Василий Авсеенко - 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк

• Название: 200 лет С.-Петербурга. Исторический очерк
• Автор: Василий Авсеенко
• Жанр: Очерки

«Начало XVIII вѣка застало Россію въ разгарѣ преобразовательной дѣятельности Петра Великаго. Молодой царь уже побывалъ въ Европѣ, насмотрѣлся на тамошніе порядки, личнымъ наблюденіемъ и сравненіемъ оцѣнилъ преимущества европейскихъ знаній, научился самъ многому невѣдомому въ московской Руси, и вызванный изъ недоконченнаго путешествія извѣстіемъ о стрѣлецкомъ бунтѣ, возвратился неожиданно въ Москву съ твердымъ намереніемъ приступить къ пересозданію страны и перевоспитанію народа. Твердой рукой расправился онъ съ участниками бунта, и не давая опомниться противникамъ новизны, заставилъ ихъ прежде всего пріучаться къ внѣшнему европейскому обличью: отмѣнилъ обычай носить длинныя неподстриженныя бороды и долгополое платье. Помимо подражанія видѣнному Петромъ заграницею, мѣры эти могли имѣть и ближайшую цѣль: онѣ наружно сближали иностранцевъ съ русскими, а иностранцы требовались для обученія русскихъ морскому и военному дѣлу, ремесламъ и промысламъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ отмѣнено было старинное лѣтосчисленіе отъ сотворенія Міра и введено новое отъ Рождества Христова; день новаго года, вмѣсто 1 сентября, перенесенъ былъ на 1 января…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

---

Петръ взялъ карлика на руки и перенесъ его къ карлицѣ, послѣ чего маленькая чета протанцовала, среди блюдъ и графиновъ, французскій менуэтъ. Когда смерклось, на невской набережной вспыхнули потѣшные огни и освѣтились транспаранты. На одномъ изъ транспарантовъ изображенъ былъ купидонъ, сковывающій молотомъ пылающія сердца, съ надписью: "два воедино соединяю". И надпись, и картина были придуманы самимъ царемъ.

Карлики вообще составляли одну изъ любимыхъ забавъ Петра, и въ слѣдующемъ мѣсяцѣ онъ доставилъ себѣ и приближеннымъ новое развлеченіе – потѣшную свадьбу карлика и карлицы, на которую собрано было отовсюду до 70 маленькихъ человѣчковъ обоего пола.

Петербургъ, послѣ счастливаго оборота военныхъ дѣйствій противъ шведовъ, понемногу начиналъ оживляться и кое-какъ застраиваться. Но весною слѣдующаго года Петру пришлось покинуть свою новую столицу: на Россію обрушилась война съ Турціей, и царь вмѣстѣ съ арміей отправился въ неудачный прутскій походъ. Неоправдавшіяся надежды добывать продовольствіе въ пострадавшей отъ неурожая мѣстности поставили русскую армію, окруженную турецкими полчищами, въ безвыходное положеніе. Пришлось вступить въ переговоры и заключить невыгодный миръ. Хотя армія была спасена, но трудности похода и его неудачная развязка разстроили желѣзное здоровье Петра: онъ долженъ былъ поѣхать лечиться въ Карлсбадъ. Послѣ того другія дѣла задержали Петра заграницей: устроилась свадьба сына его царевича Алексѣя съ принцессой брауншвейгской, невѣсткой императора Карла VI, и затѣмъ состоялось политическое свиданіе съ прусскимъ королемъ. Въ Петербургъ Петръ возвратился только въ самомъ концѣ 1711 года.

Наступилъ 1712 годъ, одинъ изъ самыхъ важныхъ въ первоначальной исторіи Петербурга, такъ какъ именно съ этого года онъ становится дѣйствительно резиденціей царскаго двора, и сосредоточиваетъ на себѣ неутомимыя заботы Петра.

Счастливое торжество ознаменовало первые мѣсяцы этого года: въ февралѣ состоялось бракосочетаніе Петра съ Екатериною Алексѣевной, раздѣлявшей въ послѣдніе годы всѣ путевые труды и лишенія царя, и оказавшей ему и государству важныя услуги во время несчастнаго прутскаго похода. Вѣнчаніе происходило въ тогдашнемъ Исакіевскомъ соборѣ, подлѣ адмиралтейства, въ десятомъ часу утра. Оттуда новобрачные проѣхали въ только что отстроенный "Зимній домъ", на мѣстѣ нынѣшняго эрмитажнаго театра. Къ предложенному тамъ обѣду были приглашены не только придворные, сановники, офицеры, иностранцы, но на этотъ разъ и жители Петербурга, чѣмъ нибудь заслужившіе вниманіе царя.

Петербургу шелъ тогда всего девятый годъ, и онъ не только не напоминалъ собою столицы, но даже не походилъ на значительный городъ. Военныя и другія заботы отвлекали пока Петра отъ дѣятельныхъ мѣръ къ застройкѣ новаго города. Притомъ, какъ мы знаемъ, въ первые годы мысль объ утвержденіи здѣсь столицы еще неясно представлялась его уму. Петербургу придавалось значеніе морскаго порта и "окна въ Европу", и только съ теченіемъ времени созрѣло твердое намѣреніе противопоставить его, какъ новую столицу, старой Москвѣ, и сдѣлать его центромъ обновленной государственной и культурной жизни. Такому рѣшенію содѣйствовали и успѣхи въ войнѣ со шведами, и завязавшіяся дѣятельныя сношенія съ иностранцами, и личное расположеніе Петра дѣлать свое новое дѣло на новой почвѣ.

Прежде чѣмъ войти въ широкіе планы Петра, какъ создателя Петербурга, взглянемъ, что представлялъ этотъ городокъ передъ тѣмъ какъ сдѣлаться столицей и резиденціей.

Изъ громаднаго пространства, на которомъ раскинулся нынѣшній Петербургъ, тогдашняя городская площадь занимала очень незначительную часть. Сплошныя застройки находились только въ ближайшей къ невскому берегу мѣстности Петербургской стороны, называвшейся тогда "Городскимъ островомъ". Тамъ была воздвигнута крѣпость, сначала бревенчатая, потомъ каменная. Къ ней прилегало нѣсколько улицъ, застроенныхъ небольшими домами, деревянными и изрѣдка "мазанками", т. е. наполовину кирпичными и наполовину деревянными. Набережная по обѣ стороны крѣпости была застроена до самой воды жалкими домишками и бараками, походившими на шалаши. На Васильевскомъ островѣ, называвшемся такъ еще во времена новгородскаго владѣнія, встрѣчались отдѣльныя постройки, и между ними самое большое и красивое зданіе – домъ кн. Меншикова. На Выборгской сторонѣ тоже было нѣсколько рядовъ очень бѣдныхъ строеній, и деревянная церковь св. Сампсонія, заложенная въ 1709 году въ память полтавской побѣды. Близь крѣпости находился деревянный соборъ во имя св. Троицы. На лѣвомъ берегу Невы, гдѣ теперь расположенъ блестящій центръ столицы, выстроено было только зданіе адмиралтейства съ укрѣпленіями, и позади него церковь св. Исаакія. Кое-какія строенія попадались разбросанными до р. Мойки. Вся эта часть называлась "Адмиралтейскимъ островомъ". За Мойкой шли уже лѣса, болота и пустыри. Для царскаго жилья существовали: маленькій дворецъ, называемый нынче "домикомъ Петра Великаго" и принадлежавшій собственно государынѣ Екатеринѣ Алексѣевнѣ, и дворецъ побольше, "зимній", на мѣстѣ нынѣшняго Эрмитажа.

Такимъ образомъ, весь тогдашній Петербургъ заключался почти въ одной Петербургской сторонѣ, которую надо считать его колыбелью. Предпочтеніе, отданное первоначально правому берегу Невы, объясняется отчасти тѣмъ, что и шведскій Ніеншанцъ стоялъ на той же сторонѣ, отчасти же необходимостью избрать наиболѣе удобное мѣсто для возведенія укрѣпленій. Крѣпость была центромъ зарождающагося поселенія, и первыя постройки примыкали къ ней.

Тамъ, на Петербургской сторонѣ, или на "Городскомъ островѣ", дома располагались уже улицами. Кромѣ набережныхъ, были улицы: Дворянская, Посадская и др. За ними, по направленію къ Карповкѣ, выстроены были солдатскія слободы бѣлозерскаго полка и татарская слобода, отведенная для калмыковъ, входившихъ въ составъ иррегулярной конницы. Въ той же сторонѣ поселены были солдаты и офицеры выборгскаго и пермскаго полковъ.

Хотя уже старались прокладывать правильныя улицы, но большинство построекъ имѣло скученный и безпорядочный видъ, какъ во всѣхъ старыхъ русскихъ городахъ. О предосторожностяхъ въ пожарномъ отношеніи никто не думалъ, и когда случался пожаръ, то ближайшія строенія сгорали до тла. Въ особенности памятенъ былъ пожаръ въ ночь на 28 іюля 1710 года, испепелившій весь "Ростовскій рынокъ" на самомъ берегу Невы, на Петербургской сторонѣ. Здѣсь тѣсные ряды домовъ и лавокъ были скучены въ такомъ безпорядкѣ, что когда вспыхнулъ огонь, доступъ къ рынку сдѣлался невозможенъ, и не смотря на близость воды, весь участокъ выгорѣлъ въ часъ времени.

Таковъ былъ Петербургъ въ первыя девять лѣтъ его существованія. Только съ 1712 года, когда назначеніе новаго города, какъ главной столицы царства, вполнѣ опредѣлилось, началась быстрая и правильная застройка улицъ, площадей и набережныхъ, и приступлено было къ необходимымъ мѣрамъ городскаго благоустройства.

IV. Заселеніе и застройка Петербурга. – Переходъ городскаго центра на лѣвый берегъ Невы. – Планъ архитектора Леблона.

Посвятивъ свои заботы устройству новой столицы и входя непосредственно во всѣ подробности дѣла, Петръ I, конечно, долженъ былъ руководствоваться и своимъ личнымъ вкусомъ, и условіями мѣстности и климата. Повидимому, его личный вкусъ во многомъ согласовался съ характеромъ петербургской природы. Здѣсь было много воды, а пристрастіе Петра къ судостроенію и мореплаванію извѣстно. Суровость климата, бѣдность почвы напоминали ему тѣ города и страны, которыя во время путешествія по Европѣ произвели на него наиболѣе сильное и благопріятное впечатлѣніе. На европейскомъ югѣ Петръ не былъ и не стремился туда. Его больше всего привлекала Голландія, со своими морскими портами, рѣчными дельтами, каналами, верфями, со своей міровой торговлей, выдающимся положеніемъ торговаго и промышленнаго класса, богатствомъ безъ роскоши, трудолюбіемъ, грубоватою общительностью нравовъ и простымъ складомъ жизни. Поэтому понятно, что Голландія оставалась для него идеаломъ счастливаго и благоустроеннаго государства, и что все видѣнное имъ тамъ неотступно преслѣдовало его мысль, когда пришлось создавать русскую столицу въ обильной водами, суровой и бѣдной Ингріи.

Было и еще обстоятельство, которое могло побудить Петра отдать предпочтеніе голландскому типу городскаго устройства и городской архитектуры. Большія европейскія столицы: Лондонъ, Парижъ, Вѣна, были полны историческихъ памятниковъ, остатковъ феодализма и средневѣковаго католичества. Они были слишкомъ неразрывно связаны съ общественнымъ и церковнымъ строемъ, чуждымъ русскому быту. Голландія же была государство сравнительно новое, образовавшееся уже послѣ паденія рыцарства, и ея большіе города были скорѣе созданіями развившейся торговой и промышленной дѣятельности, чѣмъ центрами исторической и политической жизни. Поэтому такая столица, какъ Амстердамъ, должна была представляться Петру образцомъ наиболѣе удобнымъ для подражанія и позаимствованія. Хотя при застройкѣ и украшеніи Петербурга Петръ и пользовался искусствомъ итальянскихъ и французскихъ архитекторовъ, но предпочтеніе голландскому зодчеству въ немъ сохранилось, и ясно выразилось во всѣхъ главнѣйшихъ сооруженіяхъ его царствованія – въ Петербургѣ, Петергофѣ и Кроншлотѣ.