Николай Добролюбов - Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым

• Название: Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым
• Автор: Николай Добролюбов
• Жанр: Критика

Н. А. Жеребцов – публицист славянофильской ориентации, крупный чиновник (в частности, служил вице-директором департамента в Министерстве государственных имуществ, виленским гражданским губернатором, был членом Совета министра внутренних дел). «Опыт истории цивилизации в России» привлек внимание Добролюбова как попытка систематического приложения славянофильских исторических взглядов к конкретному материалу, позволявшая наглядно продемонстрировать их антинаучный характер: произвольное противопоставление разных сторон исторического прогресса – духовной и социальной, односторонний подбор фактов, «подтягивание» их к концепции и т. п. Вместе с тем Добролюбов показал, что за славянофильской фразеологией скрываются аристократические амбиции и феодальные симпатии Жеребцова. Добролюбов чутко уловил усвоение славянофильства официальным сознанием, в рамках которого оно из оппозиционного идейного течения превращалось в расхожее охранительное умонастроение.

---

Выбирать у г. Жеребцова не из чего: все равно, куда ни загляни. Поэтому мы и начнем с самого начала – с основания Руси. Тут ли уж, кажется, не легко автору соблюсти верность и основательность в кратком изложении событий? Сколько об этом было у нас писано, сколько источников под руками, как разъяснен взгляд на эпоху! Посмотрите же, как хорошо г. Жеребцов всем этим воспользовался.

Том I. Стр. 50. «Сподвижники Рюрика носили титул князя, если были его родственники, или мужа, если не были из его фамилии».

Откуда взято такое положительное сведение? Неужели, перенося его из позднейшего периода ко временам Рюрика, – автор не сообразил, что слова муж и князь не могли быть занесены в Русь варягом Рюриком, что они гораздо ранее существовали в славянских наречиях, без всякого отношения к родословному древу Рюрика, и что во времена Рюрика и Олега летописи упоминают князей, которые вовсе не должны были приходиться роднёю Рюрику. Олег требует с греков «уклады на русские городы, по тем бо городом седяху князья, под Ольгом суще». Игоревы послы говорят, что они посланы «от Игоря, Ольги и от всякоя княжья»… Не хочет ли г. Жеребцов представить родословное древо этой «всякой княжьи»? Ему, кажется, очень хочется, чтобы «всякое княжье» не могло происходить иначе, как от Рюрика.

Стр. 50. «Рюрик послал двух из своих мужей, Аскольда и Дира, чтобы они его именем заняли город Киев».

Сравните это хоть с рассказом Карамзина, который говорит: «Аскольд и Дир, может быть недовольные Рюриком, отправились искать счастья…» В примечании же Карамзин прибавляет: «У нас есть новейшая сказка о начале Киева, в коей автор пишет, что Аскольд и Дир, отправленные Олегом послами в Царьград, увидели на пути Киев», и пр… Очевидно, что г. Жеребцову понравилась эта сказка, и он ее еще изменил по-своему для того, чтобы изобразить Аскольда и Дира ослушниками великого князя и оправдать поступок с ними Олега.

Стр. 51. «Узнав о неудаче предприятия Аскольда и Дира против Царяграда, Олег подумал, что ему легко теперь овладеть Киевом. С этой целью он пошел на Смоленск» и пр…

Увлекшись мыслью о дипломатической мудрости Олега, г. Жеребцов не сообразил, что поход Аскольда и Дира на Царьград был в 866 году, еще при Рюрике, и что Олегово княжение начинается, по летописям, только с 879 года, поход же на Смоленск и Киев относится к 882 году. Выходит, что Олег-то 16 лет думал воспользоваться неудачею Аскольда и Дира: плохая дипломатия!

Стр. 52. «Подошедши к Киеву, Олег послал Аскольду и Диру приглашение – явиться к нему в стан для приветствия князя Игоря, с которым он отправлялся в Константинополь».

Спрашивается: зачем г. Жеребцов, рассказывая известное предание, искажает его и не хочет сказать, что Олег обманул Аскольда и Дира, назвавшись купцом и не помянув об Игоре?..

Стр. 52. «Олег сделал Киев своею столицею. Может быть, мятежный дух новгородцев и их постоянные республиканские стремления имели влияние на такое решение Олега».

Какое разумное объяснение! Как оно вытекает из характера первых князей русских! И какая честь для мудрого и храброго Олега, что он бежал от своего народа, опасаясь его либеральных наклонностей!..

Стр. 53. «Олег прибил к воротам Царяграда щит Игоря, с изображением всадника».

Не понравилось г. Жеребцову известие, что Олег прибил свой щит к воротам Царяграда; он и сочинил Игорев щит, да еще и с изображением всадника. Последнее известие взято, конечно, из Стрыйковского, который говорит, что сам видел щит на Галатских воротах, с изображением св. Георгия{27}. Такое свидетельство не могло не прельстить г. Жеребцова; как же не прельститься, – у Олега на щите изображен св. Георгий, и греки от Олега до Стрыйковского любуются вражеским трофеем на воротах своей столицы!.. Можно ли не воспользоваться таким великолепным известием? Можно ли за него не чувствовать симпатии к Стрыйковскому, который, между прочим, сообщает и такие известия, что Добрыня (Никитич) был женщина!..

Стр. 54. «Договор Олега заключен был 15 сентября 912 года».

Умеет автор читать летописи! Там сказано: «месяца себтября в 2, а в неделю 15, в лето создания мира 6420». Стр. 55. «Большая часть этих законов (изложенных в договоре Олега) имела силу в Новгороде еще до пришествия норманцев, и по ним-то хотели управляться новгородцы, призывая к себе князей на княжение».

На чем основал автор такое решительное суждение? Не на том ли, что новгородцы часто брали с князей обещание держать их «по льготным грамотам Ярославовым»? Может быть, он полагает, что Ярослав был в Новгороде до пришествия норманнов?

Стр. 55. «В 941 году, воспользовавшись несчастной войною империи с болгарами, Игорь пошел на греков». Удивительно, как неудачно г. Жеребцов навязывает князьям русским дипломатические соображения. Действительно, Симеон болгарский вел войну с императором Романом, но только это было в 929 году. Игорь опоздал 12-ю годами у г. Жеребцова; в 941 году, когда он пошел на греков, то, по известиям наших летописей, «послаша болгаре весть ко царю, яко идут Русь на Царьград».

Стр. 56. «Игорь обязался давать каждому из своих подданных, отправляющемуся во владения императора, письменный паспорт, в котором прописывалась цель путешествия и свидетельствовались мирные намерения путешественника».

Такой смысл придает г. Жеребцов статье договора, где говорится о послах и гостях: «Иже посылаеми бывают от них ели и гостье, да приносить грамоту, пишюче сице: яко послах корабль селько. И от тех да увемы и мы, яко с миром приходят». Кажется, это не совсем то, что выводит г. Жеребцов.

Стр. 56. «Игорь в этом году начал новую войну с древлянами, чтобы заставить их увеличить количество платимой ими дани. Получивши дань, он отослал ее в Киев, вместе с частию своей дружины; но (что значит здесь но?) древляне, будучи раздражены и пользуясь изнеможением его войска, напали на него и его убили».

Как скромно рассказывает г. Жеребцов похождения Игоря! Иностранцы могут поверить ему; но мы ему напомним простодушный рассказ летописи, не лишенный своего рода занимательности. «В лето 6453 рекоша дружина Игореви: отроци свенелжи изоделися суть оружием и порты, а мы нази; пойди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши, и мы. Послуша их Игорь, иде в Дерева в дань, и примышляше к первой дани, насиляще им, и мужи его; возъемав дань, поиде в град свой. Идущю же ему вспять, размыслив, рече дружине своей: «Идите с данью домови, а я возвращюся, похожю и еще». Пусти дружину свою домови, с малом же дружины возвратися, желая больша именья. Слышавше же древляне, яко опять идет, сдумавше с князем своим Малом: «аще ся ввадит волк в овцы, то выносить все стадо, аще не убьють его; тако и се, аще не убьем его, то вся нас погубить», послаша к нему, глаголюще: «Почто идеши опять? Поимал еси всю дань». И не послуша их Игорь и вышедше из града из Коростеня, древляне убиша Игоря и дружину его». Вот как происходило дело по сказанию летописи. Напрасно г. Жеребцов в своем рассказе совершенно изменил характер происшествия. Краткость его исторических очерков не может служить ему оправданием.

На стр. 56–57 находится рассказ о воробьях и голубях, посредством которых Ольга сожгла Коростень, и ни слова не говорится о послах древлянских к Ольге. Видно, что автор счел рассказ о послах баснею, а воробьев принял за чистую монету. По крайней мере предание о воробьях рассказано у г. Жеребцова тоном глубочайшей уверенности в исторической истине события!

Стр. 58. «Ольга обходила свои области, проповедуя евангелие».

Как легко г. Жеребцов выдумывает исторические факты – для красоты слога!.. И каково читателям, когда такие выдумки, искажения и грубые ошибки попадаются на каждой странице, а всех страниц около 1200!.. Нам надоело уже следить за промахами г. Жеребцова; вероятно, и читателям тоже. Поэтому мы прекращаем свои замечания, которые могли бы тянуться в бесконечность, потому что небрежность и недобросовестность поражают читателя на каждом шагу в «Опыте об истории цивилизации в России». Самые элементарные сведения, излагаемые в каждом учебнике, по-видимому, вовсе не известны автору. Он уверяет, например, что по смерти Владимира Русь разделена была на 13 удельных княжеств, так как у Владимира было 12 сыновей, а 13-й – усыновленный Святополк. Между тем о двух сыновьях Владимира прямо говорит летопись, что они умерли прежде отца, а о трех нет сведений, даны ли им уделы, и, кроме того, Святополк везде входит в счет 12 сынов Владимира… Смело утверждает г. Жеребцов, что Святополк убил своих братьев Бориса, Глеба и Владимира; между тем известно, что убит был Святослав, а сына Владимира вовсе и не было у Владимира 1-го; – разве это был тот роковой тринадцатый, которого сочинил г. Жеребцов. «Не ранее 1033 года Ярослав успел изгнать Святополка из Киева», – положительно утверждает г. Жеребцов; между тем в самом кратком учебнике русской истории вы найдете, что бегство и смерть Святополка относятся к 1019 году. И с такою-то тщательностью составлена вся книга!.. Небрежность автора может равняться только его самоуверенности и хвастливости…