Элоиз Мак-Гроу - Дочь солнца. Хатшепсут

• Название: Дочь солнца. Хатшепсут
• Автор: Элоиз Мак-Гроу
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016672-9, 5-271-06230-9

Царица Хатшепсут была единственной женщиной - полноправным правителем Древнего Египта. Она добилась того, что жрецы признали её фараоном, воплощением бога Гора, на что мог ранее претендовать только мужчина. О её великих замыслах, пути к власти, борьбе с противниками, непредсказуемых поступках, в которых сочетались чисто мужская воля и "странная женская логика", повествует увлекательный роман Элоиз Макгроу, переносящий нас вглубь истории на три тысячелетия.

---

«Он немного напомнил мне Яхмоса, — добавил Тот про себя, когда Интеф вышел. — Впрочем, как и всех других мудрых стариков».

Фараон поднял кубок и сделал глоток холодного пива, вспоминая короткую, но любопытную беседу со старым тунипцем, похожим ещё и на Инацила. Именно поэтому Тот весь день вспоминал Вавилон. Он бы никогда не заметил пленника в оковах, сидевшего посреди толпы ему подобных, если бы унылое, слегка собачье выражение старческого лица не заставило его с поразительной отчётливостью вспомнить запах глины, стоявший в школе писцов. Тот остановился, посмотрел на старика сквозь дымку воспоминаний и, повинуясь непонятному порыву, неожиданно спросил его по-вавилонски:

   — Как тебя зовут, старина?

Старик поднял голову, неторопливо улыбнулся, услышав родное наречие, но ответил по-египетски:

   — Секер-анх, хозяин.

«Пленник».

   — Твой отец дал тебе другое имя, — сказал Тот.

   — Да, потому что люди не могут видеть будущее. Он называл меня Илишмиани.

«Мой-бог-услышал-мою-молитву». Это было вавилонское имя.

   — Значит, твой отец был родом из Вавилона, а не из Тунипа.

Старик пожал плечами.

   — Что то место, что это, какая разница? Разве теперь имеет значение, что я из Тунипа? Он был человек. Вот и всё, что можно о нём сказать.

Его глаза были старыми и мудрыми, а его слова заставили фараона забыть Кадеш и последние победы; сорок лет жизни исчезли, как будто их и не было. Тот видел только одинокого ребёнка в иноземной одежде, плывшего под парусом в Фивы.

   — Я знаю, это тяжело, старик, — тихо сказал он. — Начинать жизнь заново среди чужих людей в чужой стране... Мне жаль тебя.

   — Все люди чужие друг другу, хозяин, разве не так? — Старик снова смиренно пожал плечами и улыбнулся, словно он утешал фараона, а не самого себя. — Я буду чувствовать себя в Египте не более одиноким, чем в Тунипе, среди своих сыновей.

Так он тоже знал это... Возможно, подумал Мен-хепер-Ра, опуская кубок на подставку, все люди узнают это к концу жизни.

Он обернулся, посмотрел на удаляющиеся колонны Джесер-Джесеру и снова подумал о разбитых каменных изображениях лица, которое не забыл за двадцать лет, хотя и стёр все следы пребывания Хатшепсут в Египте. Они тоже были чужими друг другу, с начала до конца — две твёрдые, неуступчивые натуры, напоминавшие зубило и камень, без остановки высекавшие друг издруга искры и обломки. Зубило оказалось твёрже... А теперь старые мирные дни безвозвратно прошли, жрецы слишком богаты, и их слишком много, Египет наполнен чужеземными лицами и чужеземными обычаями... как будто прорвало плотину и по долине туда-сюда гуляют морские волны, смешавшиеся с нильской водой так, что их уже не разделишь.

«Но ведь это и хорошо, Мен-хепер-Ра, — тревожно сказал он сам себе. — По крайней мере неизбежно. Так устроен мир. Стоит нам узнать что-нибудь новое, и мы уже не можем вернуться к прежнему невежеству и милой, простой старине, какой бы мирной и привлекательной она нам ни казалась».

Тоту хотелось точно знать, какими будут новые дни, на которые он обрёк Египет. «И не мне одному», — подумал он. Его рука разрушила плотину, но именно Хатшепсут помогла окрепнуть этой руке и всей его натуре. А до того ей самой помог окрепнуть Немощный, и тем же самым способом — непрерывными столкновениями. Всё это было неизбежно... На миг Тот подумал, как бы развивались события, если бы он, Хатшепсут и Ненни были не такими, какие они есть, а другими, и двигались разными путями, но тут же махнул рукой. Никому не под силу решить такую загадку. Смертные есть смертные, они волей-неволей трутся, бьются и колотятся друг о друга...

И тут он припомнил бочонок с драгоценными камнями, много лет назад вращавшийся в маленькой вавилонской мастерской Мурашу.

«Именно так, — подумал он. — Трение друг о друга — вот что обрабатывает нас, и мы ничего не можем с этим поделать. Одни выходят из бочонка круглыми и сверкающими, другие приобретают фантастические, извращённые формы, а третьи просто исчезают и превращаются в пыль. Всё зависит от того, насколько тверда наша сердцевина».

А насколько тверда сердцевина Египта?

И вдруг Тот снова увидел ту дверь, которую не хотел открывать. Дверь распахивалась настежь, а он следил за ней и пытался отпрянуть.

Жрецы...

Теперь отступать было некуда. Тот увидел в сердцевине порок, и жестокая логика повлекла его дальше. Чем больше доходов из-за рубежа будет поступать в Египет, тем жирнее станут жрецы и их храмы. А чем сильнее и могущественнее они станут, тем более важными для их существования будут иноземные доходы... А что, если в один прекрасный день царством будет править слабый или беспечный фараон, человек, не знающий, как тяжело было его создать, не помнящий про бородатых гиксосов или царя Кадеша? А если таких фараонов будет двое подряд, трое, четверо? Если поток зарубежной дани в храмы уменьшится, а потом и вовсе иссякнет? Он попытался представить себе жречество, разжиревшее от столетий царской жизни и соглашающееся жить в простоте своих древних предшественников, но не смог. Богатства, нужные, чтобы жиреть и набивать склады, должны будут поступать откуда-нибудь ещё — и если это будет не великая империя, они начнут сосать кровь самого Египта...

«Поступления дани не должны прекратиться! — подумал он. — Они не прекратятся. Я сделал так, что дань будет поступать вечно».

Вечно? Ничто не длится вечно. Вспомни сад, лицо Яхмоса, зиккурат, узор из трёх белых парусов — всё исчезло, одно за другим. В двенадцать лет он уже знал: всё проходит, ничто не постоянно, кроме непостоянства и перемен.

«О боги, что я принёс Египту? — думал он. — Я хотел делать только добро и сделал добро. Но не сделал ли заодно и зло?»

«Не думай об этом, — говорил он себе, но не мог думать ни о чём другом. — Ты сделал то, что должен был, и не мог сделать ничего другого. Всё это было неизбежно».

Неизбежно. Да, верно. Трение... смертные трутся друг о друга... восстание в Кадеше... прошлое невозможно восстановить — всё правда. Возможно, с того дня, как первая колесница гиксосов въехала на землю Египта, каждое событие, каждое действие каждого фараона вели к этому дню и к непредсказуемому, неотвратимому будущему. Прежние фараоны делали своё дело так же, как и он сам...

Но чья рука снесла плотину? Чья рука, желавшая только добра, любящая рука, нечаянно, но самым роковым образом надавила на грудь Египта? Его, Мен-хепер-Ра.

«Ерунда, — быстро подумал он. — Люди не умеют предвидеть будущее. Я могу ошибиться».

А если он прав?

Он допил пиво, со стуком опустил кубок на подставку и снова попытался думать о Кадеше и своей победе. Но в мозгу опять возникла старая и хорошо знакомая картина: огромная одинокая пустыня, над которой клубится пыль и плачет ветер.

* * *

«Дикий бык» осторожно причалил к царской пристани. Толпа взревела и запрыгала, сановники в раззолоченных нарядах шагнули вперёд, и над сходнями поднялись огромные опахала из перьев. По сходням решительно спускался упрямый коренастый человек с хищным носом. Его голову прикрывал испытанный в битвах Синий шлем. Половина мира считала, что именно таким и должен быть её повелитель.

   — Смотри! — прошептала мать. — Смотри на Сильного Быка! Смотри туда — это Добрый Бог, это Мен-хепер-Ра!

   — Да, я вижу его! — сказала Мериет-Амон и спустя мгновение тихо добавила: — Он выглядит усталым.

Об авторе

Элоиз Джарвис Макгроу родилась в 1915 году в американском городе Хьюстоне. Она начинала свою карьеру учителем рисования, однако увлечение египетской историей и культурой постепенно изменило её жизнь. Три написанных Э. Макгроу романа о жизни Древнего Египта, лучшим из которых стал «Фараон», принесли ей писательскую известность и ряд престижных литературных премий. Её перу принадлежат и несколько детских книг, также снискавших популярность в Америке.

Примечания

1

Добрый Бог — один из традиционных эпитетов египетского царя.

2

Тутмос I — египетский фараон XVII династии (Новое царство), правил в 1538—1525 гг. до н.э. Проводил активную завоевательную политику. При нём войска Египта на юге завоевали Нубию до Третьего порога Нила, а на севере достигли реки Евфрат. Имя Тутмос буквально означает «порожденный Тотом».

3

Гор (Хор) — один из самых почитавшихся богов Египта. Изображался в виде сокола, человека с головой сокола, крылатого солнца. Его символ — солнечный диск с распростертыми крыльями. В основном выступал как борющийся с силами мрака бог света, его глаза — луна и солнце. Являлся покровителем царской власти. Фараоны считались земным воплощением Гора, имя Гора входило обязательным компонентом в пятичленную титулатуру фараона. Часто отождествлялся с богом солнца Ра (см. прим. 8.).