Адольф Мютцельбург - Властелин мира

• Название: Властелин мира
• Автор: Адольф Мютцельбург
• Издательство: Радуга
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-05-004149-Х

В этой увлекательной книге читатель вновь встретится с героями романа «Граф Монте-Кристо», познакомится с новыми персонажами, побывает вместе с ними на просторах американского Запада, в Африке и разных странах Европы.

---

Смертельно усталый, на пределе своих жизненных сил, дон Лотарио возвратился домой, сел к письменному столу и написал Ратуру всего три слова: «Я буду молчать».

На глаза ему попался листок бумаги, который дал ему в дорогу лорд Хоуп. В последнее время наш герой часто в него заглядывал. Там были собраны общие жизненные правила — своего рода заповеди, свидетельствующие об огромном жизненном опыте лорда и о глубоком знании человеческого бытия. Сейчас взгляд молодого испанца надолго приковала к себе одна из заповедей:

«Если ты считаешь, что не в силах вынести какое-либо несчастье или какую-либо неприятность, попытайся хотя бы противостоять им. Если убедишься, что силы твои слишком слабы или несчастье чрезмерно велико, всегда есть время отступить!»

— Я попытаюсь! — сказал, глубоко вздохнув, дон Лотарио и отложил листок в сторону.

VII. ПОДОЗРЕНИЕ

На следующий день дон Лотарио проснулся поздно. Едва он очнулся от сна, слуга вручил ему письмо, которое пришло около часа назад. Оно гласило:

«Дорогой дон Лотарио!

Хотя я узнала Вас только вчера и вполне отдаю себе отчет в том, что не вправе претендовать на дружескую услугу с Вашей стороны, однако уверена, что Вы не останетесь безучастным к постигшему меня несчастью. Поэтому прошу Вас заглянуть ко мне сегодня между двенадцатью и часом дня. Если повстречаете господина де Ратура, который живет в том же доме, прошу Вас сказать ему, что Ваш приход не более чем визит вежливости. Надеюсь, впрочем, что дома его не окажется.

Валентина Моррель».

Дон Лотарио несколько удивился посланию, но раздумывать было некогда. Часы показывали уже одиннадцать, и он быстро оделся. Жил он недалеко от дома госпожи Моррель. Дон Лотарио обосновался у Жандармского рынка, а Ратур и госпожа Моррель остановились на Беренштрассе, недалеко от Вильгельмштрассе. Спустя некоторое время молодой человек уже поднимался по лестнице в квартиру госпожи Моррель.

Дверь отворил старый слуга, и, после того как дон Лотарио отрекомендовался, он проводил его в гостиную Валентины.

Молодая женщина, вероятно, с нетерпением ожидала прихода испанца. Когда она встала ему навстречу, на лице ее было заметно волнение.

— Ах, сударь, — воскликнула она, — я все утро раскаиваюсь, что отправила вам это письмо. Мне следовало дождаться другого случая, чтобы передать вам мою просьбу. Но дело сделано, и мне остается только извиниться перед вами.

— Я польщен вашим доверием, сударыня! — сказал дон Лотарио. — Говорите же, прошу вас!

— Доверием! Да, я испытываю к вам именно доверие! — воскликнула госпожа Моррель. — Не знаю, отчего у меня зародилась мысль излить свою душу вам. Может быть, оттого, что вы связаны с графом Монте-Кристо — человеком, которого я уважаю более всего на свете. Впрочем, простите меня, сударь, в любой момент может появиться Ратур. Я должна спешить. Что вы думаете о господине де Ратуре?

Вопрос прозвучал столь серьезно и госпожа Моррель, казалось, с таким напряжением ждала его ответа, что молодой человек поневоле задумался.

— Сударыня, — помедлив, сказал он, — я знаю господина де Ратура лишь со вчерашнего вечера. Так что…

— Это верно, — прервала его Валентина. — Но ведь недаром говорят, первое впечатление — самое правильное.

— Что ж, сударыня, если вы так ставите вопрос, — промолвил молодой испанец, — не скрою, что Ратур не тот, кому можно безоговорочно доверять. Я, во всяком случае, не стал бы это делать.

— О, вы просто читаете мои мысли! Я думаю буквально то же самое! — Госпожа Моррель закрыла лицо руками. — Не знаю почему, но я тоже ему не доверяю. Если бы я могла поговорить о нем с графом Аренбергом!

— Так почему бы вам не сделать этого, сударыня? — удивился дон Лотарио.

— Почему? Он сумел так расположить к себе графа, что у меня не хватает смелости завести подобный разговор! — ответила Валентина. — Да и что я скажу графу? Я испытываю к Ратуру какое-то необъяснимое недоверие. Не могу поверить, что мой муж, мой Макс погиб! — вскричала молодая женщина, залившись слезами. — Голословного утверждения Ратура мне мало!

— У вас есть какие-нибудь основания считать, что ваш супруг жив? — спросил дон Лотарио. — Вчера вечером я слышал рассказ о его смерти. Звучит он правдоподобно.

— Да, правдоподобно! — вскричала Валентина. — И все же я не могу поверить! Обманывает ли меня Ратур, говорит ли не все, что ему известно, — не знаю. Но я не доверяю ему. Сердце подсказывает мне, что Макс жив!

— В таком случае для подозрений у вас должны быть какие-то основания, — заметил молодой человек, которого серьезно заинтересовала эта история. К тому же он вполне допускал предательство Ратура.

— Мне нелегко вам все объяснить, — сказала Валентина. — Однако я попытаюсь. Во-первых, я не верю, что правительство Луи Филиппа настолько жестоко, чтобы тайно казнить человека, почти непричастного к преступлению, в котором его обвиняют. Правда, на политических процессах творятся иногда невероятные вещи, но такого еще не было. Во всяком случае, мужу разрешили бы еще раз повидаться со мной или отправить мне последнее, прощальное письмо.

— Но какой же смысл Ратуру обманывать вас и привозить сюда, в Берлин?

— Возможно, он правительственный агент, — ответила госпожа Моррель. — Не исключено, что правительство намерено использовать это последнее средство, чтобы вынудить мужа назвать имя лица, которое так интересует власти. Ведь ему могли сказать, что он не увидит меня до тех пор, пока не выполнит волю правительства.

— Откровенно говоря, такое предположение кажется мне весьма маловероятным.

— Тогда получается, что Ратур действует в одиночку, — добавила, помедлив, госпожа Моррель. — Какую цель он преследует — не знаю. Может быть, ему было известно положение моего мужа, может быть, он знает, что Макс не в состоянии позаботиться обо мне, а может быть, он задумал… впрочем, об этом я не могу говорить!

— Вы меня удивляете! — прервал покрасневшую Валентину дон Лотарио. — Если так, то Ратур самый обыкновенный преступник! Но ведь у вас должны быть причины для подозрений! Доверьтесь мне! Расскажите все без утайки!

— Это трудно, но я попробую. Первое время Ратур был очень учтив со мной, заботился обо мне, словно настоящий друг моего мужа. Но когда увидел, что моя душевная боль не притупляется, стал вести себя иначе. Это произошло уже здесь, в Берлине. Он перестал быть просто другом, покровителем, заговорил о других вещах. Нет-нет да и вставит в разговор, что перед смертью Макс якобы просил его, Ратура, взять на себя заботу о нашем сыне, а может быть, и стать моим мужем. Прямо он об этом никогда не говорил, но я без труда догадалась, что он имеет в виду. Это вызывало у меня неприязнь и отвращение к нему. Чтобы я стала женой другого? А может быть, Макс вовсе не умер! А если даже его и нет в живых — разве я смогу когда-нибудь полюбить другого? Да и могу ли я думать о ком-то другом, когда еще не сняла траур по погибшему?

— Ратур продолжает вести с вами такие разговоры? — спросил дон Лотарио.

— Что вы! — удивилась госпожа Моррель. — Его поведение вдруг изменилось — он стал со мной едва ли не холоден. О Максе почти не упоминает, а когда я сказала, что хотела бы вернуться в Париж, он и не подумал возражать, хотя прежде находил для этого не одну причину. Такой неожиданный поворот еще больше убедил меня в том, что он выманил меня из Парижа с единственной целью: развязать себе руки в игре со мной, а теперь, убедившись, что у него не остается никаких надежд, не прочь отделаться от меня.

Дон Лотарио не сомневался в правоте молодой женщины. Ему было известно то, о чем Валентина только смутно догадывалась, — что Ратур преступник и обманщик. Он знал даже больше — об отношении Ратура к Терезе. Ратур стал холоден с госпожой Моррель, когда у него появились надежды на благосклонность Терезы.

— Говорить на такую необычную тему действительно нелегко, — заметил молодой человек после паузы. — Но ведь в Париже у вас остались родственники. Разве вы не писали им, разве они не наводили дополнительных справок?

— Именно это и усиливает мои подозрения! — вскричала госпожа Моррель. — Я не получила ни одной весточки ни от Жюли, ни от Эмманюеля. А ведь я послала им три письма!

— И, конечно же, поручили заботу об этой корреспонденции господину де Ратуру?

— Разумеется, — ответила Валентина. — Ратур уверяет, что отослал мои письма и получил ответ лишь от Эмманюеля. Зять якобы не может приехать из-за болезни Жюли. Но самого письма Ратур мне не показывал.

— Все это крайне подозрительно, — задумчиво произнес дон Лотарио. — Впрочем, я склонен думать, что вам не составило бы особого труда отослать письмо в Париж без ведома Ратура.