Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)

• Название: Люди и портреты (СИ)
• Автор: Юрий Салов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Май-июнь 1998. На профессионального киллера Павла Тумасова после очередного выполненного «заказа» начинается охота. Скрываясь от преследователей, Павел уезжает в родной Баку. Там он узнает, что его племянница, с которой он разговаривал пару дней назад по телефону, на самом деле уже год как погибла в автокатастрофе. Расследуя причины ее гибели, Павел погружается в криминальную жизнь города и сталкивается с каннибалами…

---

— Судьба, — тихо сказала Татьяна, глядя на волны. — судьба… судьба…

Павел молчал.

— И как часто ты слышишь этот Голос?

— Очень редко, — буркнул Павел. — обычно когда сильные переживания, стресс. Сны эти только сейчас появились. Тань, а ты в вещие сны веришь?

— Не-а! — Татьяна мотнула головой. — Я материалистка.

Тумасов вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на Татьяну. Она лежала ничком, распластавшись на песке.

— А вот есть какая-нибудь практическая польза от твоего Голоса? — Татьяна сняла кофту, оставшись в маечке с короткими рукавами, подчеркивавшими ее спортивное, крепко сбитое тело.

Павел помнил, как недавно напрягался под любопытными взглядами, шагая рядом с ней по пыльным и кривым улицам старого города. Граждане мужского пола оборачивались вслед Татьяне с однозначным интересом.

А может… прямо здесь — в безлюдном уголке дикого пляжа? Но… вспоминал Павел про топор, разрубающий кожу с татуировкой и — возбуждение гасло. Эх, море, море, прилив-отлив…

— Пользы? — задумался он. — Да никакой. Я как-то раз попросил его назвать выигрышные номера в ближайшем тираже «Русского лото», это лотерея в России есть такая. И что ты думаешь? Получил в ответ длинный ряд замысловатых формул, разгадать которые оказалось совершенно невозможно.

— Да ну тебя! — Татьяна встала, закатала широкие джинсы повыше колен, явно собираясь насладиться волнами прилива. — А не обратиться ли тебе к Балашову?

— Кто это?

— Это психиатр наш местный. Вместе с Эриком работает, в центральной горбольнице. Хороший специалист, между прочим.

Павел покосился на нее:

— Ты считаешь меня сумасшедшим?

— Сумасшедшим? Вовсе нет. Просто ты принимаешь все близко к сердцу.

Некоторое время они оба молчали. Потом Павел сказал:

— Давай пойдем купаться!

Татьяна стянула джинсы, оставшись в трусиках и маечке, Павел разделся до плавок. Они пробежали пару метров, ввалились в воду и поплыли в сторону от берега. Татьяна была прекрасной пловчихой, и в воде Павел ей, пожалуй, уступал.

— Никому тебя не отдам! — хрипло кричала Татьяна и щурилась сквозь соленые брызги.

Идеальная! — подумал Павел, зарываясь в горячий песок. А Татьяна улеглась на рядом на спину и раскинула руки. Павел уселся на песок и стал смотреть на нее. Он просто смотрел на Татьяну, и на душе у него становилось спокойнее. А она лежала на песке и глядела в небо. Павел поднял голову и тоже посмотрел на него. Небо было ясным, спокойным и бесконечно умиротворяющим.

А вечером они уже сидели в мастерской.

Татьяна поднялась со стула и подошла к ширме.

— А как тебе нравится вот это? — она вытащила довольно большое полотно в подрамнике, поволокла его за собой и подянла на мольберт так, что картина была обращена к Павлу задней стороной. Она заботливо смахнула с нее пыль кусочком марли, затем встала сбоку около картины и провозгласила хвастливым тоном, словно ведущий аукциона:

— Здесь ты видишь картину «Посетитель кафе».

С этими словами она повернула мольберт к Павлу. Картина представляла портрет мужчины, сидящего за столиком. На рубашке мужчины в районе сердца можно было видеть инициалы «Д.А.».

Картина поразила Тумасова непосредственностью и реализмом. Отображенный на ней человек был словно живой. Павел восхищенно всматривался в картину и не находил слов.

Но Татьяна сама подскочила к нему и наступая на него, приставала:

— Ну? Ну как, именно?

— Блестяще! — произнес Павел.

— Браво! — улыбнулась Татьяна. — Браво! Прекрасно! Я и сама того же мнения. Твой комплимент заставляет меня работать еще лучше.

— А когда ты мой портрет нарисуешь? — спросил Павел.

— Твой? Всему свое время. — уклончиво ответила Татьяна, разводя краски. — У меня сейчас еще несколько достаточно срочных заказов, потом можно и тобой заняться.

Затем они пили кофе, разговаривали, и Павел рассматривал портреты, облепившие стены комнаты. Люди на портретах были изображены разного возраста и пола, а сами же портреты в большинстве своем были сработаны в красной цветовой гамме. Павел бросил взгляд на портрет девушки, висевший справа, у стеллажа, и оторопел — на него смотрела Наталья.

— Кто эта девушка и когда ты нарисовала этот портрет? — Павел подошел вплотную и вгляделся в полотно. Классический женский портрет, молодая девушка на фоне открытого окна… Вдали — прибрежный ландшафт. По-видимому, художник пытался подражать старым мастерам. Пейзаж за окном — довольно тусклый, темноватый, а сама дама была изображена очень ярко, что отчетливо были видны малейшие черточки лица.

— А в чем дело?

— Эта девушка и есть моя племянница Наталья, о которой я тебе говорил сегодня! — Павел возбужденно снял картину со стены и поднес к себе.

— И что? — равнодушно бросила Татьяна.

— Где ты писала ее портрет? Неужели она приезжала сюда?

— Так, покажи. — Татьяна подошла к Павлу, держа в руках намоченную кисть. — Да это я нарисовала около года назад. Дэн приезжал к нам в Загульбу вместе с какой-то девушкой. Я и нарисовала ее портрет, она сама попросила. Мне же надо тренироваться, набивать руку. Разве плохо получилось?

— Все-таки, откуда ты знаешь Дэна? Встречалась с ним?

Беззаботность сползла с лица Татьяны.

— Павел! Ну нельзя быть таким Отелло! — воскликнула она. — Нашел, к кому ревновать!

Она вернулась к мольберту и стала нервно размазывать краски по палитре.

— И все же? — Павел повесил картину на место.

— Я встречалась с Дэном четыре месяца. Ты понял?! Всего четыре! Это было как увлечение, года полтора назад. Он конечно производил впечатление, подарки дарил, рестораны, все такое. В общем, как полагается. А потом у него началась эта… ну в общем, борьба за влияние в городе. Ты же работал вместе с Дэном, понимаешь, что к чему.

— Ага. — Павел осматривался в глубине мастерской.

— Я у него тогда жила, на квартире. И как-то раз — звонок, побежала открывать, думала — Дэн, а ворвались трое… такие черные, небритые, громадные…

Один из этой троицы схватил меня за шею, зажал рот. Двое других по квартире стали рыскать, всюду нос совали, даже в туалет. А тот, который держал, все допытывался, где Дэн. И нож перед глазами вертел. Очень большой и острый. А они, никого не найдя, вкололи мне что-то и увезли. Очнулась я в каком-то доме, прикованная к стояку центрального отопления.

— Что было дальше? — пробормотал Павел, облокатившись на стену.

— Двое суток я пробыла там, меня даже не кормили, а снова кололи какую-то гадость, от которой у меня крыша поехала. Когда они пытались у меня узнать, куда подевался Дэн, я ничего толком и сказать-то не могла, мозги у меня отшибло от их поганых препаратов так, что я на время даже забыла свое настоящее имя.

— И чем все закончилось? — Павлу откуда-то сильно подуло в спину.

— Наконец в один действительно прекрасный день в прихожей раздался грохот, будто повалилась дверь и в комнату влетело четверо верзил в масках. По мою душу. Все четверо новоприбывших были вооружены.

— Милиция? — Павел обернулся на стену, закрытую плотной тканью. — Спецназ?

— Какая к черту, милиция? — фыркнула Татьяна. — Наша милиция себя бережет. Это были друзья Дэна, кто меня вытащил оттуда. Самый счастливый момент был, когда я лежала на заднем сидении машины, потирая саднившее запястье, свободное от «браслетов».

— А с этими что? — поинтересовался Павел.

— Перестреляли их всех, да и не только их. Дэн хвастался, что того, кому пришла в голову идея меня похитить, в бетон закатали. Ты представляешь? — Татьяна повернулась к Павлу.

— И не говори. — отозвался Тумасов.

— В общем от пережитого стресса я лечилась у Балашова, психиатра, про которого я тебе говорила. А потом Эрик достал путевки в Европу и мы три недели отдыхали во Франции и Португалии, отходили от всего этого. А когда вернулись, у Дэна уже была новая пассия.

— Наталья?

— Да, она.

— Ты не жалела?

— Нисколько. Не хотелось снова пережить что-нибудь подобное. Драгоценности и прочее только живым в радость.

— Понял. Извини, если я заставил тебя пережить в своих воспоминаниях все это снова.

— Пустое. — Татьяна закрыла пластиковые бутылочки и тюбики с краской, сложила кисти на полку и накрыла холст клеенкой. — Пошли в дом, все равно я сегодня уже больше ничего не нарисую.

— Тань, а там что такое? — Павел постучал костяшкой пальца по стене — явная пустота — еще одно помещение? Что-то вроде каморки?

— Ничего там нет. — отмахнулась Татьяна. — Там ледник, мы с братом используем. Я там храню растворители, замазки. Химию всякую, чтобы краски лучше держались на холсте. Растворители, лаки, смолы, даже кислота есть, кажется. Все огнеопасно, летуче и токсично. Так что без толку лучше туда не соваться.