Герт Нюгордсхауг - Норвежский детектив

• Название: Норвежский детектив
• Автор: Герт Нюгордсхауг
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-280-02200-4

В книгу вошли произведения трех известных норвежских писателей, работающих в жанре детективного романа.

Герт Нюгордсхауг. Горький мед (Перевод Л. Жданова).

Идар Линд. Яд змеи (Перевод А. Чеканского).

Андре Бьерке. Единорог (Перевод О. Вронской и Л. Горлиной).

Составление Л. Горлиной.

Оформление художника Ю. А. Боярского.

---

Убранство комнаты говорило о том, что в ней когда-то жила молодая женщина. На обоях был нежный рисунок, изображавший цветы вишни. На тумбочке возле кровати стоял трогательный маленький тазик с кувшином, здесь она мыла свои крохотные ручки. Такой умывальник мог стоять в кукольном доме. Слева у стены стоял туалетный столик, над ним висело дамское зеркало времен Директории, перед которым наводила красоту хозяйка дома. Пламя свечи освещало зеркало, и в нем я увидел профиль Элисабет. В зеркальной раме ее профиль выглядел удивительно красиво, словно был помещен сюда специально.

Она не обернулась, когда я вошел, как будто не слышала. Ее взгляд был устремлен на стену, и руки были молитвенно сложены. Мне и в самом деле показалось, что она молится.

Я тихонько подкрался и встал у нее за спиной. И тут я понял, что так приковало ее внимание. В полумраке это можно было разглядеть только вблизи. Собственно, никакого предмета у нее перед глазами не было, это был след от предмета. Светлое прямоугольное пятно, оставшееся на обоях после висевшей здесь когда-то картины.

— Элисабет!

Даже не вздрогнув, она медленно обернулась. Значит, притворялась, будто не слышала, как я вошел, играла. Она любила играть. Во мне всколыхнулось раздражение, я прекрасно понял, что означала ее теперешняя поза.

— Так вот ты где? — Я упер руки в бока и насмешливо смотрел на нее.

— Да, здесь… — Взгляд у нее был отрешенный.

Я показал на светлый прямоугольник:

— Прекрасный образ Марии с младенцем, не правда ли?

— При чем тут Мария с младенцем? — не поняла Элисабет.

— Хватит играть! Откуда ты узнала, что здесь висела икона?

— Я этого не знала.

— Не притворяйся! Дафна была гречанка, а стало быть, греческого вероисповедания, и на этом месте у нее висела икона.

— Я понятия не имела о ее религии… — Элисабет растерялась.

— Как бы не так! — В моем голосе появились инквизиторские нотки. — Ты все-таки умудрилась сунуть нос в мои записи, которые я забыл в столовой. Кстати, они случайно не у тебя?

Элисабет встала.

— Что ты хочешь сказать? — с негодованием спросила она.

— Ты меня прекрасно поняла. Ведь ты сама призналась, что патологически любопытна. Короче, у меня пропали кое-какие бумаги.

— Я никогда не трогаю чужих бумаг!

В ее голосе слышалось такое неподдельное негодование, что я даже растерялся, но ненадолго.

— Но если так, почему ты села в позе молящейся гречанки при двух свечах и перед следом от иконы?

Она вдруг смутилась.

— Не знаю… Что-то, видно, навело на мысль… Я стараюсь проникнуться атмосферой дома.

— Атмосферой, пожалуйста, но не моими бумагами. Спокойной ночи!

Мой гнев пропал, когда, вернувшись в свою комнату, я нашел потерянные листки — они упали за комод. Выходит, Элисабет к ним не прикасалась. Оказывается, я был несправедлив к женщине.

* * *

На следующее утро мы приступили к работе. Столовая служила нам репетиционным залом.

Я дал Элисабет общие указания относительно роли фру Дафны. Например, она должна была говорить с легким акцентом, как говорила настоящая фру Дафна, о чем пишут в своих воспоминаниях люди, знавшие ее. Мы немного порепетировали акцент, и тут мне был задан вопрос, который мне совсем не понравился:

— Если она говорила с акцентом, то как она могла воспроизвести безупречную городскую речь фрекен Матильды?

Моя версия дала трещину, все здание грозило рухнуть. Но я успел подставить подпору.

— Ты же знаешь, как это бывает, Элисабет. Ты сама играла роли на диалекте, на котором никогда раньше не говорила.

Элисабет сморщила носик.

— Но это все равно заметно. К тому же она иностранка…

— Иностранку может скрыть акцент, если будет очень старательно артикулировать, — перебил я ее. — Давай попробуем.

Я сел за стол и положил перед собой лист бумаги.

— Возьмем ту сцену, где камергер Хамел и его жена читают список гостей, которых они хотят пригласить на зимний бал… Я буду за камергера Хамела. Встань рядом, так чтобы ты тоже могла заглядывать в список.

Элисабет встала справа.

— Но почему Дафна должна стоять?

— Потому что она почти на сорок лет моложе своего мужа. — Я положил руку на лист бумаги. — Это наш список. Реплики помнишь? Отлично, начинаем.

Герт поодаль изображал заинтересованную публику. Элисабет перегнулась через мое плечо и превратилась в хозяйку Видванга. Я старался, как мог, превратиться в пожилого почтенного камергера. Мы начали:

Камергер (читает)-. Советник Блок с супругой…

Фру Дафна (кивает): М-м…

Камергер: Уездный предводитель Воллник с супругой…

Фру Дафна (украдкой зевнув): Да, их, пожалуй, не избежать.

Камергер: Подполковник Карстенсен…

Фру Дафна (наклоняется и заглядывает в список): Без супруги?

Камергер: Она больна.

Фру Дафна (с облегчением): Хоть на этот раз мы будем избавлены от ее приступов мигрени, а то они у нее начинаются, как только ее муж выпьет пуншу.

Камергер (смотрит на нее с укором, строго покашливает): Хм! (Читает дальше): Генерал-интендант с супругой…

Фру Дафна (с тоской): И никого моложе шестидесяти пяти?

Камергер: Молодые в списке идут после пожилых, мой друг. (Читает дальше): Лейтенант Стабелль с невестой, фрекен фон Сибберн… Магистр Пребен Берле…

До сих пор все шло прекрасно. Но тут последовала пауза, которая не была предусмотрена ремарками. Элисабет не подавала реплику.

— Магистр Пребен Берле! — повторил я внушительно.

Снова никакой реакции. Я взглянул на Элисабет. Она с безучастным видом смотрела перед собой.

— Ну? — подгонял я ее.

— Что? — рассеянно, как бы издалека, спросила она.

— Ты должна сказать: «Пребен Берле? Зачем ты его пригласил?»

Элисабет как будто проснулась.

— Прости, но я бы эту реплику выкинула.

Я заметил, что Герт с недоумением смотрит на Элисабет из своего «партера», точно он не узнавал ее.

— Абсолютно исключено! — возмутился я. — Это же ключевая реплика в сцене. В ней сказывается нервозность фру Дафны. Она же боится, что муж догадается о ее отношениях с Пребеном Берле.

Я снова взялся за список.

— Повторим: «Лейтенант Стабелль с невестой, фрекен Сибберн… Магистр Пребен Берле…»

Новая пауза. Элисабет, как и в прошлый раз, молча смотрела в пространство.

Я решил подсказать ей:

— Пребен Берле? Зачем ты его пригласил?

Бесполезно. Элисабет только покачала головой.

— Прости, но у меня не получается произнести эти слова… Я… — Она пыталась найти подходящее слово. — Вряд ли фру Дафна могла это сказать, — закончила Элисабет неуверенно.

— Что? — Я вытаращил глаза. — Как это вряд ли?

— Очень просто. Мне кажется, она этого не говорила, — сказала Элисабет на этот раз убежденно.

— С чего ты это взяла?

— Не знаю.

Герт встал.

— Возьми другую сцену, Алф!

Случается, что когда репетируется какая-нибудь сцена, на актера вдруг находит упрямый стих. Режиссеру ничего не остается, как отложить эту сцену и перейти к другой. Герт дал верный совет. Я подумал, что, может быть, на Элисабет плохо действует мое партнерство — за последние сутки между нами установились натянутые отношения. Пусть порепетирует в паре с Гертом.

Мы попробовали две короткие сцены, в которых действуют фру Дафна и Пребен Берле, они прошли как по маслу. Но на третьей сцене опять произошел сбой.

Пребен Берле и фру Дафна должны были стоять у окна и смотреть на заснеженный пейзаж. Фру Дафна сравнивала свою постылую, скудную событиями жизнь в Видванге с окружающей природой. А Пребен Берле расписывал ей теплую, красочную страну за океаном. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился камергер. Пара должна была молниеносно переменить тему разговора.

Мои актеры заняли свои места, а я отошел к двери, чтобы в нужный момент известить о появлении камергера.

Я ждал, когда они начнут диалог. Но они не начинали. В чем дело? Герт, как и требовалось, стоял и смотрел в окно. Зато Элисабет повернулась к окну спиной. Диалог и не мог получиться, потому что начинался он с того, что фру Дафна показывала на деревья.

Я махнул Элисабет рукой.

— Повернись, Элисабет! Ты должна смотреть в окно.

Она же, как будто назло, продолжала стоять спиной к окну.

— Да повернись же ты! Выгляни в окно!

Тут я заметил, что она судорожно сцепила руки.

— Не могу! — Голос у нее был такой же испуганный, как вчера на чердаке, когда ей что-то померещилось за окном.

— То есть как это не можешь?

Не поворачиваясь, она показала головой на окно: