Николай Стариков - Наполеон. Отец Евросоюза

• Название: Наполеон. Отец Евросоюза
• Автор: Николай Стариков
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-496-01608-7

Наполеон. Он был самым успешным «евроинтегратором». Он первым создал «единую Европу».

Горящая Москва. Ужасы Березины. Солнце Аустерлица. Битва народов под Лейпцигом. Император Павел I, убитый на британские деньги лишь потому, что решил стать союзником Бонапарта.

Наполеон боролся с Англией и шел в Индию, чтобы взять Британию за горло. Но очутился на просторах России, а через 130 лет его гибельный путь в точности повторил создатель Третьего Рейха.

Вслед за «евроинтегратором» Бонапартом к нам пришел «евроинтегратор» Адольф Гитлер. Угрозы со стороны Европы не меняются для России на протяжении веков. Под аккомпанемент слов о «русской опасности» европейцы раз за разом нападают на нас и пытаются уничтожить самобытную русскую цивилизацию. Но их могущество раз за разом находило свой конец в полях под Москвой и Полтавой…

Предлагаемая читателям книга написана французами, знаменитыми историками Эрнестом Лависсом и Альфредом Рамбо, но она издавалась и при царе, и при Сталине. Почему? Потому, что она расширяет кругозор и дает полное представление о сложной ситуации того времени, предоставляя читателю массу новых и малоизвестных фактов.

Россия отправляла в политическое небытие всех «евроинтеграторов» – не будет исключением и судьба нынешних.

Но для понимания этого мы должны хорошо знать предыдущих.

---

Летняя кампания (1800). Австрия выставила две большие армии, по 120 000 человек в каждой. Первая была сосредоточена в Швабии под начальством Края, преемника эрцгерцога Карла; она должна была прикрывать рейнскую долину от Страсбурга до Шафгаузена. Держась в оборонительной позиции, она в то же время с одинаковой легкостью могла быть переброшена и в Эльзас, и в Швейцарию. Другая, под начальством барона Меласа, была предназначена для наступательных действий. Она должна была прогнать из Лигурии остатки злополучной италийской армии французов, перейти Вар, поднять Прованс и взять Тулон при содействии двадцатитысячного английского войска, которое должно было присоединиться к ней на Минорке. Силам коалиции Бонапарт противопоставил две количественно очень неравные армии. Одна, в 110 000 человек, под начальством Моро, была выдвинута против швабской армии, чтобы грозить ее коммуникационным линиям и отбросить ее в Баварию. Другая, состоявшая всего из 25 000 человек, под командой Массена, должна была только возможно долее удерживать австрийский корпус барона Меласа на генуэзском побережье. Таким образом, в центре неприятельской линии должен был образоваться пробел. Первый консул намеревался перебросить через Альпы резервную армию, существовавшую, правда, еще только на бумаге; он хотел сам стать во главе ее и с ней вернуть утраченную Италию. Однако он не открывал этого плана своим помощникам в полном объеме. Ему еще необходимо было оставаться в Париже для упрочения своей власти. В конституции VIII года не было ни одного слова о том, вправе ли первый консул лично принимать начальство над войском. Моро отрицал за ним это право и давал понять, что не намерен служить под начальством Бонапарта. Последний ограничился обращением к патриотизму обоих своих помощников, не объясняя вполне, какую роль предназначена играть резервная армия.

Моро и Край в Германии; Парсдорфское перемирие. Задача Моро заключалась в том, чтобы ни в коем случае не допустить швабскую армию подать помощь корпусу, действовавшему в Италии. Ловкой хитростью он привлек главные силы Края к Кельскому мосту и Адской долине, а сам тем временем перешел Рейн через Брейзахский, Базельский и Шафгаузенский мосты. Французская армия целиком оказалась на правом берегу Рейна. Комбинированные операции на пространстве в сорок миль были исполнены с точностью лагерных маневров. 3 мая 1800 года разыгралось двойное сражение: Лекурб у Стоккаха и Моро при содействии Гуви-он-Сен-Сира у Энгена обратили в бегство австрийцев. Край оставил в руках неприятеля 7000 пленных и около двадцати пушек. Он отступал к Дунаю, имея на фланге победоносную французскую армию; каждый раз, когда он пытался ударить на нее, его неизменно постигало поражение. В Мескирхе Моро захватил большие склады провианта, несмотря на бездействие Гувион-Сен-Сира, который утверждал, что в глаза не видел адъютантов, посланных к нему главнокомандующим (5 мая). У Бибераха Гувион-Сен-Сир искупил свою ошибку бешеной атакой, доставившей ему блестящую победу. Край попытался достигнуть Форарльберга через Мемминген, но был отброшен Лекурбом к Ульму. Если бы Моро получил в этот момент те подкрепления, которые были предназначены для италийской армии, он мог бы обложить Ульм и здесь принудить швабскую армию к капитуляции, как это сделал Бонапарт в 1805 году. Между тем ему пришлось отрядить в Италию из своей армии 18 000 человек, весь бывший корпус Лекурба, находившийся теперь под командой Монсея, для образования левого крыла италийской армии. Моро снова приходилось работать для доставления славы сопернику, но он уже заранее примирился с мыслью, что ему придется играть зависимую и выжидательную роль. Ослабив себя таким образом, он затем в течение целого месяца маневрировал перед Ульмом в надежде выманить Края из его укрепленного лагеря. Боясь быть отрезанным от пути на Вену, Край пытался занять сначала линию Леха, затем линию Изара, но, теснимый своим сметливым и энергичным противником, он был последовательно разбит при Гохштедте, Нейбурге и Обергаузене[6] и вынужден был просить перемирия, которое и было заключено в Парсдорфе (15 июля 1800 г.). Вся Бавария к западу от Изара, до Мюнхена и Регенсбурга, находилась в руках французов. Блестящие операции Моро были как бы прологом победы при Маренго.

Массена в Генуе. Не менее успешно действовал и Массена. На него была возложена неблагодарная задача реорганизовать жалкие остатки столько раз терпевшей поражения италийской армии. Не получая жалования, лишенное одежды и провианта, его войско, напоминавшее скорее шайку разбойников, чем регулярную армию, массами переходило назад границу. Массена, в котором героизм и гений неизменно пробуждались ввиду грандиозной ответственности, собрал всех этих беглецов, напомнил им их славное прошлое, заключил контракты о снабжении их одеждой и провиантом и уже спустя несколько недель был в состоянии выдвинуть против врага крепкую армию, незначительную по количеству, но сильную дисциплиной и жаждой побед. И какие тяжелые испытания ждали еще это доблестное войско! С 25 000 человек Массена должен был защищать все побережье Лигурии. Ему пришлось разбросать их на протяжении от Ниццы до Специи. Мелас не устоял против искушения разрезать надвое этот ничтожный кордон. Форсировав переход через Кадибон, он отбросил Сульта к Генуе и Сюше к Вару. Массена тщетно пытался соединиться с Сюше; он вынужден был запереться в Генуе, но твердо решил защищаться до последней крайности. Началась та памятная осада, где Массена парализовал более 50 000 австрийцев, держал на якорях английскую эскадру адмирала Кейса и в своих стремительных, почти ежедневных вылазках перебил около 15 000 неприятельских солдат, т. е. столько же, сколько у него самого было войска. Вскоре обнаружился голод, производивший в городе страшные опустошения. В последние дни осады единственной пищей было черное клейкое тесто из овса, крахмала, бобов и какао, которое называли хлебом. Военнопленные австрийцы, которых Кейс отказался кормить, питались кожей своих ранцев, и к ним перестали присылать караульных, опасаясь, что последние будут съедены. И все-таки среди пятнадцатитысячной массы генуэзцев, в большинстве враждебных французам и вынужденных питаться кореньями и нечистыми животными, ни разу не обнаружилось ни одной попытки произвести бунт: так сильны были страх и уважение, внушаемые твердостью Массена и его гордым обращением. И когда, наконец, пришлось сдаться после целого месяца таких ужасных страданий, после того как от гарнизона осталась лишь половина, а население было доведено до голодной смерти, Массена добился почетной капитуляции. Он потребовал, чтобы за французскими ранеными был установлен хороший уход, чтобы ни один дружественный французам генуэзец не был обижен, и грозил проложить себе путь штыками через ряды австрийцев. Отт знал, что Массена способен сдержать свое обещание; притом его спешно отзывал Мелас на борьбу с армией Бонапарта: когда начались переговоры о капитуляции, Отт сам собирался снять осаду. Героическая оборона Массена (25 апреля – 4 июня 1800 г.) дает ему не меньше прав на славу, чем его победа при Цюрихе.[7]

Резервная армия. В то время как Моро и Массена таким образом отвлекали обе австрийские армии и освобождали от неприятеля дороги на Турин и Милан, Бонапарт под покровом строжайшей тайны организовал резервную армию. Он громогласно заявлял, что она формируется в Дижоне, но присланные сюда шпионы коалиции нашли здесь лишь штаб с несколькими инвалидами; из этого они опрометчиво заключили, что такой армии вовсе нет, и венский Hochkriegsrath предписал Меласу не принимать ее в расчет. По этому поводу распространялись всевозможные карикатуры; на одной из них был изображен двенадцатилетний мальчик и рядом с ним – инвалид на деревянной ноге, а внизу подпись: «Резервная армия Бонапарта». В конце концов, однако, коалиция догадалась, что дижонская комедия служила лишь для отвода глаз. Но она могла думать, что формируемое войско предназначено для подкрепления рейнской армии, правое крыло которой упиралось в Швейцарию. Первый консул старательно поддерживал это заблуждение, а сам тем временем сформировал и заботливо распределил по разным местам множество мелких отрядов, составивших в совокупности семь пехотных дивизий. Эта армия должна была собраться у Женевы; правое крыло ее, под начальством Тюро, должно было перейти через Мон-Сени; левое, под начальством Монсея, представлявшее собой отряд из корпуса Моро, должно было перейти через Сен-Готард. Это полчище в 60 000 хороших солдат Бонапарт хотел перебросить в Италию, чтобы обойти Меласа и быстрым, смелым натиском снова занять всю ту территорию, на завоевание которой австрийцы потратили столько месяцев.

Сам он продолжал заметать свои следы: из Парижа он уехал сначала в Дижон делать смотр, затем отправился к армии, главнокомандующим которой был назначен Бертье, следить за ее операциями. Он не хотел открыто идти вразрез с духом конституции, которая признавала консульство гражданской магистратурой, несовместимой с фактическим командованием армией. Но фактически им был выработан план всей кампании, он руководил ее ходом, указал ей путь и время.