Лео Таксиль - Священный вертеп

• Название: Священный вертеп
• Автор: Лео Таксиль
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1988
• ISBN: 5-250-00220-Х

«Священный вертеп» известного французского публициста Лео Таксиля, также известного по книгам «Забавная Библия» и «Забавное евангелие», воссоздает историю христианства, вернее, его западной ветви – католицизма. Это очень своеобразная история. Ее старательно замалчивают сторонники религии. Написанная ярко, сатирически, живо, увлекательно, книга показывает, что церковные иерархи как бы являются средоточием всех пороков и грехов, против которых они выступают на словах.

---

Рассказывают, что, когда коллеги упрекали его за это, он ответил: «Я поклялся стать папой в Риме и не мог позволить себе быть повешенным или убитым в Венеции».

Лукавый монах – будущий Сикст пятый – не проявил желания стать мучеником.

Благодаря покровительству гнусного Пия пятого Перетти стал быстро продвигаться по иерархической лестнице: он был генералом францисканского ордена, затем епископом и, наконец, кардиналом. До того как он надел пурпурную мантию и шапку кардинала, Перетти был преданным соратником святого отца, точной копией своего могущественного и кровавого патрона. Но, вступив в ряды банды священной коллегии, он, видимо, рассудил, что получил от папы все, что можно, и резко изменил свое поведение: волк надел шкуру ягненка.

УХИЩРЕНИЯ БУДУЩЕГО ПАПЫ.

После смерти Пия пятого кардинал Монтальто (таково было теперь его имя) покинул роскошную резиденцию и поселился в скромном домике вблизи церкви Санта Мария Маджоре. До конца понтификата Григория тринадцатого кардинал оставался в уединении, заявив окружающим, что отныне будет заботиться о спасении своей души.

Внешне он также очень изменился: сгорбился, одряхлел, говорил тихо, прерывистым голосом; весь его облик напоминал человека, близкого к смерти. К концу понтификата Григория он и вовсе перестал показываться на людях.

Когда кардиналы собрались в конклав, после похорон Григория тринадцатого, Монтальто выглядел еще более немощным и дряхлым. Ввиду того что все члены священной коллегии стремились завладеть тиарой, они остановили свой выбор на кардинале Монтальто, считая, что новый папа проживет недолго, а тем временем они придут к тому или иному решению.

Избрание лукавого Монтальто состоялось 24 февраля 1585 года.

"Как только Монтальто, – пишет Морис Лашатр, – отсчитал двадцать шесть голосов, произошла совершенно неожиданная сцена, которая привела конклав в смятение: кардинал Монтальто гордо выпрямился, отбросил в сторону палку и вздохнул полной грудью, как здоровый тридцатилетний человек. Кардиналы в ужасе переглянулись.

Старейшина, поняв, что коллеги его поторопились и раскаиваются в этом, воскликнул: «Повремените, братья мои, возможно, произошла ошибка при подсчете!» «Нет, – твердо возразил Монтальто, – баллотировка прошла по закону». И человек, который час назад не мог произнести слово, не задохнувшись от кашля, зычным голосом, потрясая своды капеллы, пропел: «Тебя, бога, хвалим». Затем он опустился на колени перед престолом для молитвы. Но кардинал Медичи, стоявший рядом, заметил, что уста его не шевелились и он, не выказывая ни малейшего волнения, спокойно взирал на лик спасителя.

Когда новый папа поднялся, один из членов конклава поздравил его с происшедшей в нем переменой. «Я сгибался, – ответил Монтальто, – надеясь обрести на земле ключи католического рая; теперь, когда они у меня в руках, я могу смотреть богу прямо в лицо». Когда церемониймейстер, приблизившись к нему, согласно обычаю спросил, согласен ли он принять сан первосвященника, Монтальто ответил: «Я не могу получить больше того, что уже получил, но я бы не отказался от большего, ибо чувствую в себе силы управлять не только церковью, но и всей вселенной».

После этого он взял одежду первосвященника и облачился, не прибегая к помощи камергеров. Все было настолько необычно, что кардинал Рустикуччи не удержался и сказал: «Я вижу, пресвятой отец, что скипетр исцеляет больных кардиналов и возвращает им молодость».

«Я убедился в этом на собственном опыте», – невозмутимо ответил Монтальто и возложил тиару на голову. Он был возведен на престол под именем Сикста пятого".

ПЕЧАЛЬНЫЙ ДЕБЮТ.

В день коронации новый папа, вместо того чтобы согласно установленным традициям объявить об амнистии, отправил на виселицу шестьдесят особенно упорствующих еретиков – в назидание остальным.

Летописцы рассказывают, что Сикст пятый не проявил милости и к мнимым японским послам. Отлично зная, что в жалком фарсе виновен умерший папа, он предпочел скрыть следы неприглядного мошенничества, чтобы не бросить тень на папство: он не отказал им в почестях, допустил к церемонии целования туфли, присвоил звание «кавалеров золотых шпор», римских патрициев, на торжественном богослужении сам лично потчевал святыми дарами и, что более существенно, пригласил на роскошный банкет, после чего, вручив письма к японским принцам, отправил их восвояси.

Со дня отплытия никто не слыхал, какая участь постигла бутафорских послов.

Авторы хроники – злоязычники – имеют дерзость утверждать, что "иезуит, которому надлежало сопровождать послов, сообщил своему генералу, что в секретной беседе с его святейшеством ему было сказано: «Комедия окончена, выполняйте нашу волю, и да будет море им могилой».

Очутившись на престоле, Сикст сразу же вызвал к себе сестру Камиллу и ее потомство, подарил ей дворец, поместья и назначил огромную пенсию. На следующий день в Риме из уст в уста передавался анекдот о прачке, превратившейся в принцессу. Когда Сикст узнал об анекдоте, он рассвирепел и распорядился во что бы то ни стало разыскать автора, обещав в награду сорок тысяч экю.

Хотя жестокость Сикста была всем известна, автор по наивности сам явился к святому отцу. Он дорого поплатился за свою неосторожность: папа распорядился, чтобы казначей отсчитал ему сорок тысяч экю, а затем приказал палачу отсечь ему язык и правую руку. Оба распоряжения тотчас были выполнены.

Варварский способ внушать, что гораздо умнее – держать язык за зубами!

Как видно, бывший свинопас не был чувствителен. Он отрешил от должности всех судей, которые при папе Григории оказывали снисхождение еретикам, расширил полномочия внутренней полиции в папских областях, разрешив ей действовать по своему усмотрению. Кроме того, он издал эдикт, осуждавший на смертную казнь всех, кого уличат в адюльтере (это весьма заметно отразилось на численности населения вечного города!).

Летописцы рассказывают следующую историю, свидетельствующую о суровости Сикста: некий сеньор из Салерно, не будучи подданным первосвященника, считал, что страшный эдикт не имеет к нему отношения. Сикст пятый пришел в ярость, когда узнал, что иноземец осмелился не повиноваться приказу, и потребовал, чтобы губернатор строго следовал закону. Губернатор заметил, что нарушители являются подданными Неаполитанского королевства и потому их нельзя судить по законам чужой страны. «Это все, что вас останавливает? – спросил папа. – Если вы столь добросовестны, повесьте любовников и мужа на веревке, купленной в Неаполе».

Достопочтенный отец признавал только те законы, которые изобретал сам. Бедняга муж слишком дорого заплатил за свою снисходительность: его обрекли на виселицу за то, что он был рогат. Не слишком ли много бед на одну голову?

Решив искоренить преступность, папа возымел странную идею – обуздать обнаглевших клириков. Это касалось, в частности, кардиналов, членов священной коллегии, которые, злоупотребляя правом неприкосновенности, никогда не платили долгов.

Чтобы дать пример святошам, папа уплатил все старые долги (заметим, кстати, что сделать это ему было нетрудно: одной рукой платил, а другой – брал). Он обложил население своей столицы чрезвычайными налогами и со всей строгостью следил за сборами податей, что привело к народным смутам.

Трусливый, как большинство тиранов, Сикст пятый дрожал за свою жизнь и потому запретил всем гражданам носить оружие в городе. Всех, кто осмеливался нарушить приказ, ожидала смертная казнь. Он не пощадил даже отрока, поднявшего кинжал на сбиров, оскорбивших его, – приговорил и шестнадцатилетнего юношу к смертной казни. Когда защитник сослался на закон, запрещавший применение смертной казни в отношении несовершеннолетних, пресвятой отец воскликнул: «Властью, доверенной мне господом, я даю ему мои собственные десять лет – приведите закон в исполнение!»

СИКСТ ПЯТЫЙ ПЫТАЕТСЯ УГРОЖАТЬ КОРОЛЯМ.

Сурово расправившись с врагами, Сикст решил вступить в борьбу с европейскими монархами, и даже с таким ревностным католиком, как Филипп второй.

Прежде всего он начал интриговать против Франции, продолжая политику Григория тринадцатого. Он натравливал католиков против Бурбонов и разразился грозной буллой против еретика и раскольника Генриха Наваррского и всех протестантов.

Генрих, в свою очередь, поносил папу-предателя и антихриста в воззваниях, которые расклеивались на стенах домов, и папе оставалось только дивиться его мужеству, восхитившему весь христианский мир.

Восшествие Сикста на престол произвело сенсацию в Англии. Королева Елизавета отправила в Рим посла выяснить намерения папы относительно новой, англиканской церкви. Елизавета вручила дипломату свой портрет, украшенный драгоценными камнями (он предназначался для кардинала Александра, племянника папы), и приказала любыми средствами завоевать расположение первосвященника.