Максим Григорьев - Режим М. Саакашвили: что это было

• Название: Режим М. Саакашвили: что это было
• Автор: Максим Григорьев
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9950-0333-5

Автор книги на основе сотен официальных документов, материалов амери­канских и грузинских СМИ, интервью десятков грузинских правозащитников и экспертов рассказывает о сущности тоталитарного режима Саакашвили в Гру­зии. Читатель узнает о преследованиях политических оппонентов, убийствах и пытках, организованных грузинскими спецслужбами, травле инакомыслящих деятелей культуры, а также об элитарной коррупции ближайшего окружения и родственников М. Саакашвили, фальсификации выборов и других событиях. Эта работа отвечает на вопросы о том, как М. Саакашвили, несмотря на очевидные нарушения прав человека, получал дипломатическую поддержку со стороны США и стран ЕС и какие антироссийские кампании лоббировали его режим. На стра­ницах издания затрагиваются вопросы, касающиеся мощной пропагандистской машины режима и тех, кто именно рекламировал его в России.

---

Скажу только одно. То, что мотивом и причиной моего ареста не были наркотики, подтверждается хотя бы тем, что ни после моего задержания, ни при проведении следствия (которое невозможно назвать следствием) меня ни разу не спросили, когда, от кого и за какую цену я приобрел наркотики и когда я их использовал. После моего задержания в течение двух месяцев я ни разу не встретился со следователем Специального оперативного департамента Рамазом Эджибиа. Когда после настоятельных просьб адвоката он наконец явился в Глданскую тюрьму, я его спросил: «Неужели вы не интересуетесь, от кого и когда я приобрел наркотики?» Молодой человек возраста моего сына не смог посмотреть мне в глаза и сказал: «Вы же знаете, господин Мераб, что происходит?»

Так в чем же кроется настоящая причина вашего задержания?

Когда мне присудили двухмесячное заключение, меня перевели в тюрьму № 5, так называемую губернскую тюрьму, где три дня спустя двое сотрудников МИД Грузии (как я потом выяснил, высокопоставленные сотрудники контрразведки) начали со мной проводить «дружеские беседы» в кабинете директора тюрьмы. Они заявили, что являются уполномоченными лицами руководства МИД. Исходя из интересов страны, наши встречи должны были быть проведены конфиденциально, то есть без уведомления прессы, также об этом не должны были быть информированы адвокаты. Я согласился соблюдать конфиденциальность, если это в действительности касается безопасности страны. И все-таки я спросил: каким образом под понятие «интересы страны» подпадает сделанная мне насильственная инъекция наркотика или тайком вложенный в мой карман метадон? Они свободно ответили, что все это исходит не от них, а если наши встречи окажутся «результативными», этот вопрос будет вообще снят с повестки дня.

Какой «результативности» они от вас добивались?

У них была одна главная цель — получить от меня признание в том, что я был проводником интересов российских спецслужб для оказания влияния на оппозиционных лидеров. Им требовалось обличить их в том, что они агенты российских спецслужб и их целью является свержение сегодняшней власти и приостановление процесса развития страны.

Мне были предъявлены изъятые в моем офисе политические анализы ситуации в Грузии. Они были сделаны мною осенью прошлого года на основании совершенно открытых источников. Эти документы, по их мнению, могли стать основанием для сделанного мне предложения о сотрудничестве. Я, как вы понимаете, отказался.

Согласно данным грузинских СМИ, вас вынуждали дать ложные показания как на самого себя, так и на лидера объединенной оппозиции Георгия Хаиндрава и лидера движения «Мы сами» Паату Давитая. Вы можете это подтвердить?

Да, я это подтверждаю. Георгий Хаиндрава и Паата Давитая любят и свою родину, и грузинский народ. Они настоящие патриоты своей страны, они своей жизнью доказали это. И люди это знают! Поэтому я нахожусь с ними в дружеских отношениях. Ни мне, ни моим друзьям нет необходимости оправдываться. Пусть оправдываются преступники. Надеюсь, что скоро им это понадобится! Я скажу только одно: обвинение, выдвинутое мне и моим друзьям, — сущий абсурд. Пусть лучше власти ищут агентов в своем окружении.

Вы можете назвать другие фамилии, по отношению к которым требовали ваших показаний?

Воздержусь. Во время наших «дружеских бесед» они неоднократно касались других политических лидеров, моих связей как в Грузии, так и за границей. В том числе и в России, где я живу с 1978 года и гражданином которой я являюсь. Особенно их интересовали источники финансирования оппозиции грузинскими и иностранными бизнесменами, которые стоят рядом с оппозицией. Когда они не смогли получить желаемые показания, они стали агрессивны и перешли к угрозам. Я потребовал возбудить дело и предъявить мне официальное обвинение, а также присутствие адвоката при беседах. После безрезультатных угроз они попытались меня подкупить. Когда и это не сработало, они заявили: «Дальше пеняй на себя, ты знаешь, какой срок тебе полагается, но если одумаешься, вызови нас, и ты себя спасешь». После этого они ушли. В конце ноября началась президентская предвыборная кампания, и они не желали тратить на меня время попусту. Они занялись другими жертвами — им было не до меня!

Кроме угроз, было ли на вас оказано давление другого рода, физическое или психологическое, например?

28 октября меня поместили в тюрьму № 5 и втиснули в камеру № 95, где в тот период пребывали 109 человек на 24 нарах. Практически невозможно описать, что там происходило. Расскажу вам только несколько фактов. Не было и речи об элементарных человеческих условиях. Царила ужасная антисанитария. Самый яркий набор кожных или вирусных заболеваний бушевал в этой камере. Клопы, тараканы, вши в огромном количестве, духота и непрекращающийся шум. Воду поставляли лишь по графику — три раза в день. В этой камере каждый год умирали несколько человек. Хочу пощадить читателя и не описывать все.

Когда на второй день меня разбудили и я еле очнулся от головокружения, первое, что я подумал: «Насколько можно не любить своих людей, свою страну, чтобы в таких адских условиях содержать своих граждан». Я бы даже врагу не пожелал увидеть такое. Заключенные в таких условиях жили годами.

Спустя пару дней уполномоченные лица проявили «добрую волю» и перевели меня в другую камеру: с телевизором и «душем», где на шести нарах я был восьмой. Однако после отказа от сотрудничества и дачи ложных показаний меня перевели в камеру № 64. Нас там было 107 человек. Та же ужасная ситуация.

В конце ноября я написал генеральному прокурору и потребовал начать следствие по моему делу. Это то же самое, как волку пожаловаться на то, что овцу съели. На письмо не последовало никакой реакции. Также я пожаловался народному защитнику Созару Субари, который откликнулся и которому я очень благодарен. 8 декабря меня этапировали в тюрьму № 8, в Глдани. Потом меня опять вернули в тюрьму № 5. 29 февраля меня перевели уже в тюрьму № 6 г. Рустави, в которой нахожусь по сей день. В течение 7 месяцев я поменял 11 камер»[91].

Для того чтобы показать, как фабриковались такого рода дела, процитируем выдержки из доклада «Южный Кавказ: политические преследования не прекращаются»:

«Из материалов дела следует, что документы, изъятые из офиса, машины и квартиры Мераба Ратишвили, а также находившиеся в его компьютерах материалы проверял Департамент контрразведки МВД Грузии. В результате изучения этой документации Департамент контрразведки МВД пришел к заключению, что изученные материалы и документы не содержали сведений, относящихся к государственной тайне. Здесь можно сказать, что, когда человека арестовывают за приобретение, хранение и употребление наркотиков, дело должен исследовать не Департамент контрразведки МВД, а Специальный оперативный департамент (СОД). Также интересен тот факт, что 26 октября 2007 г. ночью из офиса Ратишвили без свидетелей были изъяты поддельные удостоверения личности и паспорта разных экзотических стран. Следствие принимает решение выделить дело в отдельное производство, без колебаний верит показаниям обвиняемого о том, что он впервые видит представленные документы и ничего о них не знает, но не верит его показаниям, что он в жизни не употреблял наркотиков и что наркотики, изъятые из машины и жилого дома, ему не принадлежат.

Возникает вопрос: для чего понадобилось следствию «изымать поддельные документы» из офиса Ратишвили, откуда взялись эти документы, кому они принадлежали? Опираясь на материалы дела и проанализировав показания свидетеля и изъятые документы, нетрудно догадаться, что в случае признания в связи с российскими спецслужбами следствие могло использовать поддельные документы зарубежных стран непонятного происхождения для отягчения обвинения и компрометации личности Мераба Ратишвили. А когда следствие, несмотря на многочасовые допросы (в общей сложности 45–50 часов в течение нескольких дней), не смогло добиться признания несуществующей вины, дело было выделено в отдельное производство.

По отношению к Мерабу Ратишвили имело место явное нарушение статьи 6.1 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на справедливый суд, что дает все основания полагать, что подсудимый стал жертвой преследования со стороны государства за свои политические взгляды и что целью властей было отстранение его от политической активности.

На суде Мераб Ратишвили был лишен всякой возможности доказать свою невиновность и факт фабрикации улик со стороны полиции. Необходимо отметить курьезный случай, имевший место при осмотре вещественных доказательств на суде: упомянутый в обвинении прокуратуры использованный шприц с остатками наркотического вещества «метадон» в количестве 0,029 мг, изъятый из машины М. Ратишвили, при вскрытии запечатанного пакета в зале суда оказался полным (около 1 г), что привело в изумление всех участников процесса. Адвокат обратился к суду с ходатайством о проведения экспертизы этого вещественного доказательства, чтобы выяснить, какое вещество и в каком объеме находится в шприце, но суд отказался.