Константин Аксаков - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Константин Аксаков
• Жанр: Поэзия

«На бой! – и скоро зазвенит

Булат в могучей длани,

И ратник яростью кипит,

И алчет сердце брани!..»

---

Г. Теплову, Д. Топорнину, М. Сомину

Друзья, садитесь в мои челнок,
И вместе поплывем мы дружно.
Стрелою пас помчит поток,
Весла и паруса не нужно.

Вы видите вдали валы,
Седые водные громады;
Там скрыты острые скалы —
То моря грозного засады.

Друзья, нам должно здесь проплыть;
Кто сердцем смел – садись со мною:
Чрез волны, чрез скалы стрелою
Он бодро к брегу полетит.

Друзья, прочь страх! Давайте руки!
И сядем на челне одном,
И веселее без разлуки
Мы море жизни проплывем.

1833Москва

А. В. Г

Как рано собралися тучи,
И загремел над вами гром!
Удел печали, слез горючих
Как рано вам уже знаком!

Я видел ваш восток прелестный,
Был ясен тихий ваш рассвет,
И вам с улыбкою небесной
Младая жизнь несла привет.

Сиял безбрежный мир лазури,
Всё было радостно кругом,
Но в тишине сбирались бури
И зарождался скрытый гром.

Вот тучи дружною толпою
Поднялись медленно с земли
И небо черной пеленою
Со всех сторон заволокли,

Сошлися, – гром по ним катится,
Мрак потопил небесный свет,
Перун блестит – куда укрыться?
Приюта нет, приюта нет!

Но успокойтесь, упованье!
То благодатная гроза,
И облегчает нам страданье
Печали горькая слеза.

Не всё реветь свирепой буре, —
Наступит снова ясный день,
И облака слетят с лазури,
Как перед утром ночи тень.

Хоть труден жизни путь тернистый
И бремя тяжкого креста —
Идите смело с верой чистой,
С любовью чистой во Христа!

4 января 1834Москва

* * *

Я счастлив был во времена былые,
Когда я в жизнь так весело вступил,
И вкруг меня вились мечты златые, —
Я счастлив был.
Я счастлив был: Мне грех роптать на бога,
От радостей земных и я вкусил.
Через цветы вела моя дорога, —
Я счастлив был.
Я счастлив был – и та пора златая
Живет во мне, тот дальний край мне мил,
И я люблю мечтать, воспоминая, —
Я счастлив был!

9 октября 1834Москва

Стремление души

Природа, я знаю, ты тайны хранишь
Под пестрой своею завесой;
На наши вопросы упорно молчишь,
Да мы не нарушим святыни.

Тебя я подслушал в журчании струй,
В раскатах небесного грома,
В задумчивом шуме тенистых лесов,
В глухом завывании ветра.

Тебя подсмотрел я в лазури небес,
В сиянии светлого солнца,
В высоких, до неба всходящих горах,
В безбрежной дали океана.

Напрасно скрываться, сними свой покров.
Тебя я люблю, о Природа,
Тебе посвящаю живые труды
И юности милые годы.

О, дай мне проникнуть в волшебный твой мир —
В мечтаниях часто он снится —
И жадно из урны волшебной твоей
Источника знании напиться.

1834Москва

Фантазия

Был вечер. Торжественно солнце зашло,
Разлившись по небу зарею,
И свет исчезавшего ясного дня
Сливался с вечернею тьмою.

Один я на бреге высоком сидел,
У ног моих воды струились,
И долго на небо и воды глядел,
Любуясь прелестною ночью.

И вдруг, погрузяся в мечты, я исчез
И весь перелился в природу —
Лучами луны я спускался с небес
На тихо бегущую воду;

В воде я лучи на струи принимал,
И, с ними играя, катился,
И небо в объятиях тихо качал
С луной и златыми звездами;

Таинственным мраком под сенью дубрав
Чернел я, спокоен и страшен;
По мягкому лугу пестрел я в цветах,
Роскошным дыша ароматом.

И всю наполняя природу собой,
Я с нею летел в бесконечность —
И таинств завеса редела пред мной,
Доступной казалась мне вечность.

Уж истины луч предо мной заблестел…
Но вдруг я вздрогнул и очнулся:
Один я на бреге высоком сидел,
У ног моих воды струились.

1834Богородское

* * *

Когда, бывало, в колыбели
Я плакал, малое дитя,
То мне в утеху песни пели,
Тогда баюкали меня.

И под родимые напевы
Я сном беспечным засыпал,
А голос песни сельской девы,
Слабея, тихо замолкал.

И эти звуки заронились
Глубоко в памяти моей,
И в этих звуках сохранились
Воспоминанья прежних дней.

Когда я их услышу снова,
То тихо встанет предо мной
Картина времени былого
С своей туманной красотой.

1834Москва

Раздумье

Ужели я во всем разочаруюсь!
Ужели весь прекрасный этот мир —
Одна мечта, пустое заблужденье,
И некогда слетит с него покров?

Ужели я не должен верить чувству,
Не увлекаться пламенной душой?
Сомнение жестоко разрушает
Всё лучшее, прекрасное мое.

Но отчего ж, когда мы отдыхаем
От мыслей тяжких, от сует мирских,
Мне иногда становится так Сладко,
Как будто что-то душу осенит?

Передо мной мелькают дни былые
С своею прежней, милой красотой,
Украшенной еще воспоминаньем, —
Ужели то один обман пустой?

Когда ж обман – то истину возьмите,
Она гнетет, она томит меня;
Но мне обману верить так отрадно,
В обмане жить так сладко для меня.

О, прилети ж скорей, моя отрада,
Лети скорей, воздушная мечта,
Тебя я жду, тебе душа вновь рада,
Поэзии святая Красота!

1834Москва

Мечтание

Я здесь, в Москве. Судьба взяла меня,
Безжалостно младенца отрывая
От сельского, беспечного житья,
От милого, отеческого края.

Но я с собой воспоминанье взял,
От горечей и бедствий в утешенье,
И часто в мир мечтаний улетал
И забывал житейские волненья.

Фантазия, подруга дней моих,
Ты над моей вилася колыбелью,
Внушала мне неверный, первый стих,
Спускалася в студенческую келью.

Мне весел был нежданный твой приход,
И я всегда встречал тебя с приветом,
И не слыхал свистящих непогод,
Лелеемый твоим волшебным светом.

Не покидай, не покидай меня,
Мне много бурь готовит жизни море;
К толпе валов плывет моя ладья,
И ждут меня вдали беды и горе.

1834Москва

* * *

Да, я певал, когда меня манило
Прелестное, земное бытие,
Когда луна молилась и любила
И целый мир был храмом для нее.

Когда, не знав ни бури, ни ненастья,
Я весело ветрило развивал —
Я веровал в земное счастье
И горького сомнения не знал.

1834Москва

Русская легенда

Могилу рыли: мертвецу
Покой и ложе нужно;
Могильщики, спеша к концу,
Кидали землю дружно.
Вдруг заступы их разом хлоп,
Они копать – и что же? – гроб
Увидели сосновый,
Нетронутый и новый.

Скорее гроб из ямы вон
Тащить принялись оба
И, осмотрев со всех сторон,
Отбили крышку с гроба.
Глядят: на мертвеце покров
Как снег и бел, и чист, и нов;
Они покров сорвали —
И чудо увидали.

Покойник свеж в гробу лежит;
Тлен к телу не касался,
Уста сомкнуты, взор закрыт:
Как бы сейчас скончался!
Могильщиков тут обнях страх,
Свет потемнел у них в глазах,
Бегут, что есть в них силы,
От страшной той могилы.

И весть о чуде принесли
В свое село; оттуда,
И стар и молод, все пошли
Взглянуть на это чудо.
И в ужас целое село
Такое диво привело;
Крестьяне толковали
И за попом послали.

Зовут его; приходит поп,
И смотрит он, смущенный,
На белый саван, крепкий гроб,
На труп в гробу нетленный.
«Не помню я, – он говорит, —
Чтоб здесь покойник был зарыт,
С тех пор как я меж вами
Служу при божьем храме».

Тогда один из поселян,
Старик седой и хилый,
Сказал ему: «Я помню сам,
Когда могилу рыли
Покойнику, тому назад
Прошло, никак, лет пятьдесят;
Я знал и мать-старуху.
Об ней давно нет слуху».

Тотчас пошли ее искать
По сказанным приметам,
И, точно, отыскали мать:
Забыта целым светом,
Старушка дряхлая жила
Да смерти от бога ждала;
Но смерть ее забыла
И к ней не приходила.

Она идет на зов людей,
Не ведая причины;
Навстречу поп с вопросом к ней:
«Ведь ты имела сына?»
– «Был сын; давно уж умер он,
А где он был похоронен —
Коли я не забыла,
Так здесь его могила».

– «Поди сюда, смотри сама:
Твой сын в земле не тлеет!»
Старушка, словно без ума,
Трепещет и бледнеет;
Священник на нее глядит.
«Ты знать должна, – он говорит, —
Что значит это чудо?»
– «Ох, худо мне, ох, худо!

Винюсь: я сына прокляла!» —
И тихо, в страхе новом,
Толпа, волнуясь, отошла
Перед ужасным словом,
И пред покойником одна
Стояла в ужасе она.
На сына мать глядела,
Дрожала и бледнела.

«Ужасен твой, старушка, грех,
И страшно наказанье, —
Сказал священник, – но для всех
Возможно покаянье:
Чтоб дух от гибели спасти,
Ты сыну грешному прости,
Сними с него проклятье,
Открой ему объятья».

И вот старушка подошла
Неверными шагами,
И руку тихо подняла
С смеженными перстами:
«Во имя господа Христа
И силой честного креста,
Тебя, мой сын, прощаю
И вновь благословляю».

И вдруг рассыпалося в прах
При этом слове тело,
И нет покрова на костях,
И в миг один истлело;
Пред ними ветхий гроб стоял,
И желтый остов в нем лежал.
И все, с молитвой, в страхе,
Простерлися во прахе.

Домой старушка побрела,
И, плача, в умиленьи,
Она с надеждою ждала
От господа прощенья,
И вдруг не стало мочи ей,
До ветхой хижины своей
Едва она добралась,
Как тут же и скончалась.

<1835>

Степь