размножились и застилали почти всю область вокруг зенита. Все же юноше удалось увидеть СЭС. Чуть мерцавшее, как опал, светлое пятнышко еле заметно просвечивало через облака. "Все в порядке!" - воскликнул он, и ему еще больше захотелось записать пережитое ночью. Он стремительно вернулся к столу и начал торопливо водить пером:

"Вчера меня послали на аэродром встречать Терехова, улетавшего на один день в Ленинград по каким-то делам. Еще поехали встречать два инженера со станции. Взяли две "Победы" и еще автобус, потому что Терехов телеграфировал, что привезут приборы из Главной геофизической обсерватории.

Когда самолет приземлился, из него вышел Михаил Иванович и с ним два человека. Один из них, как оказалось потом, знаменитый профессор Трубокуров. Тогда в клубе Терехов сказал в докладе, что он главный автор СЭС. Но это из скромности. Главный - Терехов. А все же Трубокуров тоже много сделал.

Инженеры встретили Михаила Ивановича, сразу повели его и Трубокурова к машине и стали рассказывать, как идет подготовка к старту. А другой прилетевший с ним человек остался один. Я решил исправить неудобство, подошел к нему и потом повез на станцию на "Победе". Он оказался очень симпатичный, только все время то улыбался, то хмурился, не поймешь почему.

Сначала я не знал, зачем он приехал. Потом все объяснилось: это пилот-воздухоплаватель, по фамилии Александров. Он назначен к нам помогать проводить испытания. Ведь когда Кругловский заболел, на станции остался лишь один воздухоплаватель - Панюшкин. И мы очень переживали, что ему придется быть в статосфере одному. Девчата прямо плакали. Все в него влюблены.

Тьфу, какую ерунду записал! Однако надо отметить объективно, по полной справедливости: Панюшкин весьма... одним словом, парень боевой! Он один бы справился. Но все произошло по-другому - с ним согласился лететь Александров. Я видел, как их, то-есть Александрова и Панюшкина, познакомил Терехов. Было это уже ночью. Панюшкин сказал: "Очень рад!" А Александров, точно военный, отдал честь и отрапортовал: "Поступаю в ваше распоряжение!" Приятно было смотреть на него. По-моему, он человек тоже замечательный.

Ну, а теперь надо описать самое главное.

Когда свечерело и ветер совсем стих, дед с колхозниками приволокли на старт газгольдеры. Да, я забыл написать, что старт устроили на дне пруда, который спустили, чтоб была котловина: при старте больших аэростатов важно, чтобы было затишье. К газгольдерам прикрепили по многу мешков с песком, иначе они улетели бы, и расставили их по краям стартовой площадки. Затем их соединили с внутренностью оболочки резиновыми рукавами.

В 12 часов ночи начали ее наполнение. Командовал дед. И здорово командовал, чорт возьми!

Газ из газгольдеров выжимали, наваливаясь на них постепенно, и он тек по резиновым рукавам в оболочку.

Сначала она взгорбилась, стала как огромный омет соломы. Потом отделилась от земли. Конечно, чтобы она не улетела, ее держали за стартстропы сто человек. Кроме того, к стропам подвешивали еще и мешки с песком.

Народу было на старте - весь колхоз. По берегу стояли и старики и женщины. А мы, все комсомольцы, были на самой площадке. Многие ребята - в стартовой команде. Только мне и Митьке пришлось просто дежурить у гондолы. На крыше ее мы весь вечер устанавливали различные приборы.

Часа в три ночи, уже заря брезжить стала, академик Никольский вышел к плотине и закричал в рупор: "Отдавай оболочку!" Дед ему ответил: "Есть отдать оболочку". И все, державшие стартстропы, отцепили мешки с песком и стали отпускать стропы на взмах руки вверх и снова перехватывали и задерживали. И вот тогда поднялась над нами огромная махина. Просто удивительно, до чего велика оказалась СЭС! Все небо закрыла. Если смотреть снизу, она была какой-то бесформенной. К земле свисали гигантские складки, точно занавес в театре, и тянулись стропы. Складки образовались потому, что оболочку наполнили всего на одну пятую часть. Полностью наливать ее газом нет смысла: ведь наверху плотность воздуха меньше и газ будет расширяться. Поэтому если оболочку наполнить у земли целиком, то либо ее разорвет, либо большую часть газа все равно надо будет выпускать по мере подъема. Кроме того, тогда баллон будет иметь очень много избыточной подъемной силы, и, чтобы вся система не прыгнула вверх, нужно было бы брать очень много балласта.

Вскоре оболочку отдали вверх еще метров на двадцать пять и к несущим стропам прицепили гондолу, а к ней - поддерживающий трос. Тогда мы с Митькой отбежали на минутку в сторону, чтобы поглядеть на СЭС сбоку. Трудно сказать, на что она похожа со стороны: пожалуй, больше всего похожа на рыбу - головля или сома. Десять-прожекторов освещали старт. Свет их переливался на золотистых боках этой рыбины. Она покачивалась легонько, подрагивала, точно живая. Да, забыл написать: на спине у нее есть плавник, направляющий выступ из дюраля, а также большущий хвост, тоже из дюраля, для устойчивости в воздушном потоке. Это так называемые стабилизаторы.

Когда мы снова прибежали на самую стартовую площадку, в гондолу уже собирались влезть наши отважные пилоты. Академик Никольский и Терехов обняли и расцеловали Панюшкина и Александрова. Потом академик отошел, поднял руку и сказал: