Николай Добролюбов - Путешествие на Амур

• Название: Путешествие на Амур
• Автор: Николай Добролюбов
• Жанр: Критика

Рецензия посвящена острой проблеме 50-х годов XIX века – присоединению Амурского края к России. Вокруг вопроса о значении и результатах присоединения Амурского края к России разгорелась полемика. Одни видели в этом только выгоды и, замалчивая трудности освоения края, злоупотребления местной администрации и тяжесть положения местного населения, преувеличивали результаты присоединения. Другие, напротив, говорили о полном провале колонизации, порой не учитывая трудные условия заселения края и игнорируя достигнутые все же положительные его результаты.

---

Факты такого рода не могут, конечно, свидетельствовать в пользу непрерывных сообщений и правильных почт в Приамурском крае, вплоть до Николаевского порта. И если уверения г. Завалишина справедливы (а они никем не опровергнуты), то мы вполне понимаем его сожаление о тех бедняках, которые, будучи обнадежены уверениями панегиристов, вздумают отправиться в приятное путешествие по Амурскому краю и разочтут свое время и издержки по возгласам восторженных публицистов.

Впрочем, несмотря на полное довольство всем сделанным, сам г. Романов признает полезным устроить железную дорогу от залива де Кастри до Джая, потому особенно, что 300 верст от устья течение Амура представляет большие трудности для плавания… Американец Коллинс представил проект другой железной дороги – от Читы до устья Селенги, где уже предполагалось построить Новый Аспинваль.{5} Само собою разумеется, что сначала оба предположения приветствованы были с восторгом. Но г. Завалишин напомнил о перегрузках, распутицах и пр. и вообще насказал столько неудобств Коллинсу, что тот изменил свой проект. Но какое движение имел он потом – неизвестно. Что же касается до г. Романова, то ему г. Завалишин ставит на вид следующие обстоятельства. Г-н Романов хотел заказывать железо на Петровском заводе и сплавлять по Амуру; но для железной дороги нужно несколько сот тысяч пудов, а Петровский завод выделывает всего до 30 000 пудов в год, да и то железо незавидного качества и дорого: цены самому дурному сорту петровского железа в Чите – 1 руб. 60 коп., а это – починный пункт сплава. Говорят, что на Петровском заводе изготовлялись рельсы для дороги на золотые прииски в Нерчинских заводах и обошлись в 4 руб. сер. за пуд. Да, кроме того, надо для дороги и работников, и для них хлеб. А взять этого всего – негде решительно. Самый сплав производить некому: сплав самый дешевый, по подряду купцов Зимина и Серебряникова, был 50 коп. с пуда, и хотя цену эту находили не дешевою, но в следующем году и за такую плату не могли найти вольных подрядчиков и принуждены на 1858 год возложить сплав на казачье войско за ту же цену. Но слухи о тягостях и бедствиях, претерпеваемых при этом рабочими, произвели то, что казаки, назначенные по наряду на сплав, платили от себя наемщикам до 40 коп. за одну сплавку, отдавая сверх того все, что приходилось получать от казны. Вследствие того на 1859 год производили сплав казенными рабочими, употребив в дело даже каторжных. А чтобы достать людей, сама казна прибегала, по словам г. Завалишина, к различным изворотам:

Так, в 1857 году придрались к недоимкам, из которых некоторые произошли вовсе не от вины казаков, а от собственного недоразумения начальства, не знавшего, как истолковать двухлетнюю льготу от повинностей выселенным из Читы казакам и включать ли в нее денежный сбор, остановленный в 1851 году; как вдруг в 1857 году ведено было не считать его включенным в льготу, и потребовали, сверх текущих повинностей, за два старые прежние года. Я лично знаю одного казака, которому, с тремя малолетними, пришлось заплатить за четыре души за два года вдруг, кроме настоящего, и у которого взяли последнего работника, единственного в семье из шести душ. Если, следовательно, при 50-копеечной плате надо прибегать к таким средствам, то можно посудить, что будет стоить действительно сплав с пуда в операции, где за все надо будет платить по вольным ценам… Для полноты расчета надо прибавить, что и в 1857 и в 1858 годах многие казаки, со времени наряда на работы по сплаву, возвратились домой через девять месяцев; кроме того, в 1858 году было много больных («Вестник промышленности», № 10, стр. 55).

Если бы казна и даром получала работу, – то, по замечанию г. Завалишина, это еще не могло бы служить основанием для расчетов в частном предприятии. В казенном деле могут быть обстоятельства и случаи, которые совершенно не должны входить в круг промышленных выгод, хотя сами по себе эти обстоятельства и имеют, может быть, свою долю влияния на ход торговых и промышленных операций. Для примера г. Завалишин рассказывает такой случай в одной из местностей Амурского края:

Нам известен случай (а мы говорим только о таких, которые не остались безызвестны и начальству), – что люди, назначенные вывозить только лес, рубленный под надзором офицера совсем другими, потеряли пятнадцать дней при сдаче этому самому офицеру, браковавшему у них лес, который они не рубили, заставлявшему вырубить новый и кончившему приемкою забракованного («Вестник промышленности», № 10, стр. 54).

Подобные случаи, повторяющиеся, как известно, во многих местах Российской империи, вообще весьма невыгодно действуют на экономическое развитие страны. Не мудрено, что и на Амуре они производят то же действие, уничтожая таким образом все чудеса прогресса, торопливо провозглашенного опрометчивыми публицистами… Размышляя о подобных случаях, мы можем даже до некоторой степени определить и причину такой опрометчивости публицистов наших: они взглянули на дело очень абстрактно, – взяли в расчет самую страну с ее производительными силами, но не приняли в соображение всей обстановки дела – то есть людей и нравов, для которых эта страна открывает новое поприще…

Но возвратимся к железной дороге, проектированной г. Романовым.

По расчету г. Романова, нужно 5000 рабочих для железной дороги, и он рассчитывает в этом случае на местные батальоны. Но, по словам г. Завалишина, линейных батальонов от Кяхты до Николаевска всего четыре, и из них нельзя набрать 5000 рабочих. Что же касается до казаков, то брать их на работу не годится уже и потому, что они занимаются хлебопашеством, и «всякий взятый из них работник уменьшит на несколько десятин производящую хлеб пашню». И без того уже разные служебные и неслужебные требования расстроили у казаков хозяйство в Нерчинском крае, главном для продовольствия Амура. Обстоятельства эти произвели то, что пашня должна была уменьшиться на несколько тысяч десятин; а между тем требования казны на хлеб увеличились вследствие передвижения войск в Забайкальский край… Еще в 1852 году представлен был официальный расчет, что каждый взрослый человек должен обрабатывать шесть десятин, чтобы могли быть удовлетворены обыкновенные требования на хлеб в здешнем крае. А тут еще беспрестанно наряжают казаков-хлебопашцев на работы, которые, равно как и требование на продовольствие, всё увеличиваются с приобретением Амура. Естественно, что при таких условиях отнятие 5000 человек от пашни будет довольно чувствительно для края, и г. Завалишин уверяет даже, что самим этим работникам нечего есть будет: негде будет достать 120 000 пудов муки, которые, по его вычислению, нужны для 5000 работников. Хлеб и то уже прошлую зиму был в Чите 80–90 коп., а провоз от Верхнеудинска до Читы (436 верст) был рубль серебром… («Морской сборник», № 5). А г. Романов возвестил в «Русском вестнике», что, «благодаря новому пути, даже в Петропавловске мука продается, вместо прежних трех рублей, по 99 копеек!»…

Объяснивши все удобства путей сообщения в Амурском крае, панегиристы, разумеется, решили, что через Амур должна происходить иностранная торговля Сибири. А решивши это, они немедленно пришли в умиление от ее широкого развития. «Взглянуть на зарождающуюся иностранную торговлю Сибири – так просто сердце радуется», – восклицает г. Романов в «Русском вестнике». «1857 год был, можно сказать, первым годом правильной торговли и начала торгового пароходства по Амуру, и в этот первый год ценность всех грузов, передвигавшихся по Амуру, простиралась до 1 000 000 руб. сер. Что же будет далее при таком богатом начале? И теперь уже жители Иркутска пьют кофе с здешним сахаром, курят сигары, привезенные через Николаевск из Манилы и Гаваны, из Якутска делают заказы вин здешним американским торговцам и т. д. Не чудаки ли те люди, которые утверждают, что Амур вздор и что, кроме обременения издержками, он России ничего не принесет полезного?..» К этому прибавлялись известия об 11 судах, бывших уже в мае в Николаевске, о сахаре, доставленном по Амуру и продававшемся по 7 руб. 50 коп. за пуд в Иркутске, и пр. Тут же, разумеется, изъявлялись благие желания, чтобы частная предприимчивость взялась за дело, и раскрывались разные надежды и ожидания…

Все это встречаемо было с великим сочувствием большею частию людей, привыкших видеть в розовом свете и будущность и все, что совершается в настоящее время, когда, и пр. Но вот несколько общих соображений, представленных по этому предмету г. Завалишиным в «Морском сборнике» (№ 7, стр. 48–50):

Часто, чуть не беспрестанно, делают у нас упрек частной деятельности в недостатке предприимчивости… Полно, так ли? Это дает повод вглядеться в это дело попристальнее. Будьте уверены, что когда какое-либо явление доходит до степени общности, то причины его заключаются уже не в одних только людях. Везде, где массы подвергаются незаконным требованиям со стороны казны, они вымещают это на частных лицах. Тогда законная частная деятельность становится невозможною; место ее занимает незаконная, что, в свою очередь, опять отражается на казне. Таким-то образом, в этом круговороте все сдвигается с принадлежащего ему законного и выгоднейшего места; всякое правильное движение становится невозможным; и вместо его, к общей невыгоде и трате сил, являются беспорядок и случайность; предприимчивость же может существовать только там, где есть прочное, разумное основание для расчета и соображений в постоянных элементах и строгом законном ограждении частной деятельности. Великое было бы, конечно, дело добиться от масс (и в этом-то и будет великая заслуга, несомненно ожидаемая от образования) сознания справедливости законных требований; но никакими усилиями, никакими софизмами не добьются никогда спокойного подчинения незаконным требованиям, без того, чтоб человек не искал, в свою очередь, вознаградить себя за это на счет другого, да так еще, чтоб урвать при случае и на запас. И вот начинается между большинством круговая порука насилий и обманов; беда тому только, кто руководствуется иными правилами: он будет непременно смолот между двумя жерновами.