Антон Корнилов - Рыцари порога.Тетралогия

• Название: Рыцари порога.Тетралогия
• Автор: Антон Корнилов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014

Века и века тому назад отгремела Великая Война. Там, где потоки крови впитала опаленная земля, поднялись королевства людей. И воцарился мир. Гномы в подземных мастерских куют металл, совершенствуя извечное свое ремесло, в безлюдных пустошах дикие огры охотятся на песчаных волков, а в тайных Лесных Чертогах хранит древние знания Высокий Народ. Но есть места, где привычный мир дает трещины, и эти трещины кровоточат ордами тварей из иных, чуждых миров, которым нет названия на человеческих языках. Жуткие эти места зовутся — Пороги. Они были всегда, эти Пороги. И были всегда те, кто свято выполнял долг, защищая Человека от Твари. Имя им — рыцари Порога.

---

Наверное, он на какое-то мгновение лишился чувств. Когда же пришел в себя, то понял, что лежит верхом на опрокинутой плахе. Сильно ноют спина и руки, а из носа ползет что-то щекотное и теплой солью застывает на губах.

— Всего-то шажок сделал, — услышал мальчик сквозь звон в ушах и обернулся на голос.

Воин стоял, скрестив руки на груди. По губам его блуждала усмешка, но в глазах поблескивало удивление.

— Нет, парень, не тянешь, — покачал головой воин.

— Я сейчас… — прохрипел Кай. — Только дух переведу… Он сполз с плахи и, шатаясь, встал на ноги.

— Прекратить! — Этот резкий приказ остановил мальчика, когда он снова наклонился над непокорным пнем.

Воин оглянулся и мигом вытянул руки по швам. С крыльца медленно спускался рыцарь. Свой шлем, сделанный в виде львиной головы, он держал в левой руке у груди. Мальчик в доспехах стоял рядом с ним, чуть позади, но не заступая за спину рыцаря — будто равный. Рыцарь смотрел прямо на Кая, взгляд его был строгим и, как показалось мальчику, злым. И парнишка тоже смотрел на Кая. Но в его взгляде не было суровости. И надменности, с которой он въехал во двор «Золотой кобылы», тоже не было. А был — живой интерес.

— Прекратить! — повторил сэр Генри. — Опять? Я же запрещал! Что за ярмарочный балаган?! Седлать коней, живо!

Ратники бросились к скакунам. А сэр Генри, ожидая, пока они закончат работу, водрузил шлем на голову и — пугающий, громадный — направился прямо к мальчику. Кай даже невольно попятился.

— Как звать? — отрывисто вопросил рыцарь.

На крыльце появился Жирный Карл. Мигом уяснив для себя обстановку, он уставился на Кая и, беззвучно крича, ожесточенно зажестикулировал. Кай догадался опуститься на колени.

— К-кай, — только тогда ответил он.

— Сын? — не оборачиваясь, бросил рыцарь Порога через плечо. Как он, не видя, понял, кто стоит у него за спиной? Впрочем, Карл тоже не растерялся и ответил мгновенно:

— Нет, добрый господин. Сирота. На воспитание взятый. Из милосердия…

— Крестьянин? — снова спросил сэр Генри и сам себе ответил: — Вряд ли. Непохож… Что ж, Кай… Неважно, кем ты ступаешь на дорогу. Важно, кем заканчиваешь путь. Понял?

Хоть вопрос адресовался и не ему, Жирный Карл глубокомысленно нахмурился, а Кай, ничего не поняв, проглотил настойчиво рвущуюся из груди фразу о готовности предложить себя в качестве прислуги в Крепости. Рыцарь сделал знак ближайшему воину, тот с готовностью запустил руку в кошель, висящий на поясе, извлек оттуда монетку и, окликнув Кая, бросил монетку мальчику. Сэр Генри с помощью ратника сел на коня и первым во главе кавалькады выехал в ворота, у которых стояли красные от натуги Сэм и старый Джек. Юный всадник уже в воротах оглянулся на Кая, но мальчик этого не заметил.

Кай не сразу поднялся на ноги. Понимание того, что сам славный рыцарь Порога сэр Генри заговорил с ним, постепенно входило в его сознание и наполняло клокочущим ликованием. Он не заметил, как Сэм, подскочив, выхватил у него крохотную, похожую на рыбью чешуйку, серебряную монетку, которую мальчик так и держал на вытянутой ладони.

* * *

Следующие два дня Кай жил, переполненный щекочущей радостью, которая все не иссякала. Он даже не замечал, как сильно болят мышцы, которые он едва не надорвал, когда пытался поднять колоду. Как ему тяжело нагибаться. Как враскоряку он передвигается по двору и таверне. В груди у него, точно волшебный горшок из старой сказки, кипело нескончаемое счастье.

Служанки Сали и Шарли посмеивались над ним и стариком Джеком, который, очевидно вследствие угасания рассудка, воспринял развернувшуюся во дворе сцену по-своему и теперь каждый раз, встречая Кая, снимал шапку и кланялся в ноги. Лыбка, подзуживаемая Сэмом, глупо гоготала, а вот реакция самого сынка хозяина «Золотой кобылы» была довольно странной. Он отчего-то возненавидел мальчика еще больше: дважды поколотил его, придравшись к каким-то явно надуманным оплошностям, а к вечеру второго дня, заметив Кая, копавшегося в конюшне, неожиданно взъярился, влетел в конюшню, закрыл за собой дверь и, прижав мальчика в углу, жестоко надрал ему уши безо всякой на то причины.

— Ах ты… молодой господинчик… — хрипел Сэм, усердствуя, — ах ты… Я т-тебе покажу!..

Впрочем, даже это происшествие не могло испортить Каю настроение. Он только недоумевал, с чего это Сэм вдруг удумал дразнить его «господинчиком». Но на следующий день после экзекуции внезапно понял: сын Жирного Карла в мутном и мелком, словно лужа, своем сознании почему-то связал воедино Кая и сиятельного юного всадника. Будто углядел в них что-то общее… и это его жутко обозлило.

На третий день, чуть свет получив от Жирного Карла наказ отправляться в лес, Кай обвязал вокруг пояса плетенную из конского волоса бечеву, закинул на плечо мешок, в котором бултыхалась тыквенная фляга с водой и кукурузная лепешка, и вышел во двор. Привычно оглядевшись по сторонам, Кай не заметил поблизости Сэма, пересек двор и вышел за ворота.

Несмотря на раннее время, солнце уже припекало ощутимо. Кай быстро свернул с проезжей дороги и прошел лугом до Вялого ручья, в это время года уже давно пересохшего. Дальше начиналась холмистая долина, в центре которой лежала деревня, а к северу от долины темнел лес. Срезая путь, мальчик быстро взбежал на пологий холм и на минутку остановился. Вон она — деревня Лысые Холмы, скопище темных хижин, прижавшихся друг к другу, как жмутся овцы холодным осенним днем. Над хижинами тянутся в светлое небо тонкие полоски дыма. Как-то там Бабаня и Лар? Сейчас уже Кай вспоминал о стариках с легкой грустью, как о взаправдашних родных людях. Как-то там кузнец Танк? Вот кого надо обязательно навестить и рассказать ему сногсшибательную новость. Интересно, что на это скажет Танк?

Улыбнувшись, Кай скатился с холма, взбежал на другой и, спустившись с него, быстро отыскал тропинку, ведущую к лесу.

«А что? — думал он, шагая по тропинке. — Пожалуй, сегодня и забегу к Танку, только с ловлей покончу поскорее…»

На самой опушке росли лопухи. Огромные в этом году лопухи вымахали — под их широкими, как воинские щиты, листьями можно было спрятать отряд человек в десять. Сейчас из-под лопушиных щитов чадил синеватый едкий дымок дурноглаза — его-то и почуял Кай. И остановился.

Сам Кай дурноглаз никогда не курил, но накурившихся видеть доводилось. Мутноглазые, они без причины хохочут, несут всякую чушь и способны на самые дикие поступки, до которых и пьяный не додумается. Мужики в деревне редко баловались этим дурманом — разве уж самые распрегорькие пьяницы, и то не часто, а только тогда, когда самогона не могли достать. Молодые парни, те иногда курили, в большинстве случаев — чтобы побахвалиться перед сверстниками.

Кай пригнулся и, двигаясь тихо, не задев ни одной веточки, ни одного листа (вспомнилась лесная наука Танка), прокрался в глубь лопуховых зарослей. Когда отчетливо стали слышны голоса, он чуть приподнял голову. Увидев сидящих в кружок людей, Кай вздрогнул, но тотчас неслышно усмехнулся.

Это была знакомая ему компания: Гилль, Арк и близнецы. Спиной к Каю сидел еще кто-то, крупнее пацанов — должно быть, парень из деревни.

«Далеко забрались, — подумал Кай. — Стало быть, опасаются, как бы родители дурного запаха не учуяли…»

В то время, пока жил в «Золотой кобыле», Кай не раз видел деревенских мальчишек. Иногда кто-то из них забегал в харчевню по родительским поручениям: купить что-нибудь, а то и взять в долг монетку-другую или, наоборот, долг отдать. Жирный Карл, человек предприимчивый, помимо того что содержал харчевню, еще и занимался ремеслом ростовщика. Пацаны поддерживали с Сэмом подобострастно-дружеские отношения, это Кай тоже замечал, а Гилль — тот держал себя с сыном Карла чуть ли не ровней.

Этот незнакомый парень, насасывая глиняную трубку, что-то говорил. А пацаны, раскрыв рты, слушали. Какие-то удивительно знакомые нотки сквозили в голосе парня, и когда Кай вдруг понял, где он слышал этот голос, то снова вздрогнул — на этот раз сильнее, чем в предыдущий.

Парень обернулся на шорох. Кай едва успел нырнуть в лопухи, но бросить взгляд на лицо парня все же смог. Точно, это он!..

— Вот так, братва, — сказал Сэм. — Только чу — ни слова никому!

Голос Сэма был едва узнаваем. Он чуть ли не шипел, будто удавка хриплой ненависти накрепко перехватила ему горло. Сын Жирного Карла был заметно опьянен дурноглазом, он раскачивался из стороны в сторону и время от времени встряхивал головой, будто отгоняя муху.

— …Я этой суке и говорю: давай, мол, по-хорошему, не выеживайся, мол! — вел дальше свой рассказ Сэм. — А она так смотрит на меня, будто я козявка какая-то, и портки мокрые в руках держит. Я ей говорю: серебром заплачу! Никогда городскую не пробовал, тут и серебра не жалко… Вот честно, пацаны, — может, и заплатил бы, коли она по-доброму согласилась. А она вдруг раз — и этими портками мне по морде! И так… прямо как графиня какая: пошел вон, щенок!.. Ну время раннее, никого нет, да и место там глухое, у ручья… Короче, размахнулся я и врезал ей в грудя… Вы еще малые, не знаете — ежели бабу разок прищучить пожестче, то она потом шелковая будет. Вон Лыбка-то. Поначалу брыкалась, а как кровь ей пустил первый раз, так потом слова поперек не говорила. Правда, надоела скоро. Дура она и воняет еще.