Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 6. От правления Василия III Ивановича до кончины Иоанна IV Грозного. 1505–1584 гг.

• Название: История России с древнейших времен. Том 6. От правления Василия III Ивановича до кончины Иоанна IV Грозного. 1505–1584 гг.
• Автор: Сергей Соловьев
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-002142-9

Знаменитый труд великого русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820–1879), является крупнейшим достижением русской исторической науки XIX в. С. М. Соловьев – «первый среди равных», в плеяде блестящих русских историков в которую входят Н. Карамзин, В. Ключевский, Н. Костомаров, А. Пресняков, Т. Грановский, С. Платонов и многие другие.

Шестой том обширного 29-томного труда охватывает время От правления Василия III Ивановича до кончины Иоанна IV Грозного 1505–1584 гг.

---

Так прошел 1551 год. Дело приближалось к развязке. Казань не могла оставаться долго в таком положении; после кровавого пира ненависть к Алею достигла высшей степени; поддерживать долее силою ненавистного хана было бы очень неблагоразумно; двинуть большие полки к Казани, не дожидаясь первого движения со стороны ее жителей, значило ускорить кровавую развязку, подвергнуть явной опасности жизнь Алея и находившихся при нем русских стрельцов и дать казанцам полное право к восстанию; захватить город внезапно, без ведома хана, было нельзя, а хан не хотел изменить бусурманству. Но казанцы сами пошли навстречу намерениям московского царя: ненависть к Алею и в то же время невозможность избавиться от него, невозможность борьбы с Москвою привели их к мысли предложить Иоанну полное подданство, лишь бы только он вывел от них Алея. Мы видели, что в числе главных врагов последнего были вельможи, отправленные послами в Москву, и только это посольство избавило их от участи, постигшей товарищей их на пиру ханском; но погибли не все, оставались еще лихие люди, которых Алей также обещал извести. Понятно, что эти люди, трепеща каждую минуту за свою жизнь, должны были желать смены Алея каким бы то ни было способом, и понятно, что они в этом желании должны были прежде всего сойтись с послами, задержанными в Москве, и действовать через них. В генваре 1552 года эти послы явились к Иоанну и объявили, что им есть приказ от Казанской земли бить челом государю, чтоб царя Шиг-Алея свел, дал бы им в наместники боярина своего и держал бы их, как в Свияжском городе; если же государь не пожалует, то казанцы изменят, будут добывать себе государя из других земель. Иоанн велел поговорить с ними боярину Ивану Васильевичу Шереметеву, за что царя не любят в Казани, как его оттуда свести, как быть у них наместнику и как им в том верить. Послы отвечали, что Алей побивает их и грабит, жен и дочерей берет силою; если государь пожалует землю и хана сведет, то теперь здесь, в Москве, уланов, князей, мурз и козаков человек с триста, один из них поедет в Казань, и казанцы все государю дадут правду, наместников его в город пустят и город весь государю сдадут; кому велит жить в городе, кому на посаде, тем там и жить, а другим всем по селам; царские доходы будут сбираться на государя, имения побитых бездетных князей государь раздаст кому хочет, и все люди в его воле – кого чем пожалует. Если же казанцы так не сделают, то пусть государь велит нас всех здесь побить; если же Алей не захочет ехать из Казани, то государю стоит только взять у него стрельцов, и он сам побежит.

В феврале отправился опять Алексей Адашев в Казань, чтоб свести Алея, и с ним татарин от послов с грамотою к казанцам, в которой описывалось, как они условились в Москве с государем. Адашев объявил Алею, чтоб пустил московских людей в город, а сам пусть просит у государя чего хочет, все получит. Алей отвечал по-прежнему, что бусурманского юрта не нарушит, но съедет в Свияжск, потому что в Казани ему жить нельзя, казанцы уже послали к ногаям просить другого царя. Заколотив несколько пушек и отправив в Свияжск пищали и порох, 6 марта Шиг-Алей выехал из Казани на озеро ловить рыбу, взял с собою многих князей, мурз, горожан и всех пятьсот стрельцов московских; выехавши за город, он стал говорить казанцам: «Хотели вы меня убить и били челом на меня царю и великому князю, чтоб меня свел, что я над вами лихо делаю, и дал бы вам наместника; царь и великий князь велел мне из Казани выехать, и я к нему еду, а вас с собою к нему же веду, там управимся». Этих князей и мурз, приведенных Алеем в Свияжск, было восемьдесят четыре человека. В тот же день боярин князь Семен Иванович Микулинский послал в Казань двух козаков с грамотами, что по челобитью казанских князей государь-царь Шиг-Алея свел и дал им в наместники его, князя Семена, чтоб они ехали в Свияжск присягать, и, когда присягнут, тогда он к ним поедет. Казанцы отвечали, что государеву жалованью рады, хотят во всем исполнить волю государеву, только бы боярин прислал к ним князей Чапкуна и Бурнаша, на чьи руки им даться. Чапкун и Бурнащ отправились на другой день в Казань вместе с Черемисиновым, и тот дал знать Микулянскому, что вся земля Казанская охотно присягает государю и лучшие люди едут в Свияжск. Лучшие люди действительно приехали на другой день вместе с Чапкуном и Бурнашом и присягнули, взявши с Микулинского и товарищей его также клятву, что они будут жаловать добрых казанских людей. После этого Микулинский отправил в Казань Черемисинова с толмачом приводить к присяге остальных людей и смотреть, нет ли какого лиха; для того же отправил Чапкуна, еще одного князя казанского и восемь человек детей боярских; они должны были занять дворы, которые князья обещались очистить, и смотреть, чтоб все было тихо, когда русские полки будут вступать в город. Ночью Черемисинов дал знать Микулинскому, что все спокойно; царский двор опоражнивают, и сельские люди, давши присягу, разъезжаются по селам. Черемисинов писал, чтоб наместник уже отправлял в Казань свой легкий обоз с съестным и прислал козаков с сотню, потому что они на цареве дворе пригодятся на всякое дело, и по этой присылке наместник отпустил обоз с семьюдесятью козаками, у которых было 72 пищали.

Скоро двинулись к Казани и бояре: князь Семен Микулинский, Иван Васильевич Шереметев, князь Петр Серебряный; сторожевой полк вел князь Ромодановский; у него были все те казанцы, которых вывел царь Шиг-Алей. По дороге встречали их разные князья, били челом боярам, чтоб ехали в город, а они все холопы государевы, все в его воле; в Казань и из Казани ездили к воеводам дети боярские и сказывали, что все люди государеву жалованью рады и что Иван Черемисинов продолжает приводить к присяге. Все шло как нельзя лучше до тех пор, пока не отпросились у воевод в Казань двое князей. Ислам и Кебяк, и мурза Аликей, брат известного Чуры. Приехавши в Казань, они затворили город и объявили жителям, что русские непременно истребят их всех, что об этом говорят городские татары, да и сам Шиг-Алей говорит то же. Когда бояре подъехали к Казани, то встретил их на Булаке Иван Черемисинов с князем Кулалеем и объявил: «До сих пор лиха мы никакого не видали; но теперь, как прибежали от вас князья и стали говорить лихие слова, то люди замешались; с нами выехали к вам из города все князья, один Чапкун в городе остался». Бояре подъехали к царевым воротам: ворота растворены, а люди бегут на стены. Тут приехали к воеводам улан Кудайкул, князь Лиман и другие князья и стали бить челом, чтоб не кручинились: возмутили землю лихие люди; подождите, пока утихнут. Бояре отправили в город улана Кудайкула и князя Бурнаша сказать жителям: «Зачем вы изменили? Вчера и даже сегодня еще присягали, и вдруг изменили! А мы клятву свою держим, ничего дурного вам не делаем». Действительно, русские ратные люди не обидели ничем посадских людей, которые спокойно оставались в домах своих со всем имуществом. Посланные возвратились с ответом: «Люди боятся побою, а нас не слушают». Много было ссылок и речей, но все понапрасну, и бояре, видя, что доброго дела нет, велели перехватать Кудайкула, Лимана и всех князей и козаков, которых вывел Шиг-Алей, а казанцы задержали у себя детей боярских, которые наперед были отправлены с обозами воеводскими. Простоявши полтора дня под Казанью, воеводы пошли назад, к Свияжску; посада казанского не велели трогать, чтоб не нарушить с своей стороны ни в чем крестного целования; а казанцы, послав к ногаям просить царя, немедленно начали войну, стали приходить на Горную сторону, отводить ее жителей от Москвы; но горные побили их отряд, взяли в плен двух князей и привели к воеводам; те велели казнить пленников.

Иоанн получил весть об этих событиях 24 марта и немедленно отправил на помощь к воеводам в Свияжск шурина своего, Данила Романовича Захарьина-Юрьева, а царю Шиг-Алею велел ехать в свой городок Касимов. В апреле царь созвал совет насчет решительного похода на Казань; в совете было предложено много разных мнений: говорили, чтоб государь послал воевод под Казань, а сам остался бы в Москве, потому что война будет не с одними казанцами, и с ногаями, и с Крымом. Но опыт показал, как нерешительны бывали воеводские походы под Казань: Иоанн объявил, что непременно сам хочет отправиться в поход. Решено было отпустить водою рать, наряд большой, запасы для царя и для всего войска, а самому государю, как приспеет время, идти полем.

В том же месяце пришли из Свияжска дурные вести: князь Микулинский писал, что горные люди волнуются, многие из них ссылаются с казанцами, да и во всех мало правды, непослушание большое; но что хуже всего, в русском войске открылась цинга, много уже померло, много лежит больных, детей боярских, стрельцов и козаков. Царь по этим вестям велел князьям Александру Борисовичу Горбатому и Петру Ивановичу Шуйскому немедленно двинуться в Свияжск. Князья скоро достигли этого города, но вести, присланные ими оттуда к Иоанну, были еще менее утешительны: горные люди изменили все, сложились с Казанью и приходили к Свияжску на воеводские стада; воеводы посылали на них козаков, но казанцы козаков разбили, убили 70 человек и пищали взяли, а болезнь не ослабевает, мрет много людей. От князя Михайлы Глинского из Камы ехали козаки в судах на Свиягу за кормом; и тех козаков казанцы всех перебили, пленным пощады не дали, перебили и всех детей боярских, которые приехали наперед в Казань с воеводскими обозами и были захвачены там жителями; казанцы уже получили царя от ногаев – астраханского царевича Едигера Магмета. Но от этих вестей в Москве не пришли в уныние: положено было прежде всего поднять дух в свияжском войске средствами религиозными, тем более что к болезни физической там присоединилась нравственная – сильный разврат. Из Благовещенского собора перенесены были в Успенский мощи святых отцов, с них освящена была вода и отправлена в Свияжск с архангельским протопопом Тимофеем – «мужем изрядным, наученным богодухновенному писанию»; вместе с водою Тимофей повез также поучение к войску от митрополита Макария. В это время приехал из Касимова царь Шиг-Алей и начал говорить, чтоб Иоанн не выступал в поход до зимы, потому что летом должно ожидать прихода других недругов и потому что Казанская земля сильно укреплена природою, лежит в лесах, озерах, болотах, зимою легче ее воевать. Иоанн отвечал ему, что уже воеводы со многими ратными людьми отпущены на судах с большим нарядом и со всеми запасами, а что у казанцев леса и воды – крепости великие, то бог и непроходимые места проходимыми делает, и острые пути в гладкие претворяет.